Истории про девочку Эмили
Шрифт:
Когда он говорил с ней, ей казалось, что она смотрит в какое-то заколдованное зеркало, в котором отражаются и обретают новое очарование ее собственные мечты и тайные надежды. Будь Дин Прист циником, он не стал бы смущать Эмили, демонстрируя свой цинизм. Но в ее обществе он и не был циником: сбросив груз лет, он снова стал мальчиком с чистыми и невинными мальчишескими мечтами. Она любила его за то, что он открыл перед ней новый мир.
К тому же в нем было столько озорства… такого лукавого, непредсказуемого веселья. Он шутил с ней, смешил ее. Он рассказывал ей удивительные истории о давно забытых прекрасных богах, о придворных празднествах и невестах королей. Казалось, он знал всемирную историю как свои пять пальцев и, гуляя с Эмили по берегу залива или сидя с ней в разросшемся,
78
Выражение, созданное древнегреческим поэтом Пиндаром (522–443 гг. до н. э.). Для климата Афин характерна пониженная влажность воздуха, и по вечерам, в лучах заката, висящая над окрестными горами пыль окрашивается в сиреневые и лиловые тона.
79
Древний Рим, являющийся географическим центром современной столицы Италии, располагался на восточном берегу реки Тибр. На территории, ограниченной его крепостными стенами, находились семь холмов (Палатин, Авентин, Капитолий, Квиринал, Виминал, Эсквилин и Целий).
— Я еще не встречала никого, кто говорил бы, как вы… Так говорят только в книжках, — заметила она как-то раз.
Дин рассмеялся — в его смехе была привычная нотка горечи… впрочем, эта нотка звучала гораздо реже, когда он говорил с Эмили. Именно этот смех обеспечил Дину репутацию циника. Люди слишком часто чувствовали, что он смеется надними, а не вместес ними.
— Большую часть жизни моими товарищами были одни лишь книги, — ответил он. — Что ж тут удивительного, если я говорю их языком?
— После ваших рассказов мне будет очень интересно учить историю, — сказала Эмили, — только не канадскую. Канадскую я никогда не полюблю… она такая скучная… не с самого начала, когда мы еще принадлежали Франции и было много сражений, но потом… когда пошла одна политика.
— Счастливейшие страны, как счастливейшие женщины, не вспоминают о прошлом, — заметил Дин.
— Я очень надеюсь, что мне будет о чем вспомнить! — воскликнула Эмили. — Я хочу, чтобы у меня была увлекательнаяжизнь.
— Все мы этого хотим, глупышка. Но знаешь ли ты, из чего создается история? Из боли… и стыда… и мятежных чувств… и кровопролитий… и страданий. Спроси себя, Звезда, как много сердец страдало… и разбилось… чтобы вписать в историю те алые и пурпурные страницы, которые ты находишь такими увлекательными. На днях я рассказывал тебе о Леониде и его спартанцах [80] . Подумай об их матерях, сестрах, возлюбленных. Разве не было бы лучше, если бы эти мужчины могли сразиться в бескровной битве у избирательных урн… пусть это выглядело бы и не так драматично?
80
В сентябре 480 г. до н. э. в узком ущелье Фермопилы героически погиб отряд из трехсот спартанских воинов под предводительством царя Леонида, противостоявший огромному войску персидского царя Ксеркса I.
— Я не могу… чувствовать…так, — сказала Эмили смущенно. Она была еще слишком мала, чтобы подумать или сказать, как сказала десять лет спустя: «Герои Фермопил вдохновляли человечество веками. Какая предвыборная склока смогла бы стать таким источником вдохновения?»
— Как все
— О нет, этогоя не хотела бы.
— Тогда удовольствуйся не столь захватывающим существованием. Взять хотя бы твое падение с обрыва. Чуть не разыгралась настоящая трагедия. Что, если бы я не нашел тебя на берегу?
— Но вы же нашлименя, — воскликнула Эмили. — Мне нравится оказываться на волосок от гибели… то есть тогда, когда все уже позади, — добавила она. — Если бы все всегда были счастливы, не нашлось бы ничего, о чем можно написать и прочесть в книжках.
Третьим в их компании во время этих прогулок был Твид. Эмили очень полюбила его, полностью сохранив при этом свою преданность кошачьему роду.
— С одной стороны мне нравятся кошки, а с другой собаки, — сказала она.
— Кошки мне нравятся, но я никогда их не держу, — сказал Дин. — Они слишком требовательны… просят слишком многого. Собаки хотят только любви, но кошки требуют поклонения. Они так и не избавились от обретенной в Бубастисе [81] привычки считать себя божествами.
81
Бубастис — букв, «дом Бастет», город в дельте Нила, центр поклонения богине Бастет. Баст (Бастет) — в мифологии Древнего Египта богиня радости и веселья. Обычно ее изображали в виде кошки или женщины с кошачьей головой.
Эмили поняла его мысль — он уже успел поведать ей все о Древнем Египте и богине Баст, — но была с ним не совсем согласна:
— Котята не хотят, чтобы их боготворили. Они лишь хотят, чтобы их ласкали.
— Да, чтобы их ласкали жрицы…Если бы ты, Эмили, была рождена пять тысяч лет назад на берегах Нила, ты была бы жрицей богини Бает — восхитительным, стройным, смуглым существом с золотой лентой в черных волосах и серебряными лентами на щиколотках, которыми так восхищается тетя Нэнси, и вокруг тебя под пальмами во дворе храма резвилась бы дюжина маленьких котят-божков.
— Ах, — задохнулась от восторга Эмили, — эта мысль принесла мне вспышку.И, — добавила она удивленно, — на один миг я почувствовала еще и тоску по чему-то родному.Отчего бы это?
— Отчего? Оттого, что ты — я в этом не сомневаюсь — в одном из прежних воплощений была именно такой жрицей, и мои слова напомнили об этом твоей душе. Ты веришь в переселение душ, Звезда? Нет, конечно нет… ведь ты воспитана ревностными кальвинистами [82] из Молодого Месяца.
82
Кальвинисты — последователи кальвинизма, протестантского вероучения, возникшего в Швейцарии в XVI в. Одним из положений этого вероучения является доктрина предопределения, согласно которой Бог, создавая душу человека, с самого начала определяет ее будущую судьбу, так что только «избранные» души могут надеяться на спасение. Дин сравнивает пресвитериан Марри с кальвинистами, так как в Блэр-Уотер эту семью называют «избранным народом», считающим себя лучше остальных.
— Кальвинистами? Что это значит? — спросила Эмили. Выслушав объяснения Дина, она решила, что кальвинизм — восхитительная вера, хотя была совершенно уверена, что тетя Элизабет отнеслась бы к этой вере неодобрительно.
— Пожалуй, я не буду верить в переселение душ… пока, — сказала она серьезно.
А затем этим приятным прогулкам и беседам довольно неожиданно был положен конец. Все заинтересованные лица считали само собой разумеющимся, что Эмили предстоит оставаться у бабушки Нэнси до конца августа. Но недели за две до этого срока бабушка Нэнси неожиданно сказала ей: