История атомной бомбы
Шрифт:
К этому времени так называемый «Комитет по выбору целей», в который входит и Роберт Оппенгеймер, уже выбрал из семнадцати японских городов те, которые до сих пор были не тронуты обычными бомбежками. По расчетам физиков взрывной силы «Малыша» и «Толстяка» достаточно, чтобы сровнять с землей большой город. Бомбардировка невредимого города обещает впечатляющий разрушительный эффект.
Атомщики метлаба в Чикаго — в отличие от лос-аламосских коллег — настроены критически против бомбы. Нобелевский лауреат Артур Комптон, шеф метлаба, когда-то в 1942 году смог уговорить своего нобелевского коллегу Джеймса Франка на сотрудничество в Манхэттенском проекте только одной уступкой: в случае если к моменту изготовления бомбы никакое другое государство не достигнет сопоставимого технического уровня, то Франку можно будет, согласно договоренности, представить ведущим политикам свои критические
Роберт Оппенгеймер поддерживает решение Комитета по выбору целей. Он слишком хорошо знает, что его «беби» истребит многие тысячи мирных людей. Однако сомнения в том, что он делает, этот теоретик, некогда столь задумчивый, давно вытеснил на задний план. Оппенгеймер, деятель, хочет бомбу без всяких «Но» и «Если». И он хочет видеть своими глазами, сможет ли она совершить то, что обещают расчеты. Вооружившись самодисциплиной и искусством мотивации, он умело правит навстречу успешному завершению проекта. В последние четыре недели перед испытанием напряжение в Лос-Аламосе среди сотрудников настолько велико, что его можно потрогать руками. Шеф доводит себя — ввиду множества еще не решенных проблем — до предела своих физических возможностей и того же требует от каждого.
У Джеймса Франка еще двадцать лет назад в Гёттингене произошла одна достопамятная встреча с молодым Оппенгеймером. Он присутствовал в качестве экзаменатора на устном докторском экзамене Оппенгеймера и потом рассказывал, что вовремя успел сбежать, потому что Оппенгеймер переменил тактику защиты и начал задавать вопросы своим экзаменаторам. Теперь Франк, изгнанный в Новый Свет гитлеровским «Арийским параграфом», снова конфронтирует с Оппенгеймером по некоторым щекотливым вопросам. На сей раз речь идет не о чем ином, как о правдивости и ответственности международного сообщества физиков, умнейшие представители которого в Окридже, Хенфорде и Лос-Аламосе как раз создают монстра, способного поглотить мир. Ученые метлаба под руководством Франка, Вигнера и Силарда теперь, когда Германия разбита, больше не хотят отворачиваться от моральных вопросов, связанных с перспективой создания бомбы. Они убеждены: после того как бомба будет сброшена на японский город, мировая общественность примется обсуждать ответственность и вину физиков. «Отчет Франка» в июне 1945 года рекомендует собрать представителей всех наций и провести для них демонстрацию атомного оружия где-нибудь в пустыне или на необитаемом острове. Он настойчиво советует отказаться от его применения в Японии без предварительного оповещения населения.
Глава 12. Тринити
Неприхотливые серо-зеленые кусты мескито с колючками длиной в палец, редкие виды кактусов и поросль юкки, которая топорщит в небо листья, словно связки острых клинков, — вот характерные приметы степи между Рио-Гранде и горами Сан-Андре. Земля в этой глуши измучена ветрами-суховеями. Плодородный слой давно выдуло, пашни иссохли, и без того немногие источники воды иссякли, а люди разъехались кто куда. Веками эта безрадостная полоса в ста километрах к северо-западу от нью-мексиканского городка Аламогордо называется Хорнада-дель-Муэрте— «Переход мертвеца», или «Смертельный маршрут». Этим путем первые испанские миссионеры и поселенцы шли из Мексико в глубь страны. Хорнада длиной сто пятьдесят километров вела через область апачей и представляла собой для пионеров опаснейший отрезок путешествия в Санта-Фе: нехватка воды, индейские засады и отсутствие пастбища для лошадей.
Почти три с половиной века спустя сидит современный пионер на заброшенном ранчо посреди этой степи и не может припомнить, чтобы когда-нибудь в своей жизни чего-нибудь так страстно ждал, как ждет сейчас свои три километра садового шланга. Они пропали во время забастовки портовых рабочих, и пришлось заказывать их заново. Правда, на участке, который Кеннет Бейнбридж облюбовал для испытания плутониевой бомбы, никто ничего не собирается поливать. Его группа из двухсот пятидесяти человек проложила уже почти восемьсот километров кабеля. Но на некоторых чувствительных местах придется дополнительно упрятать электропроводку, телефонный и запальный кабели в садовый шланг и зарыть в землю. После теста со ста тоннами тринитротолуола Бейнбридж смог убедить генерала Гровса срочно проложить тридцать километров новой асфальтовой дороги и не допустить того, чтобы сломалась ось транспорта, перевозящего «Толстяка» по ухабистой пустыне. Кроме того, песок и глинистая пыль, вздымаемая армейскими джипами, проникает в сейсмографы и счетчики Гейгера
В трех километрах к северо-западу от ранчо Дэвида Макдоналда Бейнбридж назначил нулевую точку взрыва. Теперь монтеры возводят здесь стальную тридцатиметровую башню. Бетонный фундамент для четырех ее опор уходит в землю на глубину шесть метров. На вершине башни должна быть построена платформа из таких же тяжелых дубовых брусьев, какие при тротиловом испытании столь убедительно перешли в менее компактное состояние. Электрическая тяжелогрузная лебедка предназначена для того, чтобы поднять «Толстяка» на его танцплощадку.
В трех местах — к северу, к западу и к югу от башни point zero, на расстоянии ровно девять километров от нее — построены подземные бункеры. Их кровли также сколочены из дубовых брусьев, но дополнительно усилены слоем бетона. В западном бункере должна быть установлена батарея прожекторов и некоторые измерительные инструменты, которые запишут силу взрыва, нейтронное и гамма-излучение, но в первую очередь — еще неведомые процессы имплозии. Северный бункер из стали и бетона имеет круглые окна из бронированного стекла. За ними будут установлены высокоскоростные камеры, которые заснимут взрыв со скоростью восемь тысяч кадров в секунду. А в южном бункере будет оборудован центр контроля за испытанием.
Осенью 1944 года, когда выбор территории для взрыва бомбы пал на Хорнаду, Роберт Оппенгеймер придумал кодовое название для испытания: «Trinity», что означает «Троица». В то время он часто вспоминал сонет Джона Донна, рассказывает генерал Гровс, этот сонет начинается с просьбы поэта к триединому Богу, чтобы испепелил его и создал заново.
Нельзя не заметить и созвучие «Trinity» с «тринитротолуолом». Взрывная сила тротила служит единицей измерения энергии, высвобожденной при взрывах всех прочих веществ. В Лос-Аламосе тротил вездесущ. Оппенгеймер постоянно имел дело с тротилом. Теперь физикам не терпится наконец соизмерить с тротилом «Толстяка».
Жизнь в лагере Тринити, на триста двадцать километров южнее Лос-Аламоса, отмечена долгими рабочими днями — с тех пор, как стал известен срок испытания. В обсуждении срока участвовал сам президент Трумэн. Он намеренно перенес важную конференцию на пятнадцатое июля, чтобы дать Оппенгеймеру достаточно времени для подготовки взрыва первой атомной бомбы. Генерал Гровс на основании этого назначил испытание на шестнадцатое июля 1945 года. Значит, в этот поворотный пункт истории Трумэн в Потсдаме будет обсуждать с Черчиллем и Сталиным будущее Германии и Европы; это будет встреча трех могущественнейших мужчин Земли, «Большая тройка», как ее назовут; короче, мировая троица. Американский президент хочет, чтобы в Потсдаме его проинформировали по телефону о результатах испытания «Тринити». Он заручился возможностью ошеломить своего бывшего союзника и нового противника Сталина сообщением о взрыве нового могучего оружия.
Двести пятьдесят солдат и военных инженеров строили на испытательном полигоне бараки и подземные бункеры, протягивали обширную сеть связи, устанавливали генераторы, рыли колодцы, подключали насосы — и все это ради одного большого хлопка. Старший лейтенант Дж. С. Буш, военный комендант лагеря, хвалит образцовую дисциплину и якобы превосходный боевой дух своих подчиненных. Джордж Кистяковский при посещении лагеря получает совсем другое впечатление. Ранним утром военные, громко ругаясь, выбивают свои униформы цвета хаки и вытряхивают сапоги, чтобы проверить их на наличие заблудившихся ядовитых скорпионов и тарантулов. Штаб-квартиру Кеннета Бейнбриджа один взрывник описывает как пару полусгнивших сараев. Но и новые бараки ни в коей мере не сулят удобств. Вместо окон в стенах только дыры, через которые свищет никогда не стихающий ветер. «Иной раз залетит ворона, усядется у твоей кровати и таращится на тебя».