Истории про девочку Эмили

Монтгомери Люси Мод

— Тебе нет необходимости думать об этом, — резко отозвалась тетя Элизабет. — У женщин в семье Марри никогда не было необходимости самим зарабатывать себе на жизнь. Все, чего мы требуем от тебя, это быть послушным и довольным жизнью ребенком и вести себя с подобающим благоразумием и скромностью.

Эмили показалось, что выполнить это требование будет ужасно трудно.

— Я постараюсь, — сказала она, внезапно решив проявить героизм, как героиня одного из недавно прочитанных рассказов. — Может быть, это все же будет не очень трудно, тетя Элизабет, — Эмили случайно вспомнила выражение, которое однажды слышала от папы, и решила, что представляется удобный случай его употребить, — вы ведь знаете: не так страшен черт, как его малюют.

Бедная

тетя Элизабет! Слышать во мраке ночи такие речи от маленького нежеланного гостя, вторгшегося в ее упорядоченную жизнь и мирную постель! На какое-то мгновение она буквально онемела, а затем, с ужасом в голосе, воскликнула:

— Эмили, никогдабольше не повторяй этого!

— Хорошо, — согласилась Эмили кротко. — Но, — с вызовом добавила она, — думатьтак я буду и дальше.

— А теперь, — сказала тетя Элизабет, — я хочу сказать, что если ты привыкла беседовать ночи напролет, то я — нет. Я велела тебе засыпать и надеюсь, что ты послушаешься меня. Доброй ночи.

Тон, которым тетя Элизабет произнесла «доброй ночи», мог испортить лучшую на свете ночь. Но Эмили больше не двигалась и не всхлипывала, хотя еще какое-то время беззвучные слезы продолжали ручейками бежать по ее щекам в темноте. Она лежала очень тихо, и тетя Элизабет, решив, что ребенок спит, вскоре уснула сама.

«Интересно, есть ли еще кто-нибудь на свете, кроме меня, кто сейчас не спит? — думала Эмили, испытывая мучительное чувство одиночества. — Если бы только со мной здесь была Задира Сэл! Ее не так приятно обнимать, как Майка, но все же это было бы лучше, чем никого. Где она? Покормили ее на ночь или нет?»

Тетя Элизабет вручила корзинку с Задирой Сэл кузену Джимми, раздраженно проронив: «Вот… позаботься об этой кошке», — и Джимми унес ее. Куда он ее дел? А вдруг Задира Сэл выберется на волю и убежит домой? Эмили слышала, что кошки всегда возвращаются домой. Как ей хотелось, чтобы она сама могла выбраться из этой постели и убежать домой! Мысленно она представила, как стремительно бежит вместе со своей кошкой по темным дорогам, освещенным лишь светом звезд, к маленькому домику в низине… назад, к леди-березкам, к Адаму и Еве, к Майку, к старому креслу с подголовником, к ее милой маленькой кроватке, к открытому окну, у которого пела ей Женщина-ветер и из которого на рассвете можно было видеть дымку, голубеющую на знакомых холмах.

«Наступит ли когда-нибудь утро? — думала Эмили. — Может быть, утром будет не так плохо».

И в эту минуту… она услышала за окном Женщину-ветер… услышала негромкий шепот июньского ночного бриза — нежный, дружеский, полный любви.

— Ах, дорогая, ты там, за окном? — прошептала она, протягивая руки. — Как я рада тебя слышать! Ты такой добрый друг, Женщина-ветер. Вот мне уже и не одиноко. Да и вспышкаприходила сегодня! А прежде я боялась, что в Молодом Месяце она никогда не придет.

Душа Эмили вдруг вырвалась из неволи тяжелой перины, мрачного балдахина и наглухо закрытых окон. Она была на открытом воздухе вместе с Женщиной-ветром и другими ночными бродягами: светляками, мотыльками, ручьями, облаками. По широким морям волшебных грез путешествовала она, пока не причалила к берегу снов и не заснула глубоко и крепко на высокой, жесткой подушке под нежное и пленительное пение Женщины-ветра в плюще, увившем старый дом Молодого Месяца.

Глава 7

Книга прошлого

Первые суббота и воскресенье после приезда в Молодой Месяц навсегда остались в памяти Эмили как самое замечательное время — настолько были они заполнены новыми и по большей части восхитительными впечатлениями. Если правда, что мы «считаем время биениями сердца» [6] за эти два дня Эмили прожила два года. Все вокруг казалось чудесным, начиная с того самого момента, когда она спустилась по длинной лестнице, до блеска отполированной временем, в квадратную переднюю, заполненную мягким розовым светом,

который лился в нее через красные стекла парадной двери. Эмили с восторгом смотрела сквозь эти стекла. Какой странный, завораживающий, красный мир лежал перед ней! С таким необыкновенным красным небом! Она подумала, что так, должно быть, будет выглядеть небо в Судный день.

6

Цитата из стихотворения «Живем деяньями, а не годами» английского поэта Филипа Бейли (1816–1902).

Было некое очарование в обстановке старинного дома — очарование, которое Эмили остро чувствовала и на которое откликалась, хотя была слишком юной, чтобы понять, в чем оно заключается. Это был дом, где когда-то жили невесты, матери, жены, и дух их любви по-прежнему витал в нем, все еще не изгнанный из его стен стародевическими привычками новых хозяек — Элизабет и Лоры.

«Да ведь я… полюблю Молодой Месяц!» — подумала Эмили, глубоко пораженная этой неожиданной мыслью.

Тетя Лора накрывала к завтраку в кухне, которая в сиянии утреннего солнца выглядела яркой и веселой. Даже черная дыра в углу потолка уже не была пугающей, а стала самым обычным лазом на кухонный чердак. А на служившей порогом плите из красного песчаника сидела Задира Сэл, прихорашивая свой мех с таким довольным видом, словно жила в Молодом Месяце всю жизнь. Эмили не знала, что Сэл в то утро уже испила восторг схватки с равными себе по положению, раз и навсегда поставив амбарных кошек на место. Большой желтый «котяра» кузена Джимми получил ужасную трепку и лишился нескольких фрагментов своей «анатомии», а надменная черная кошка, которая была очень высокого мнения о себе, решила, что если эта серо-белая, с узкой мордочкой, явившаяся неизвестно откуда, намерена остаться в Молодом Месяце, то оназдесь задерживаться не собирается.

Эмили схватила Сэл в объятия и радостно поцеловала — к ужасу тети Элизабет, которая в эту минуту подходила к двери со стороны летней кухни с тарелкой горячего, еще шипящего бекона в руках.

— Чтобы я больше не видела, что ты целуешь кошку, — распорядилась она.

— Хорошо, — охотно согласилась Эмили. — Я буду целовать ее только тогда, когда вы меня не видите.

— Без дерзостей, мисс. Ты не должна вообще целовать кошек.

— Но, тетя Элизабет, я, разумеется,не целую ее в мордочку. Я поцеловала ее только между ушками. Это так приятно… не хотите попробовать разочек, чтобы убедиться?

— Довольно, Эмили. Ты сказала вполне достаточно. — И тетя Элизабет величественно проследовала в кухню, а Эмили на миг глубоко огорчилась. Она чувствовала, что обидела тетю Элизабет, но как и почему — понятия не имела.

Однако то, что она видела вокруг, было слишком интересным, чтобы долго тревожиться из-за тети Элизабет. Самые соблазнительные запахи доносились из летней кухни — маленького домика с покатой крышей, в котором ставили на лето кухонную плиту. Его стены, как и стены большинства построек в Молодом Месяце, густо заросли плющом. Справа от него располагался «новый» сад; в цвету он выглядел великолепно, но все же производил впечатление довольно заурядного, поскольку там кузен Джимми, в совершенно современном духе, выращивал зерно на широких открытых полянках между прямыми рядами стройных, не отличающихся друг от друга, деревьев. Зато по другую сторону ведущей к амбару дорожки, прямо за колодцем, раскинулся «старый» сад, тот самый, где, по словам кузена Джимми, росли водосборы. Старый сад был восхитительным местом, где деревья выросли так, как им заблагорассудилось, и каждое имело свои форму и размер, не такие, как у его соседей, и где их корни обвивал плющ-голубоглазка, а возле серого дощатого забора буйно разрослась дикая розолистная малина. Напротив двери дома между двумя садами на невысоком зеленом склоне под огромными белыми березами стояли большие амбары Молодого Месяца, а за новым садом, петляя, вилась вверх по холму прелестная узкая красная дорога и, казалось, на его вершине упиралась концом прямо в ярко-голубое небо.