История Англии
Шрифт:
Причина этого изменения следующая: Ирландия, следуя древнему обычаю Британии была разделена на несколько королевств, и привыкнув к тому, что имела много королей, постоянно расплачивалась за их ссоры. И в насколько они были свободны от иноземных войн, настолько же ее обитатели, временами, оказывались в жалком состоянии из-за того, что их собственные дети стремились к взаимному смертоубийству. Случались так, что на одного из королей этой страны напали соседние принцы, и оказавшись в крайне стесненном положении и растеряв свою власть, он был близок к тому, чтобы на себе самом испытать злобу врагов, и по этой причине, он принял поданный совет и спешно отправил сына в Англию, и там тот собрал для помощи воинов и отряд дерзкой молодежи, которые были соблазнены надеждой на большое вознаграждение. С их помощью, он сначала добился передышки, затем восстановил свои силы и, в конечном счете, одержал победу над своими врагами. При этом, он не понуждал своих помощников оставить страну, но напротив, так благородно вознаградил их, что они забыли свой народ и свои отчие дома и обосновались там. Но когда самые свирепые люди со всей Ирландии стали восставать и нападать на этого принца, за то, что тот привел на остров англичан, то они, опасаясь своей малочисленности, послали в Англию за теми, кто там боролся с бедностью либо жаждал выгоды, и таким способом, значительно увеличили свое могущество. Однако, они все еще оставались без полководца, подобно овцам без пастуха,
Объединив свои силы, он посчитал целесообразным рискнуть и попытаться совершить одно громкое предприятие, чтобы на будущее внушить варварам ужас. С дерзкой стремительностью он выступил против Дублина, приморского города и метрополии Ирландии, а по известности своей гавани — соперника нашего Лондона во внутренней и внешней торговле. Храбростью и быстротой напав и взяв город, он, благодаря произведенному впечатлению, заставил людей даже живущих вдали, вступить с ним в союз. Путем строительства крепостей в удобных местах и постепенного расширения своих владений, он настойчиво оказывал давление на пограничные области, которые пытались поддерживать свою древнюю свободу. Более того, он приобрел некоторое небольшое уважение этого варварского народа тем, что стал связан с ним — он взял в жены дочь союзного с ним короля и получил значительную часть королевства в качестве приданного.
Когда об этих успехах стало известно королю Англии, то он разгневался на графа, за то, что тот достиг такого успеха не только не посоветовавшись с королем, но и вопреки ему, и тем, что он сам себе добыл такую славу и таким благородным способом, который подобает только королю, как его суверену. Вследствие этого, он конфисковал все состояние графа, находившееся в его владениях, и чтобы из Англии в Ирландию не могла больше быть отправлена никакая помощь, он запретил все морские сообщения. Угрожая принять еще более суровые меры, он заставил его, уже почти короля, быстро отказаться от своих приобретений. Постепенно, он заставил его отдать самый славный город — Дублин, и все лучшее из его приобретений, и сохранив за ним остальное и вернув ему все английские владения, и приказал этим и быть довольным. После этих событий, тот же самый граф, который незадолго до того, по расточительности промотал все свое состояние, и имел благородный титул едва ли не на голом теле, теперь наслаждался своим состоянием и в Ирландии и в Англии, и жил в большом достатке. Однако, спустя несколько лет, преждевременная смерть оборвала его карьеру. И это событие ясно выявило всю переменчивость фортуны, которая, в случае этого человека, столь быстро исчезла, равно как и вся ее обманчивость, которая проявилась в том, что когда он уже всем обладал, то внезапно положила конец всем его наслаждениям. Из своих ирландской захватов, ради которых он столько старался, и которые столь страстно желал приобрести с угрозой для себя самого, он с собой не унес ничего, но завещал свое с трудом доставшееся приобретение своим неблагодарным наследникам, и одновременно оставил, на примере своей судьбы полезный урок всем людям. Вскоре после этого, король Англии отправился в Ирландию с многочисленной армией и ужасом своего имени подчинил, без кровопролития, тех королей острова, которые до этого времени еще сопротивлялись, и устроив там дела согласно своим желаниям, он уехал в Англию в добром здравии и довольный собой.
Глава 27.
О том, как король Генрих III восстал против своего отца и призвал против него короля Франции и прочих иных.
В 1173 году от разрешения Девы, который проходился 12-м годом правления короля Генриха II, пока король возвращался из Ирландии в Англию, а из Англии вскоре отправился в Нормандию, между ним и его сыном, Генрихом Третьим, которого он, как говорилось выше, за два года до того он торжественно посвятил в короли, возникли отвратительные и грязные раздоры. Когда принц подрос до возраста возмужания, ему не терпелось получить вместе с присягой верности и титулом, действительную присягу и титул, и по меньшей мере, править совместно со своим отцом, хотя он и имел право править единолично, поскольку был коронован, а царствование его отца находилось на исходе — по крайней мере, так ему нашептывали некоторые люди. Кроме того, он был крайне разгневан, поскольку его отец слишком экономно обеспечил его деньгами, чтобы он мог нести расходы соответствующие его королевскому достоинству.
Таким образом, будучи раздражен и разгневан против него, он тайно бежал к своему тестю, королю Франции, для того, чтобы возбудить раздражение против собственного отца и у него. Будучи любезно принят французским королем, не столько из-за того, что приходился ему зятем, как из-за того, что ушел от своего отца, он во всем доверился его советам, и таким образом, поощряемый и подстрекаемый против своего отца ядовитыми увещеваниями французов, он не усомнился попрать великий закон природы и последовал примеру неразумного Авессалома.
Как только отец узнал о ненависти к себе своего сына и установил, куда тот бежал, он послал к королю Франции достойных людей со словами мира, требуя своего сына по своему праву отца и обещая, что если что-либо в отношении него покажется нуждающимся в исправлении, то по его совету, он немедленно это исправит. На эти слова король Франции спросил: "Кто есть тот, кто отправил ко мне этих посланников?" Те отвечали: "Король Англии". "Это ложь — ответил он, поскольку король Англии — здесь, и он не отправлял с вами мне никакого послания, но если, даже теперь, вы так титулуете его отца, прежнего короля Англии, то знайте, что как король, он теперь мертв, и хотя он еще и может еще поступать как король, то все же, это вскоре должно быть исправлено, поскольку он оставил королевство своему сыну, чему свидетель — весь мир". Сбитые, таким образом, с толку посланники вернулись к своему господину.
Вскоре после этого, молодой Генрих, исходя злобой на все. что было связано с его отцом, по совету французов, тайно отправился в Аквитанию, где вместе со их матерью, находились его два младших брата, Ричард и Жоффруа, и, как говорили, с ее попустительства, взял их с собой во Францию. А в свое время их отец пожаловал одному Аквитанию, а другому — Бретань. Благодаря этому, молодой Генрих, по советам французов, верил, что благодаря Ричарду, народ Аквитании может очень легко присоединиться к его партии, а бретонцы — благодаря Жоффруа. Еще он заключил союз с графом Фландрии, троюродным братом своего отца, человеком, обладавшим большой властью и неумеренными амбициями, что привлекло к его заговору многих воинственных людей, которыми тот управлял, его он также, с согласия короля Франции, привлек на свою сторону благодаря великим обещаниям. Затем, многие могущественные и знатные люди, как в Англии, так и в заморских провинциях, побуждаемые либо просто ненавистью, которую до сих пор скрывали, либо привлеченные щедрыми посулами разного рода, стали постепенно перебегать от отца к сыну и делать все для подготовки к войне. Например, граф Лестерский, граф Честерский, Гуго Биго (Bigot), Ральф де Фужер (Fougeres) и многие другие, грозные размером своих владений и силой своих замков. Многие из тех, кто располагал меньшим состоянием и могуществом, также проявили свое враждебном настроении тем, что уехали во Францию, чтобы остаться в бездействии. К этому добавился еще более жестокий враг — король Шотландии, готовый послать на английские границы свой свирепый народ, который не щадил ни пола, ни возраста. Таким образом, пока столь многочисленные и столь могущественные нобли покинули старого короля и повели против него всех своих людей, как если бы от этого зависели их жизни, оставались еще и такие немногие, кто искренне и твердо поддерживал его, в то время как остальные колебались вокруг него в нерешительности и с робостью боялись как бы не быть уничтоженными победой молодого суверена. Тогда, старый король наконец, увидел (как об этом обычно рассказывали), сколь необдуманно, в сущности просто глупо, он поступил, преждевременно создав себе приемника, но он не ожидал, что столько людей поступит так, как поступили – что они, с нетерпением рассчитывая на новое царствование, последуют за его сыном. Поэтому, было ему пришлось нелегко, и при том тревожном состоянии дел в государстве, когда на него давили и внутренние и внешние враги, и лишь немного доверяя тем, кто казался надежным, а на самом деле был нерадивым и симпатизировал его сыну, он послал собрать наемное войско брабантцев, называемых рутой, поскольку королевская казна (которая не экономилась в столь критическом положении) позволяла ему иметь в изобилии наличные деньги.
Глава 28.
О делах в Омале, Шатонефе и Вернее.
В месяце июне, когда короли привыкли отправляться на войну, соседние государи, собрав войска со всех своих владений, выступили с враждебными намерениями против короля Англии, и утверждали при этом, что они лишь ревнуют о сыне против отца — ничто не могло быть нелепее этого, поскольку, в действительности, они приняли участие в этом деле либо из-за личной ненависти, как король Франции, либо ради выгоды, как граф Фландрии. Король Англии едва-ли был готов, чтобы отразить нападения столь многочисленных врагов по причине возникших среди его подданных междоусобных раздоров, которыми он был чрезвычайно озабочен. Поэтому, по причине того, что его войска были слабее, он не мог встретить своих противников открыто, но все же он внимательно изучил возможность укрепления и снабжения гарнизонами крепостей вдоль своих границ. Король Франции, окружив город Верней (Verneuil), который был рассчитан на то, чтобы смог выдержать длительную осаду, решил не идти дальше до тех пор, пока не возьмет его силой или не принудит к сдаче. Но фландрский граф, со своими войсками из Фландрии ринулся вперед и осадил Омаль, который хоть и имел сильный гарнизон, но от того было мало толку, ибо сам граф Омальский, сеньор того города, как и многие другие, колебался в верности старому королю. Определенно полагали, что он был в сговоре с графом Фландрии, поскольку город, после небольшого сопротивления, был быстро взят, и когда он попал в плен к графу Фландрии, то не только сдал весь гарнизон, который был прислан туда королем, но и отдал все свои собственные замки. Фламандская армия, воодушевленная этим начальным успехом, предприняла более значительные предприятия и смело осадила королевскую крепость называемую Шатонефом, и со своими машинами штурмовала ее много дней. Наконец, и она была взята, но все же граф Фландрии не получил от этого радости, поскольку его брат Матье, граф Булони, которого ему было угодно рассматривать как своего будущего приемника, так как у него самого не было и не ожидалось собственного потомства от своей жены, во время осады этого города был ранен стрелой в колено. Рана становилась все хуже, он был прикован к постели, и спустя несколько дней, во время медицинской операции умер. Его смерть поразила брата до такой степени, что он прекратил свой поход и вскоре в печали вернулся в свое графство, проклиная и виня себя за то, что это несчастье случилось из-за того, что он как враг, ради дурного сына, напал на своего троюродного брата, от которого никогда не испытывал несправедливости, но от которого часто получал подарки.
Когда об этом стало известно королю Генриху, то он посчитал, что теперь избавился на время от половины своих воинских забот и вскоре ощутил в себе большую уверенность в делах против той половины, что еще оставалась. Собрав войска, которые находились у него на жаловании, а также и многих других, которые, как он рассчитывал, не должны были бросить его в опасности, он отправил посланцев к королю Франции, который уже потратил большую часть лета на осаду Вернея, и уже надеялся вскоре завладеть ею, с предложением о том, что он должен либо снять осаду, либо приготовиться в назначенный день к сражению в открытом поле. Вначале французы (которые по своей природе жестоки и высокомерны, особенно, когда они видят себя превосходящими в численности и лучше подготовленными к войне) насмеялись над его посланием, думая, что он не решить выступить против них. Но когда им стало известно, что он бесстрашно приближается вместе со своими воинами, которых насчитывается великое множество, тогда они, впервые стали подозревать, что он может попытаться совершить что-нибудь решительное. Их король немедленно собрал своих ноблей и совещался с ними о войне, а затем послал епископа и аббата встретить короля Англии и узнать из его собственных уст, приближается ли он действительно для сражения, а тем временем приготовил к такому случаю свои войска. И вот, те, кто был послан, встретили короля полностью вооруженного, следующим, вместе с несколькими сопровождающими, в нескольких фарлонгах (фарлонг — одна восьмая мили) впереди своей армии. Он казался полностью уверенным в себе и отдавал какие-то распоряжения, я уж не знаю какие. Когда они сказали ему, что король Франции желал бы получить заверения относительно сражения, он сказал с жестким выражением лица и грозным голосом: "Уходите и скажите своему королю, что, как вы сами можете видеть, я готов". И когда они поспешно вернулись и описали свирепость и решимость государя, который быстро приближался, король Франции и его нобли держали совет, и было решено, что пока они должны отступить и умерить свои притязания, чтобы в будущем быть способными сражаться за наследие своих отцов. Таким образом, они оставили свой лагерь и вместе со своими огромными силами, отступили во Францию, однако будучи в полном вооружении и в порядке так, чтобы это не могло показаться бегством. И так, те, кто только что перед этим, свирепостью своего духа и неистовой хвастливостью своих слов казались подобными львам, внезапно в своем отступлении и бегстве оказались похожими на нищих.
Однако, король Англии был доволен позорным бегством своих надменных врагов и не желал следовать за ними и преследовать их в их отступлении, но повернул свою армию в сторону, чтобы разграбить вражеский лагерь, и он с радостной торжественностью вступил в город, и поздравил людей, которые там отважно сражались. В лагере было найдено изобилие зерна, вина и припасов, вместе с различным добром, которое враги, будучи неспособными унести с собой, оставили в своем поспешном бегстве.