История Англии
Шрифт:
Эти валлийцы являются остатками бриттов, первых обитателей того острова, что теперь зовется Англией, но прежде назывался Британией, и эти пресловутые бритты принадлежат к тому же народу и говорят на том же языке, что и бретонцы на континенте; но когда бритты, будучи изгнанными вторгнувшимся народом англов, смогли убежать в Уэльс, то там, благодаря дару природы, они смогли уберечься от вражеских нападений, и там их народ пребывает и по сей день. Страна эта лежит напротив Ирландии, у западного океана, а с другой стороны примыкает к земле Англии. Еще она почти полностью окружена либо морем, либо неприступными лесами и твердынями, из-за чего доступ туда очень труден. Но известно еще, что во внутренней части страны есть много недоступных укромных мест, и поэтому для любого государя опасно вторгаться туда с войском, поскольку после вторжения ее невозможно занять. По своей природе страна эта рождает людей грубых и жестоких, дерзких и вероломных, жадных до чужой крови и не жалеющих своей, всегда караулящих добычу и по своим естественным чувствам всегда враждебных англичанам. Благодаря лесам, они имеют обильные пастбища для скота, но из-за бедности почв, которые не способны рождать хлеб, их невозможно обеспечить пищей
Король вступил в их пределы, преодолев упорное сопротивление природы и естественных препятствий этой страны, и там встретился с весьма зловещим началом при выполнении своих замыслов — когда часть его армии шла по лесному и болотистому участку местности, то подверглась большой опасности, попав в засаду, которую враги устроили у нее на пути, и тогда, к несчастью, погибли Евстафий Фитц-Джон (Eustace Fitz-John), муж великий и уже пожилой, далеко известный своим богатством и своей мудростью, один из самых благородных вождей Англии, вместе с ним пал Роберт де Курси (Curci), человек такого же ранга, а также многие другие. Те, кто избежал опасности утверждали, что король также пал среди остальных (хотя, слава Богу, он проложил себе путь вперед и уже находился в безопасном месте), и встретив спешащие к ущелью войска они сообщили им о его смерти и привели таким известием большую часть армии в уныние и побудили ее обратиться в бесславное бегство, до такой степени, что Генрих Эссекский, человек очень заметный и бывший наследственным знаменосцем короля, бросил королевское знамя, которым армия должна была бы воодушевляться, и обратился в бегство, возвещая всем кого встречал на своем пути о том, что король мертв. За это неподобающее поведение, он позже, одним знатным мужем, был заклеймен изменником, и по приказу короля был вынужден вступить с ним в поединок и был им побежден. Однако, король милостиво спас его от смертного приговора, приказав стать монахом в Рединге (Reading) и обогатил его весьма большой казной свою собственную. Но об этом — позже.
Когда король, таким образом, быстро подавил заговор и счастливо удивил свою армию своим присутствием, то дезорганизованные войска восстановили свою силу и боевой дух, встали под свои знамена и в будущем передвигались более осторожно, избегая вражеских хитростей. А когда король решил, что поступит правильно, если атакует валлийцев еще и с моря, и приказал подготовить большой флот, то вражеские послы обратились к нему с предложениями о мире, и вскоре их князья пришли умолять его об этом. После того, как они передали ему некоторые крепости на границе, и ради того, чтобы помириться со столь великим государем, принесли ему оммаж и клятву верности, то после этого были разогнаны тучи войны, и воссияла тишина мира, и таким образом, счастливая армия вернулась домой, а король обратился к другим делам и к своим развлечениям.
Глава 6.
О том как англичанин Николай стал папой.
На первом году царствования Генриха умер приемник Евгения Анастасий, после того, как пробыл папой 1 год. Ему наследовал Николай, епископ Альбано, который, изменив свое имя при таком повороте судьбы, назвался Адрианом. Об этом человеке будет полезно рассказать, о том, как он из праха вознеся на такую высоту, что стал восседать среди государей и занимать престол апостолической славы.
Он родился в Англии, и его отец был скудным разумом клерком, который отрекся от мира и от юного мальчика, и стал монахом в Сент-Олбэни. Когда его сын вырос, то был слишком беден, чтобы платить за свое образование и ради ежедневного вспомоществования он часто посещал этот монастырь. Его отец в язвительных выражениях стыдил и бранил его леность, с великим негодованием согнал его с его места и лишил какой бы то ни было поддержки. Будучи предоставленным самому себе, гонимый жестокой необходимостью что-то предпринять и стыдясь что-либо просить или выискивать в Англии, он отправился во Францию. Преуспев, но не очень сильно во Франции, он отравился дальше и скитался за Роной, в местности, называемой Провансом. В этой стране есть благородный монастырь с регулярным уставом, посвященный Святому Руфу (Rufus). Придя в это место и найдя возможность задержаться здесь, он постарался поступить в это братство для выполнения любой работы, которая только представится. Поскольку он был изящен собой, приятен в обращении, мудр в речах и с готовностью повиновался, то заслужил всеобщую любовь, и когда ему предложили одеяние каноника, то он там и обосновался на многие годы и все это время самым тщательный образом соблюдал дисциплину. Будучи человеком исключительных способностей и гладким в речах, благодаря частым и упорным занятиям, он приобрел большую ученость и красноречие, поэтому со временем, случилось так, что по смерти аббата, он был, при единодушии братии, избран его приемником.
После того как он некоторое время возглавлял братьев, те раскаялись и возгнедовали за то, что выбрали править собой иностранца и стали по отношению к нему вероломными и враждебными. Их ненависть постепенно стала столь сильной, что теперь они с гневом смотрели на того, кто был им прежде так любезен, и в конце концов, они выдвинули против него обвинения и заставили предстать перед апостолическим престолом. Блаженной памяти Евгений, который в это время занимал престол понтифика, когда услышал о заговорах этих мятежных детей против своего отца и оценив благоразумие и скромность его защиты, приложил действенные усилия посредника, чтобы восстановить мир и настоятельно рекомендовал и часто увещевал каждую партию не продолжать вражду при изменении позиций другой стороны, но придерживаться единства в Духе и связать себя узами мира, и в итоге, он отпустил их помирившимися. Однако, покой этого же достопочтенного понтифика был вновь нарушен, и его слух еще раз услышал звон заговоров и обвинений братии. Благочестиво и благоразумно выслушав
Глава 7.
О причине мятежа королевского брата Жоффруа и о его примирении.
В то время, как после подавления и подчинения валлийцев Англия наслаждалась миром и покоем, королю Генриху сообщили, что его брат Жоффруа произвел возмущение за границей. Причина разногласий между братьями была такова. От Матильды, что стала императрицей, славный граф Анжу имел троих сыновей — Генриха, Жоффруа и Гийома. Поэтому, когда и отцовские и материнские права соединились в лице Генриха, как в перворожденном, и принадлежали только ему, граф захотел, чтобы и доля других братьев зависела бы не только от доброй воли графа, так как наперед он не знал, что тот может решить относительно этого. Поэтому, в свои последние часы он завещал графство Анжу своему второму сыну, но поскольку относительно Англии в то время еще ничего не было известно, то он сказал: "Когда Генрих полностью получит права своей матери, а именно, Нормандию вместе с Англией, то пусть он выделит своему брате Жоффруа всю часть, которая полагается ему из отцовского наследия. До этих пор пусть Жоффруа довольствуется тремя благородными замками — Шиноном (Chinon), Лоудоном (Loudun) и Мирабо (Mirabeau)". И поскольку, именно в это время Генрих по какой-то причине отсутствовал, хотя и успел вскоре вернуться, он связал присутствовавших там прелатов и ноблей клятвой в том, что его тело не будет похоронено до тех пор, пока его сын не поклянется, что не отменит последнюю волю своего отца.
Вскоре после его смерти, сын, приехавший на церемонию похорон, узнал о мольбе своего отца и в течении долгого времени колебался. Наконец, все умолили его не доводить дело до того, чтобы тело его отца разложилось будучи не захороненным, к его же собственному неискупимому позору, и он внял их ходатайствам и, хоть и не без слез, дал требуемую клятву. Только когда похороны отца завершились, только тогда и было обнародовано завещание, а до того он скрывал свое горе. Но унаследовав королевство, он решил открыть свои сокровенные чувства римскому понтифику (по крайней мере, так говорили) о том, что он не был осведомлен в том, в чем поклялся под принуждением, и что вынужденная клятва или обещание ничем его не связывают, если не будут подтверждены позже, и он (как утверждали) легко получил разрешение от своего обязательства под предлогом того, что клятва или обещание была дана им под принуждением, а сам он не видел необходимости подтверждать ее теперь, когда все стало зависеть только от его доброй воли. Прикрываясь этим предлогом, и не принимая во внимание ни волю отца, ни свою собственную клятву, он не собирался давать удовлетворения своему брату.
Обозлившись из-за этого, Жоффруа, чтобы противостоять всем будущим невзгодам, о которых он догадывался, укрепил три вышеупомянутых замка, что оставил ему отец, и стал беспокоить соседние провинции. Но король спешно собрал свою армию и осадил Шинон — так назывался тот замок, в котором, казалось, природа соревнуется с человеческим искусством в его укреплении и защите, но несмотря на все это, он в короткое время покорил его и простил своего униженного и умоляющего о пощаде брата, и чтобы предотвратить его честолюбивые виды на будущее, лишил его замков, и пожаловал ему на содержание часть равнинной местности. И когда Жоффруа зачах от тоски, сетуя на суровость брата и проклиная злосчастную судьбу, нежданное событие наполнило его радостью — поскольку жители Нанта не имели определенного правителя и никого, кто бы мог быть им приятен, и восхищались его делами и его упорством, то они избрали его своим истинным и признанным сеньором, и по его прибытии они передали ему город вместе с прилегающей провинцией. Недолго наслаждаясь этой милостью фортуны, он был унесен преждевременной смертью, и граф Ричмонд, который в то время пользовался очень значительным влиянием в Бретани, немедленно вступил в город в качестве законного владельца. Узнав об этом, король издал указ о том, что графство Ричмонд должно отойти в его казну и тотчас же отплыв в Нормандию предъявил притязания на Нант как наследник своего брата. И он так сильно запугал графа своими обширными военными приготовлениями, что тот едва пытался оказать слабое сопротивление, и успокоил своего противника только тем, что покинул город.
Глава 8.
О разрушении Милана и о реликвиях волхвов.
Примерно в это же время Фридрих, император Германии и Италии осадил, взял и разрушил город Милан, который, полагаясь на свои силы и запасы, в течении долгого времени пребывал в состоянии мятежа. Ломбардцы, люди беспокойные и воинственные, томимые жаждой неограниченной свободы и гордые самим числом своих городов и их великой силой, уже за много лет до этого много бунтовали против императора римлян. Но пока их самые богатые города воевали за первенство друг с другом и желали управлять остальными, они таким образом, только усиливали императора в борьбе против себя. Наконец, миланцы, превзошедшие других в богатстве и силе, распространили свое влияние над всей Ломбардией и уже покорили одни города и разрушили те, которые оказали им сопротивление. В то же время, люди Павии, хотя и уступающие им в силе, но все равно с презрением относившиеся к их власти, перешли на сторону партии императора. А другие города, последовав их примеру, заключили с ним договор.