Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Историки Курского края: Биографический словарь
Шрифт:

В послевоенном СССР определились три основные направления истории как науки и учебного предмета – история СССР, всеобщая история и история КПСС. На эту последнюю кафедру, в её аспирантуру шли, как правило, не самые лучшие с точки зрения Клио кадры. В основом – конъюнктурщики, ориентированные на ускоренную служебную карьеру; чтобы компенсировать недостаток личной культуры, образованности и творческих способностей. После ликвидации КПСС, в 1990-е годы, «специалисты» по истории партии влились в когорту остальных историков и с тех пор делают вид, что они тоже историки. Непредвзятый историографический анализ, однако, демонстрирует тщетность этой мимикрии. Решившиеся в недавнем прошлом «служить и богу, и мамонне» в своём большинстве заплатили за своё советское рвение творческим бесплодием. Поэтому в моём словаре бывших историков партии отмечено немного и внимательный читатель различит этих более или менее убогих персонажей.

В первом издании настоящего словаря отсутствовали наиболее знаменитые, крупные историки России, в творчестве которых Курский край отразился попутно с множеством других сюжетов. В настоящее издание мы сочли возможным включить некоторые из этих знаковых, как сейчас говорят, для отечественной историографии фигур – от В. Н. Татищева и С. М. Соловьёва до

Б. Д. Грекова и Л. Н. Гумилёва, например. Ведь именно из их обобщающих трудов всё новые и новые поколения рядовых научных работников и краеведов-любителей черпают исходную для себя информацию по истории большинства регионов России, включая и Курский. Выход в свет такого рода рубежных трудов, от А. М. Карамзина до Б. А. Рыбакова, всегда поощрял историческую регионалистику к новым поискам местных иллюстраций к выводам маститых авторов. Порой губернские (областные) любители истории могли и поправить, дополнить столичного корифея в каких-то деталях, фактах, им, бузусловно, более близких по месту жительства.

Поскольку биографии великих историков общедоступны, в нашем словаре очерки о них сокращены по сравнению с большими энциклопедиями; включают в себя в основном те сведения, что имеют прямое отношение к региональным реалиям.

Все остальные участники региональной историографии могут рассматриваться как помощники специалистов-историков, поставщики источникового материала для дальнейшего изучения, архивирования, публикации. А также как работники по охране и популяризации региональных памятников истории и культуры.

А именно, кроме дипломированных историков, составителя подобного справочника должны, по идее, интересовать культурные любители местной истории – так называемые краеведы. В своём большинстве это здешние сотрудники школ, музеев, архивов, газет, прочих учреждений губернского (областного) или уездного (районного) масштабов. В разной степени присущий им дилетантизм чаще всего не мешает их самоотверженной, чаще всего на общественных началах выполняемой работе по сбору фактов о примечательных для потомков событиях, памятниках и лицах их малой родины.

Вопрос о научном и культурном значении исторического краеведения – сложен, деликатен и запутан в нашей историографии. Оценки соответствующего общественного движения колеблются в широком диапазоне. Представители столичной, университетской и академической науки чаще всего относились и относятся к своим добровольным и бескорыстным помощникам из провинции с иронией, если не с пренебрежением. Игнорируя их находки, замалчивая их достижения, они порой заимствуют эти находки без ссылки на первооткрывателей. Так получилось, например, при сенсационном открытии известной Каповой пещеры с палеолитической живописью на Урале. [5] Или вот в рецензии на монографию по истории Астраханского ханства известный российский историк пишет: «Заметно, что исследователь следовал желанию охватить по возможности больший круг авторов, писавших о средневековой Астрахани. Поэтому он порой ставит в один историографический ряд профессиональных исследователей и компиляторов-краеведов и с одинаковой основательностью – порой в ущерб научной весомости своей работы – анализирует логические построения первых и домыслы вторых. Мне представляется, что некоторые из последних даже не заслуживали бы упоминания. Тем более в столь серьёзном монографическом труде». [6] Наверное, применительно к монографическому жанру это так. Но в историографических работах, к числу которых следует относить и словари, подобные моему, о любителях местной истории, как добросовестных, так и не очень, упоминать, на мой взгляд, целесообразно. Без этих фигур панорама региональной историографии окажется прерывистой и неполной.

5

См. об этом: Формозов А. А. Рассказы об учёных. Курск. 2004. С. 80–89 («Вокруг Каповой пещеры»).

