Истории Уолл-Стрит
Шрифт:
Из конторы выходили клерки. Джеймсон, выглядевший особенно грубым, будто он постоянно думал, что справится с делами лучше Дженкинса. Дэнни, подросший на несколько дюймов. Он уже не был офисным мальчишкой. Он стал парнем, облаченным в голубой костюм с иголочки и модный галстук, излучавшим здоровье и добрый нрав. Уильямсон стал каким-то серым, а на его лице отпечатались тридцать лет рутинной работы. Болдуин, как и раньше, радовался окончанию рабочего дня. Этот весельчак заулыбался, услышав слова Дженкинса — преемника Джилмартина, — который выглядел авторитетно, как серьезный руководитель. В прежние времена
Внезапно Джилмартин окунулся в свою прошлую жизнь. Он ясно увидел, каким он был и каким мог бы стать. И он был потрясен.
Ему хотелось броситься к бывшим товарищам, поговорить с ними, пожать им руки, стать старым добрым Джилмартином. Он уже собирался подойти к Дженкинсу, но внезапно остановился. Его одежда была потрепана, и ему стало неловко. Он мог бы рассказать им, как заработал сотни тысяч и потерял их. И даже одолжить пару долларов у Дженкинса...
Джилмартин резко развернулся и быстро пошел прочь с Мейден-Лейн. Он не хотел, чтобы все увидели его в таком состоянии. Джилмартин будто только сейчас заметил поношенность своей одежды. Он шел и ошущал сильный приступ одиночества.
И он вернулся на Уолл-стрит. В начале улицы стояла церковь Святой Троицы, справа — филиал казначейства, слева — фондовая биржа.
От Мейден-Лейн до Лейн-ов-зе-тикер — таков был его жизненный путь.
«Если бы я только мог купить несколько акций Cosmopolitan Traction!» — сказал он себе. И одиноко пошел на север в Бруклин, к огромному мосту, чтобы поужинать с Григгзом, разоренным бакалейщиком.
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНАЯ ПОДСКАЗКА
Разными были манеры крупных биржевых спекулянтов — лидеров Уолл-стрит. Лидеров воспитанных и прекрасно образованных, поражающих своими оборотами речи. И лидеров с дурной репутацией, слабо владеющих речью и не обремененных хорошими манерами. Лидеров, для которых фондовая биржа была чем-то вроде Монте-Карло с биржевой лентой. И лидеров, для которых она являлась средством существования. Холодных, расчетливых лидеров со стальными нервами. И лидеров суетливых, импульсивных и постоянно возбужденных. Лидеров, считавшихся опорой церкви, лидеров-абсентеистов и тех, чьим богом был биржевой информатор.
Однако никогда в долгой истории Уоллстрит не было другого такого лидера, за которым следовали бы тысячи. Причем не только мелкие спекулянты, но и самая верхушка финансового айсберга! Еще не было лидера, чьи случайные высказывания заменяли статистическую информацию. А простое «Я покупаю это!» порождало бы больше заявок на покупку акций, чем яркие проспекты, прогнозы бухгалтеров и заверения банкиров.
Каких только объяснений ни находили на Уолл-стрит этому явлению. Сначала говорили, что у биржевой толпы просто началась эпидемия спекулятивного безумия, затем появились слухи, что полковник Тридуэлл — просто смелый трейдер, действующий при поддержке группы американских финансовых тузов. Потом объяснение подъему акций, в которые вкладывался полковник, нашли в том, что грубой силой покупки огромных пакетов ценных бумаг он заставляет акции расти, а толпа, понятное дело, всегда готова подхватить на свои плечи «горячие» акции.
Успех полковника объясняли и другими причинами. В конце концов, Уолл-стрит
Полковник пребывал в офисе наедине со своими мыслями. Его дверь была открыта — она была открыта всегда. Снующие туда-сюда клерки и клиенты Treadwell & С° нередко ловили на себе взгляд широкого, доброго лица великого лидера — взгляд его проницательных, маленьких, мигающих глазок. Казалось, он им улыбался.
Все мечтали угадать, какое новое «дело» замышляет полковник. Все надеялись узнать название акций — хотя бы их название, — чтобы иметь возможность «войти в лифт на первом этаже».
Знаменитый трейдер сидел у рабочего стола. Отвернувшись от накопившейся корреспонденции, он медленно и методично крутился в своем шикарном вращающемся кресле. Кончики его туфлей — он был маленького роста — не доставали до пола на дюйм или два. Так что полковник весело болтал ногами.
Время от времени жужжал биржевой информатор. Тридуэлл переставал вертеться и живо интересовался лентой. Из своего окна он мог видеть улицу, полную людей или небольшую частичку летнего неба над Нью-
Йорком. Но его уставшие глаза шарили вокруг в поисках чего-то другого.
Клерки и клиенты были заинтригованы: пойдет ли рынок по запланированному полковником пути? Информатор беспристрастно отстукивал данные, а полковник выглядел задумчивым. Что же задумывал этот господин? «Медведям» стоило быть настороже!
На самом деле Тридуэлл думал о том, что его брат Уилсон, недавно вышедший из его кабинета, начал лысеть. Он размышлял и о том, являются ли все эти «восстановители» и «кормители энергией» теми, за кого себя выдают? Или они такие же спекулянты, как и игроки на Уолл-стрит?
У дверей офиса полковника остановился молодой человек. Тридуэлл видел его впервые. Тот смотрел на лидера фондовой биржи с сомнением.
— Входите, входите, — окликнул его полковник. — Вы войдете или нет?
— Доброе утро, полковник Тридуэлл, — неуверенно произнес юноша.
— Кто вы такой? И чем я могу вам помочь? — поинтересовался магнат, протягивая свою руку.
Его собеседник не обратил на эту пухлую руку никакого внимания.
— Меня зовут, — с ноткой официоза представился он, — Кэри. Мой отец знал вас в бытность редактором Blankburg Herald.
— Отлично, — ободряюще проговорил полковник, — но руку все же можете мне пожать.
Кэри ответил на рукопожатие, его неуверенность исчезла. Тридуэлл подумал, что у него симпатичное лицо и приятный голос. А Кэри подумал, что Тридуэлл — приветливый и веселый пожилой человек. Совсем не такой, каким он представлял себе лидера фондовой биржи.
— Я хорошо помню вашего отца, — продолжил полковник. — Я не забываю старых знакомых и всегда рад видеть их сыновей. Когда я баллотировался в Конгресс, Билл Кэри горячо поддержал меня в своих статьях. Однако тогда я пролетел — большинство пошло не за мной. Я не видел твоего отца более двадцати лет — со времен, когда он сбился с пути и пошел в политику.