Истории Руана
Шрифт:
Холодно завтра будет...
– От головняка есть чего?
– Топор, - Лени причмокнул губами и продолжил: - Полено, снег, лед. Собрание сочинений мастера Торгнвуда "О любимой кирке" весом с добрый бочонок. Хм... Пожалуй, бутылочка "Огневки" сыщется в схроне.
– А не столь радикальное?
Лени сунул руку под полы теплого полушубка и выудил бутылку, молча подал. Я взял, но с опаской. Скрутил пробку, принюхался: легкий тонизирующий запах травок. О как! Простой отварчик-то...
Сделав пару
– Поможет?
– Вторая дверь справа, слева в углу, за ящиком с барахлом торчит ручка.
– Где топор я помню, - мрачно отозвался я. Решил посоветоваться:
– Лени, а вот скажи... Попадаются нелюди... нет, они то люди, но по натуре - точно нелюди! Вертятся под ногами, работать не дают, лезут во все, да советы "умные" подгоняют, а приказы... вешайся.
– Новое начальство?
– прозорливо уточнил.
– Давай без имен!
– строго указал я, продолжил: - Как такого... "хорошего человека" на место поставить? Чтоб наверняка?
– Задачка...
– протянул Лени. Достал из-за пазухи бутыль, хлебнул, спрятал. Пыхнул.
– Не, Кирилл, объяснить ничего не выйдет. Они ж в других империях витают. Ты ему одно - а он тебе иное, ты ему "да" - а он тебе "нет"... Средство одно - правой, хорошим замахом, да поточнее...
Впрочем, я тоже пришел к аналогичному выводу. Вот только начальство бить по морде - не эстетично. Да и наказуемо, чего уж скрывать. В любых ситуациях стоит оставаться человеком, используя принципы, принятые всеми в обществе. Да-а, принятые... Хлыщ из мэрии уж точно ими пользуется, только иначе: на свой манер. Извращая саму суть в нужном направлении.
– Нет. Слишком радикально.
– Вторая дверь справа, слева в углу, за ящиком с барахлом торчит ручка.
– И?
– Это радикально. А по морде - так, фикция.
– Ну, знаешь...
– Кирилл, - Лени указал трубкой на дерево, росшее посреди небольшого заднего дворика лавки, - ягодину десять годков тому посадили. Вишь как местечко выбрали? Точно по середке двору, чтобы деревце, когда окрепнет, дом не подкопало, и забор не завалило. А как иначе? Ему же не объяснить - сюда не расти, расти туда! Что выходит? Или ты задаешь приемлемые рамки, или... вторая дверь и ручка за ящиком. Иного не дано.
– Люди не деревья.
– Ой ли!
– Лени кряхтя повернулся ко мне и пыхнул в мою сторону.
– Высоко парящему на желания ниже пролетающих глубоко чихать. Как ягодине на нас с тобою. Ты хоть трактат пиши - не поможет! Да его и читать никто не станет...
– В цивилизованном обществе...
– Хлебни, - бутыль мгновенно оказалась у меня перед носом. Я взял и благодарно кивнул.
– Ты общество не ругай.
– Да я и не хотел...
– Неужели? Пока общество... как ты там сказал?.. "цивилизованное", возникают вот такие моменты.
– Вторая дверь ручка за ящиком.
– Во! Порядок, знаешь ли, любит строгость. Чтоб, значит, любой элемент хоп... по шее!.. и усе. А так - возня!
– Воинственный ты сегодня.
– Горючка кончилась, - тяжко вздохнул Лени.
– А без нее...
– В мире нет порядка?
– насмешливо спросил я.
– Во мне нет. Порядка, - хмуро закончил Лени и отвернулся.
– В свое время решал проблемы радикальным подходом?
Лени не отреагировал на риторический вопрос. Лишь отхлебнул да протянул бутыль.
Я заглянул в дом, содрал с вешалки шубку, древнюю и безразмерную, вернулся на крыльцо. Подстелив, уселся рядом с Лени. Чудная ночь - чего б не посидеть?
Теперь же мне то решение показалось даже не излишним, а совершенно глупым. Голова... Надо срочно заехать за травками, а потом снова, скрипя зубами, отправиться "на дежурство". Нет, я понимаю: пока отдуваюсь, вся управа работает. Почему я? Приставили б к хлыщу парнишку-посыльного, или кого из молодых парней. Правда, представителю мэрии свита нужна была, а не показуха. Разве мы все - не показуха?!
Я разозлился. На Капитана, приставившего меня к хлыщу, на парней, попрятавшихся и не предупредивших. Наконец, на Рихардо де Лувье, о пылкой встречей с коим мечтают мои ботинки, мостовая, и памятная ручка за ящиком во второй справа комнате...
Судя по немногословному и хмурому некроманту, его настроение сегодня с самого утра аналогично не задалось. Только хлыщ, благоухая как толпа девиц, отчего немилосердно захотелось высморкаться да поглубже, узрев наши грустные физиономии, жизнерадостно проорал:
– Сегодня великий день! Едем к графу Лусскому!
Большой кабинет. Огромный! Куда там моему отделению. Шикарный ворсистый ковер, в коем утопаешь с каждым шагом, да стол с хозяином сего великолепия где-то в туманной дали... Вблизи стало ясно: кумарит сам граф Лусский, маленький и сморщенный человечек, восседающий в неимоверного размера кресле за шикарным столищем. Мебель для сидения, кстати, выглядит как диван - минимум на троих. А для посетителей радушный граф, заместитель самого Герцога, даже захудалого стульчика не нашел.
– Мой мальчик!
– пропищал граф Лусский, и приветливо распахнул объятия, не пытаясь покинуть пределы шикарного кресла.
Хлыщ не растерялся: упал в объятия. Облобызались, отпустив похвалы, привычные для такого общества, и пожелав дежурные здравицы, расцепились.
– Мой мальчик, - повторился граф, и, заметив нас, нахмурился.
– Та-ак... Почтенный маг из Гвардии и молодой удачливый инспектор из стражи... Как вам, господа, служится под началом подающего великие надежды Рихардо де Лувье?