6

Трепавлов В. В. [Рец. на кн.:] И. В. Зайцев. Астраханское ханство. М., 2004 // Отечественная история. 2006. № 2. С. 154.

В других случаях краеведческое движение наоборот превозносилось как проявление народной, земской инициативы, высокое служение науке и просвещению. Собственно говоря, до революции термин «краеведение» почти не употреблялся. Представители Губернских статистических комитетов, Губернских учёных архивных комиссий, Церковно-исторических обществ, земских музеев и т. п. организаций считали себя никакими не «краеведами», а просто любителями науки, прежде всего истории и археологии. Они, будучи новичками, учениками на учёной стезе, как правило, довольно тесно сотрудничали с академическими и университетскими центрами в Москве, Санкт-Петербурге и других университетских городах. Профессиональные учёные их периодически консультировали, инструктировали на раскопках и музейных выставках, в архивах. Всероссийские, а затем и областные Археологические съезды объединяли и учёных, и любителей, и меценатов – общественных деятелей. [7] На мой взгляд, именно на рубеж XIX–XX вв. приходится так называемый «золотой век» российского краеведения. [8]

7

См. новую работу: Серых Д. В. Всероссийские Археологические съезды как форма организации отечественной археологической науки. Автореф. дисс… канд. ист. н. Ижевск, 2006.

8

См. аргументацию этого вывода: Щавелёв С. П. Первооткрыватели курских древностей. Очерки истории археологического изучения южнорусского края. Вып. II. «Золотой век» губернского краеведения: 1860–1910-е годы. Курск, 1997.

Показателем доброкачественности тогдашнего любительства в историографии стала целая плеяда выдающихся историков, археологов, этнографов, фольклористов, которые начинали именно в качестве краеведов. Как, скажем, А. А. Спицын и Д. К. Зеленин в Вятке, В. А. Городцов на Рязанщине; и т. д. Среди губернских и уездных любителей изучать прошлое родного края большинство составляли, конечно, куда более скромные фигуры. Встречались среди них и акцентурированные чудаки плюшкинского типа. Но у большинства имелось настоящее образование – гимназическое, университетское или богословское. Возможность периодических поездок в университетские центры страны и за границу насыщала академическое общение любителей и специалистов, тиражировала лучший опыт архивной, музейной, библиотечной работы. Для такой громадной империи, как Российская, нипочем не организовать и не оплатить работу профессиональных гуманитариев по всем её градам и весям. Не хватит дипломированных кадров. А любители археологии и всей прочей старины находились повсюду. Они-то в меру сил и выявляли, собирали, описывали местные памятники истории и культуры. Короче говоря, любительская историография накануне революции составляла питательную среду академической науки и просветительской практики.

Всё изменилось после октября 1917 г. Краеведами стали называть себя любители местной истории и природы уже в 1920-е – 1930-е гг. Они в своём большинстве искренно желали вписаться в культурную политику нового, большевистского государства – «сеять разумное, доброе, вечное», как завещали нашей интеллигенции народники, социалисты, революционеры. Но никакого «спасиба сердечного», – метко заметил А. А. Формозов, [9] – русский народ своим просветителям, историкам и учителям не сказал. Краеведческие организации были беспощадно разгромлены политической полицией советского государства, причём в числе первых когорт выдуманных «врагов народа», в конце 1920-х – начале 1930-х гг. Советским краеведам удалось сделать немало полезного на своей научнопросветительской стезе, однако в разных регионах этот вклад был различен; в среднем – не слишком велик, заметно меньше дореволюционного. Достижения первого поколения советских краеведов несколько преувеличены в последующей историографии, когда по обрывкам их архивов некоторые всё новые и новые историки стали писать о них книги, диссертации, выставлять себя их преемниками. [10]

9

См. увлекательную и новаторскую трилогию этого автора по русской гуманитарной историографии: Формозов А. А. Русские археологи в период тоталитаризма. Историографические очерки. М., 2004. 320 с.; Его же. Рассказы об учёных. Курск. 2004. 124 с.; Его же. Человек и наука. Из записей археолога. М., 2005. 224 с.

