История барсучихи
Шрифт:
Колючки у ежа постоянно выпадают и отрастают, как волосы на голове, так что лысеющего ежа днем с огнем не сыщешь. На третьей неделе жизни у ежат открываются глаза, а к исходу четвертой они перестают питаться материнским молоком и учатся искать себе пищу под строгим присмотром мамаши. Когда ежам исполняется шесть-семь недель, семья распадается, и ежи начинают вести характерный для них (исключая, конечно, брачный период) одинокий образ жизни.
Как правило, ежата появляются на свет в конце мая, и, естественно, в эту пору нам приносят осиротевших по разным причинам детенышей. То строители наткнулись на гнездо, когда копали траншею, то убирали мусорную кучу, а под ней оказалась ежиная семья… Но гораздо больше ежат-сирот появляется осенью, и человек тут ни при чем. Когда у ежихи поздно рождается потомство, она уходит из гнезда, понимая, что ежата все равно не успеют набрать к зиме достаточный вес. Изголодавшиеся ежата разбредаются в поисках пиши, и их жалобные крики вскоре привлекают внимание. Иногда и зимой видишь молодых
В августе, когда на ферме особенно много посетителей, у нас появились три новорожденных, с еще закрытыми глазами, ежонка. Одна дама, выгребая в саду мусор, заметила, что насыпанная на тачку куча зашевелилась. Дама онемела от ужаса: неужели гадюка! Но вот покатились камушки и веточки, и показались три колючих комочка. «Хорошо хоть не змея», — подумала дама, достала старую коробку из-под ботинок, постелила чистое полотенце и положила туда ежат. А что с ними дальше делать? Ответ известен: есть такая ферма Нью-Роуд. Звонок — и мы уже в пути. Вообще-то иногда бывает так: если найденных ежат вместе с гнездом положить неподалеку оттого места, где их обнаружили, то мамаша вернется и уведет потомство в безопасное место, но в этом случае они слишком долго пробыли в руках человека, и к тому же привычный для ежихи уголок оказался разрушенным. Но даже если бы ежиха и захотела вернуться, детенышам было бы трудно сохранить, достаточно высокую температуру тела в ожидании ее.
И снова для меня начались привычные заботы: выкармливание и выхаживание. Это волынка — на три месяца, и ускорить процесс никак нельзя. А главное, таким крохам перед каждым кормлением нужно поглаживать животики, чтобы освободить их кишечники и мочевые пузыри. Кроме того, я обычно присыпаю кожу детской присыпкой, чтобы она не трескалась. Один посетитель, наблюдавший меня за этим занятием, даже пошутил: в дикой-то природе некому гладить им животики, а детской присыпки там не сыщешь тем более! «Все так, — ответила я, — но в дикой природе детенышей вылизывает мамаша. Прошу прощения, я так далеко пойти не готова!»
Не успела я приглядеться к трем найденышам, как в десять вечера нам позвонили и сообщили, что осиротел выводок ежей. Семья — ежиха с пятью ежатами — жила в гараже, владелец которого постоянно наблюдал за детенышами. Каждую ночь ежиха-мать выходила на поиски пищи, а наутро неизменно возвращалась к своим крошкам. Но нынче утром этого не случилось. Хозяин гаража приходил несколько раз в течение дня, но ежихи все не было. Не исключено, что она попала под машину. Теперь детеныши вопят от голода, можем ли мы их забрать? Так у нас появилось еще пять ежачьих душ, и, когда вечернее кормление было закончено, рядом с первой коробкой встала еще одна. Восемь ежат уютно свернулись под одеялами, согреваемые лучами инфракрасной лампы. Чтобы им не заболеть, требуется температура минимум 25 °C. За следующие полсуток ежата успели привыкнуть к моему запаху, и едва я начинала кормить первого, как из обеих коробок раздавался хор в семь нетерпеливых голосов — детеныши не могли понять, почему я не могу накормить всех сразу, как это делала ежиха, и каждый должен дожидаться своей очереди. Боюсь, ребята, по-другому не выйдет, так что наберитесь терпения!
Детеныши только-только начинали приобретать серую окраску и новый колючий убор; при этом мордочки у них оставались сильно сморщенными, так что своим видом они напоминали миниатюрных столетних старцев, которые зачем-то нарядились для тусовки панк-рокеров. Я клала каждого по очереди на ладошку и поворачивала пузом кверху, поместив свой большой палец между передних лапок; тогда они принимались сучить ножками — как делают, когда сосут мать, чтобы у той прибывало молока. Иногда, если положишь ежонка на что-нибудь пахнущее не тем, к чему он привык, он откидывает головку назад и выплевывает себе на спину своеобразную пенистую слюну. Это — одна из привычек ежа, и никто еще не предложил разумного объяснения, зачем он это делает. Конечно, у того, кто увидит, как еж изгибает тело, чтобы оплевать себе спину, глаза на лоб полезут от удивления.
Понятное дело, здорово вымотаешься, пока накормишь восемь таких малюток, поэтому у меня гора с плеч свалилась, когда на следующее утро мне позвонили и сообщили, что ежиха вернулась. Я попросила привезти ее к нам, а мы постараемся свести ее с малышами. Итак, нам предстояло решить Две проблемы. Во-первых, существовала опасность отторжения — то ли мать отвергнет детенышей, которые успели пропахнуть мною, то ли детеныши отвергнут мать: они ведь успели привыкнуть, что я их кормлю. Во-вторых, проблема питания. Они ведь после материнского молока перешли на суррогатное питание, смогут ли они вернуться к материнскому? Вот наконец привезли мамашу… Кто бы мог подумать, что ежи бывают такими сердитыми! Она шипела и фыркала, недвусмысленно давая понять, что протестует против всего, что с ней сделали. Впрочем, ее можно было понять: полтора дня ее где-то черти носили (а может, попала в какую-нибудь ловушку и долго не могла выбраться), возвращается в родимое гнездо и видит, что детенышей нет, а там ее схватили, впихнули в тесную коробку, погрузили в одно из тех железных чудовищ, которые уносят жизни стольких ее сородичей, — еще бы не возмущаться!
Мы положили ее в ящик со свежим сеном и обрывками газет, а затем, видя, что она успокоилась, решили подсадить к ней детенышей. И что же? Исполненная презрения, мамаша тут же стала выдергивать из-под своих детенышей сено, навалила его на блюдце с едой (а как иначе) и в конце концов сделала новое гнездо только для себя, оставив ежат копошиться на обрывках газет. Памятуя о том, что если обстоятельства и вынуждают вмешиваться в дела природы, то ни в коем случае нельзя действовать впопыхах, я решила не уносить детенышей от отвергавшей их мамаши, а отойти в сторону и понаблюдать, что будет дальше. Каждый ежонок по очереди преодолел — о, какой, должно быть, безмерно долгий! — путь к куче сена, чтобы вернуть благосклонность мамаши, которую все они, очевидно, узнали. Когда я следила за всем происходящим, у меня руки чесались помочь — но нет, нельзя! Падая и спотыкаясь, все они в конце концов доползли до ежихи и сунули носы под ее колючую шубу. В ответ — никаких восторгов, распростертых объятий, лишь едва заметное движение тела, позволяющее каждому детенышу занять свое место. Я отошла в сторону — пусть все идет своим чередом. Когда я взглянула на них по прошествии какого-то времени, то увидела фыркающую от удовольствия счастливую семью. По наблюдениям за физиологическими отправлениями в течение нескольких дней я поняла, что с ежами все нормально, можно переводить их в открытый загон. Там они прожили два месяца, после чего мы отвезли их на исконно принадлежавшую семейству территорию.
Когда моя ежиная семья снова уменьшилась до трех персон, мне стало куда легче. Пока они подрастали, мы подыскивали место, где их выпустить. От наших глаз не ускользнуло, что два работавших с нами паренька, Клайнтон и Ли, старались по возможности избегать кормлений ежей и чистки их загона. То ли они на дух не переносили ежиного запаха (ведь ежи — не самые чистоплотные животные, в этом неизменно убеждался каждый, кто держал ежа), то ли их тошнило, когда приходилось крошить дохлых цыплят, которых мы иногда прибавляли к ежиному рациону. Удивленная поведением мальчиков, я не удержалась от вопроса:
— Ребята, милые, что вам, в конце концов, не по душе?
— Ну как что? — ответили бравые парни. — Они плюются, фыркают… Мы их боимся.
Ничего себе! Вот так храбрые портняжки! Какого же зла можно, с их точки зрения, ожидать от матерого хищника, который едва достигает тебе щиколотки, я выяснять не стала. Над парнишками смеялась вся ферма, и когда колючие тройняшки были наконец отпущены на волю, «храбрецы» вздохнули с облечением: исчез повод для насмешек.
У себя на ферме мы не выпускаем ежей — из-за соседства с барсуками. К нам нередко обращаются люди, желающие приютить колючего друга. Прежде чем вручить им питомца, мы обязательно проверяли, сможет ли еж найти себе достаточно пищи у них в саду. Питаются ежи в основном жуками, гусеницами и земляными червями, едят также улиток, слизняков и всяких насекомых, так что еж — воистину друг садовода. При наличии колючего сторожа, возможно, вовсе не понадобятся химикаты — в отличие от последних, он уж точно не причинит вреда млекопитающим и птицам, посещающим этот сад. Все, что требуется ежу, — достаточно места, где он может устроить гнездо, и чтобы его оставили в покое. Тем не менее у ежа всегда должна оставаться возможность убежать из сада, хотя всегда есть надежда, что он вернется или по крайней мере будет его навещать. Хозяину сада, где обосновался еж, не следует усердствовать в работе метлой и граблями, ведь мертвые листья — отличный материал для гнезда. