История Англии
Шрифт:
На это жители Безье взбесились до неистовства, так как полагали, что малейшее бесчестие одного из них позорит их всех: поэтому, все они стали со скорбью умолять своего сеньора, по возвращении из похода, смыть пятно опалы со своего ленного и преданного города какими-нибудь почетными и действенными мерами. Тот, намереваясь оказать это одолжение, любезно и снисходительно отвечал, что с готовностью исправит то, что было сделано из необходимости удовлетворить рыцарей и торжественно обещал, что в назначенный день он удовлетворит своих заслуженных горожан, согласно их желаниям. Приняв это обещание, они на время оставались спокойными. В назначенный день их сеньор, как и обещал, приехал вместе со своими друзьями и благородными вассалами, и в кафедральном соборе стал ждать прихода горожан, которым он собирался дать удовлетворение в присутствии епископа. Те, ловко скрывая свой гнев и пряча доспехи и кинжалы под своими одеждами, вошли в собор. Человек, который нанес оскорбление и получил заслуженное наказание, выступил вперед и воскликнул: "Посмотри на меня, несчастного и уже оставившего позади жизнь, волею судеб вынужденного доживать свой век в позоре, и соизволь, господин мой, если тебе угодно, сказать — желаешь ли ты пересмотреть мой приговор, чтобы я мог еще чего-то желать и был бы способен жить". На это его
Когда это неслыханное и мерзкое дело стало известно окрестным людям, то исполнившись отвращением к содеянному, они призвали заслуженное возмездие на зачинщиков этого адского заговора, и соседние принцы, полагая, что они послужат Богу тем, что уничтожат этих упрямцев, приготовились совместно совершить расправу над преступниками. Виновники этого преступления доверились крепости своего города, тщательно ими самими укрепленного настолько, насколько это было в их власти. Также и римский понтифик, узнав об этом зверском попрании закона, немедленно обрушил на головы преступников оружие духовного проклятия, а король Арагона, вместе с другими принцами, тот час же приступил к осаде проклятого города. Но когда осада длилась уже какое-то время, и трудность овладения городом стала казаться осаждающим почти непреодолимой, как по причине самого его местоположения, так и из-за решительного поведения осажденных, то они, утомленные долгим сроком осады, и поскольку ничего н могли сделать действенного, заключили мир с горожанами, которых так и не смогли покорить и примирили их с их законным сеньором, сыном того, кого те убили, договорившись на том, что они дадут удовлетворение за смерть его отца. Был заключен мир, осада была снята, и все казалось обустроенным. Но как показало будущее, по Божьей воле, это было сделано именно так, чтобы те, кого не смогли завоевать силой, и кто хитрым предательством жестоко убил своего мягкого и любезного сеньора, сами получили бы такое же воздаяние к их собственной погибели, и чтобы с ними таким же образом обошелся сын, который мог брать пример в том, как они обошлись с его отцом. Поскольку, спустя некоторое время, когда у этого сына, человека благородного как телом, так и разумом, вызрел план, по которому он отплатил за кровь своего покойного отца своим вероломным горожанам, и он был столь оскорблен ими в этом деле, что полагал позорным держать клятву, данную клятвопреступникам, и будучи убежденным в этом своим стыдом и горем, он с самого начала решил, любыми способами, отомстить за убийство отца. Не мешкая, он раскрыл свою тайну славному королю Арагона и, под предлогом оказания ему помощи против графа Сен-Жиль, получил от него большой отряд самых свирепых людей.
После того он поспешил в город Безье (сперва послав туда ложное известие, что граф Сен-Жтиль замыслил нападение) и умоляя горожан принять у себя арагонцев (поскольку он заручился поддержкой и помощью короля Арагона), которые находятся в пути и скоро должны прибыть, и снабдить их продовольствием по разумным ценам. Затем, когда арагонцы, спустя несколько дней, приехали в небольшом числе, то они показались не опасными, и их приход невраждебным, но со временем, их небольшие группы своим числом полностью наполнили город. И когда они расположились в каждой части города, то по сигналу, данному из цитадели, они обнажили оружие, и каждый человек напал на ближайших к нему горожан, и они почти сразу, с безумной яростью, уничтожили все население.
Так, по справедливому решению Бога, эти проклятые люди получили должное воздаяние за свое вероломное предательство и жестокость. Кроме того, эти служители мести получили (как говорят) в качестве награды за свои труды право на обитание в этом городе, который теперь был очищен убийцами от своих вероломных жителей. Об этих вещах стоило рассказать, поскольку они были весьма примечательными в свое время, теперь же вернемся к ходу нашего повествования.
Глава 12.
Примирение королей Франции и Англии.
После возвращения из похода в Тулузу, английский король Генрих II оставался спокойным, но лишь короткое время. Уже в следующем году, который был восьмым годом его правления, из-за некоторых обстоятельств, созрел и прорвался наружу гнойник ссоры, который зародился во время упомянутого похода, так, что мир в подчиненных им провинциях был нарушен. В конце концов, каждая из сторон собрала большие армии, и на границах были построены лагеря. Каждый государь, вместе со своими войсками, оставался на месте, так как им представлялось, что наступать опасно, а отступать — позорно, и они, предпочитая избегать случайностей войны, больше заботились об обороне, чем о наступлении на врага. Воспользовавшись этим, миролюбивые люди использовали эту паузу как возможность заложить прочные основы мира, и благочестиво и заботливо работали в этом направлении, ради того, чтобы гордость и амбиции двух людей не привели бы к гибели неповинных народов. И поскольку, как говорится, о мире лучше договариваться, находясь за щитом, эти государи дали легко себя уговорить сделать то, о чем вначале даже не хотели и слышать, и после того, как они помирились, их подданные разошлись по домам. В том же году умер Теобальд, архиепископ Кентерберрийский, и ему в следующем году наследовал королевский канцлер Томас.
Глава 13.
О приходе в Англию еретиков и об их истреблении.
В это время в Англию явились некие еретики из той секты, что обычно называют публиканами. Они во многих местах распространили яд своей ереси, которая произошла от какого-то безвестного гасконца, и как говорили, в обширных провинциях Франции, Испании, Италии и Германии этим мороком было заражено так много людей, что можно было воскликнуть словами пророка: “Господи, как же умножились те, что досаждают мне” (Псалмы 3,2 (русский перевод: “Господи!
От этой, и подобных этой, еретической язвы Англия всегда была свободна, хотя их и много появлялось в других частях мира. Однако, этот остров, что был по имени своих аборигенов бриттов назван Британией, дал рождение Пелагию, который стал затем ересиархом на Востоке, и со временем, его заблуждение распространилось и на его родных берегах, и для их уничтожения благочестивая предусмотрительность галликанской церкви вновь и вновь посылала туда блаженного Германа. Но когда этим островом, после изгнания бриттов, стали владеть англы, и который больше уже не назывался Британией, но Англией, то из него уже никогда не изливался яд ереси, и вплоть до времени короля Генриха II он не воспринимал яд ереси притекающий из других стран, чтобы распространиться и растечься здесь. Позже, с Божьей помощью, были приняты меры противодействовать яду, так, чтобы тот больше не осмелился появляться на острове.
Было около тридцати мужчин и женщин, которые скрывали свое заблуждение и тайно приехали на остров, чтобы распространять здесь свою ересь, под предводительством некого Герарда, к которому остальные относились как к своему учителю и главе, поскольку только он один имел какой-то оттенок учености, а остальные, по рождению и по языку — немцы, были как неграмотны, так и глупы, а равно и неотесанны и грубы. После короткого пребывания в Англии они присоединили к своей группе только одну слабую женщину, которую они одолели своей ядовитой вкрадчивостью, и (как говорили) она была околдована каким-то колдовством. На самом деле, они не могли долго оставаться в тайне, поскольку некоторые люди тщательно разузнали про них, то что они являются заграничной сектой, и они были раскрыты, схвачены и заключены в общественные тюрьмы. Однако, король не желал наказывать их без расследования и приказал совету епископов собраться в Оксфорде. Здесь, когда они были торжественно допрошены относительно их веры, то человек, который казался наиболее информированным по этому делу и говорил за них всех, ответил, что являются христианами и высоко почитают учение апостолов. Будучи спрошены поодиночке относительно статей святой веры, они отвечали правильно относительно сущности учения небесного Врачевателя, но извращенно – относительно тех средств, а именно святых таинств, которые Он предназначил для лечения человеческой немощи. Они отвергали святое крещение, евхаристию и супружество, и с нечестивой смелостью подрывали основы католического сообщества, которое допускает эту божественную помощь.
Когда на них надавили с помощью текстов священного Писания, они сказали, что верят в то, что им преподали, но не желают обсуждать свою веру. Когда их предупредили, чтобы они раскаялись и воссоединились с телом Церкви, они отнеслись с презрением ко всему благотворному собору. Они смеялись над угрозами, которыми их увещевали, чтобы через страх побудить их стать мудрее, и они ложно применяли к себе божественное изречение: “Блаженны гонимые за правду, ибо их есть царство небесное” (от Матвея. 5, 10). Поэтому, епископы, чтобы оградиться от дальнейшего распространения ереси, постановили, чтобы они, как осужденные еретики, были бы отданы католическому государю, чтобы тот наложил на них вещественную кару. Тот приказал, чтобы их лбы были заклеймены знаком еретического позора, и что их должно прилюдно высечь, изгнать из города и строго настрого запретить кому-нибудь снабжать их чем-либо или давать им приют. Их приговор был объявлен, они с радостью перенесли наложенное на них наказание, их предводитель шел быстрым шагом и распевал: “Блаженны будете вы, когда люди будут ненавидеть вас”. До такой степени дух соблазна извращает умы тех, кого ему удается обмануть! Женщина, которую они ввели в заблуждение в Англии, оставила их из страха наказания, исповедалась в своем заблуждении и была воссоединена с Церковью. Кроме того, с этим мерзким сборищем сурово обошлись при заклеймении их лбов, и тот, кто был старшим среди них удостоился двойного клейма – на лбу и на подбородке — чтобы обозначить его власть. Их одежды были сорваны с них до пояса, их публично бичевали, и после того, как им нанесли все положенные удары плетью, их изгнали из города, и они жалко погибли из-за суровости непогоды, поскольку дело происходило зимой, и никто не выказал к ним ни малейшей жалости. Благочестивая суровость этого наказания не только очистила английское королевство от вредителей, что проползли в него, но и еще и предотвратила будущие вторжения, благодаря тому страху, который поразил еретиков.
Глава 14.
О соборе в Туре, на котором председательствовал папа Александр.
В это же время, римский понтифик Александр приехал морем из Апулии во Францию, из-за того, что хотя, как уже говорилось выше, весь западный мир, также как и государства Германии, в божественных делах подчинялись его власти, но все же, сторонники Октавиана постоянно его преследовали, и своими делами вредили не только ему самому, но и бросали в тюрьму всех тех, кого им удавалось случайно встретить, когда те ехали к папе или от папы, и из-за этого какой бы то ни было доступ к папе стал весьма затруднен. Таким образом, будучи неспособным осуществлять свои высокие обязанности так, как он сам того желал, и поскольку рука апостолической власти начала распространяться, и уже распространилась, достаточно далеко, то он вверил себя морю и невзирая на неизбежные опасности пути, отправился в западные провинции, и был встречен епископами и принцами округов галльской церкви, и обрадовал своим прибытием множество народа, что с нетерпением ждало этой встречи. Благородные короли Франции и Англии также выразили ему свое уважение, устроив торжественную встречу, на которой проявилось все их королевское великолепие, и громко выразили почтение славному изгнаннику. Заручившись, таким образом, поддержкой и расположением этих государей, он созвал пастырей церкви и на 8-й день после пятидесятницы (19 мая) года 1163 от воплощения Господа нашего с большой пышностью открыл собор в Туре, и здесь я считаю подобающим вставить в мой рассказ декреты этого собора.