10

См. в этой связи соответствующие работы С. О. Шмидта и группы его последователей, которые рассматривают советское краеведение 1920-х гг. исключительно в голубом свете: Шмидт С. О. Краеведение в научной и общественной жизни России 1920-х годов // В его кн.: Путь историка. Избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997; Его же. Краеведение и региональная история в современной России // Методология региональных исторических исследований. Материалы международного семинара. СПб., 2000; Симпозиум, посвящённый изучению источников по истории краеведения. М., Археографическая комиссия РАН, 2006.

Представляется, что с начала 1930-х гг. организованное краеведение в нашей стране прекратило своё существование. С тех пор реальную работу в губернских центрах, а тем более в уездах могли проводить одиночки. Их объединения оставались на бумаге партийно-хозяйственных отчётов, наравне со множеством дутых «кружков», блестяще высмеянных М. Булгаковым, И. Ильфом и Е. Петровым, А. Барто.

В послевоенный период эволюция «краеведения» на местах оно становилось всё более противоречивым. Отдельным областям повезло, там обосновались талантливые и энергичные личности, которые при поддержке столичных учёных выросли до ведущих специалистов по местным древностям, вещественным да рукописным. Таковы: директор Трубчевского краеведческого музея (Брянская область) Василий Андреевич Падин (1908–2003); [11] военный врач Евгений Дмитриевич Петряев (1913–1987) в Вятке (Кирове); [12] музейный сотрудник Фёдор Михайлович Заверняев (1919–1994) в Брянске; учитель географии Юрий Александрович Липкинг (1904–1983) в Курске и, очевидно, целый ряд других музейных, вузовских, архивных, газетных работников. Однако в целом по стране таких было немного. Например, по Курской области за вторую половину XX в. их можно пересчитать по пальцам одной руки. [13]

11

См. его некролог: Российская археология. 2003. № 4.

12

См. о нём: Евгений Дмитриевич Петряев. Биобилиографический указатель. Изд. 2-е. Киров, 1993.

13

См. подробнее: Щавелёв С. П. Первооткрыватели курских древностей. Очерки истории археологического изучения южнорусского края. Вып. 3. Советское краеведение в провинции: взлёт и разгром (1920-е-1950-е гг.). Курск, 2002.

Но свято место, как известно, пусто не бывает. На смену культурным, образованным краеведам в советской глубинке приходили «краеведы» самозваные, некультурные и необразованные, сплошь и рядом просто функционально неграмотные. Зато ретивые на рекламу своих начинаний, фанатичные в отстаивании местного приоритета по любому поводу, самоуверенные в обнародовании своих «достижений». Личности этого пошиба инициировали фальсификацию 1000-летних юбилеев ряда областных центров Центральной России (начиная с Белгорода); пытались сделать то же самое и в Воронеже, и в Липецке, и в Курске, в других местах. Выход на арену общественной деятельности неквалифицированных любителей краеведения – закономерное следствие экспансии так называемой массовой культуры, причём в её не самом цивилизованном – советском и постсоветском, партийно-идеологизированном варианте.

Поделиться:
Популярные книги

Архил…? Книга 3

Кожевников Павел
3. Архил...?
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
7.00
рейтинг книги
Архил…? Книга 3

Сила рода. Том 3

Вяч Павел
2. Претендент
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
6.17
рейтинг книги
Сила рода. Том 3

Прометей: владыка моря

Рави Ивар
5. Прометей
Фантастика:
фэнтези
5.97
рейтинг книги
Прометей: владыка моря

Гром над Академией. Часть 1

Машуков Тимур
2. Гром над миром
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
5.25
рейтинг книги
Гром над Академией. Часть 1

Хозяйка дома на холме

Скор Элен
1. Хозяйка своей судьбы
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Хозяйка дома на холме

Газлайтер. Том 10

Володин Григорий
10. История Телепата
Фантастика:
боевая фантастика
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 10

Последний Паладин

Саваровский Роман
1. Путь Паладина
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин

Мастер 6

Чащин Валерий
6. Мастер
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер 6

Столичный доктор. Том III

Вязовский Алексей
3. Столичный доктор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Столичный доктор. Том III

Наследник и новый Новосиб

Тарс Элиан
7. Десять Принцев Российской Империи
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Наследник и новый Новосиб

Вперед в прошлое 5

Ратманов Денис
5. Вперед в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 5

Последняя Арена 10

Греков Сергей
10. Последняя Арена
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 10

Релокант

Ascold Flow
1. Релокант в другой мир
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Релокант

Совок-8

Агарев Вадим
8. Совок
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Совок-8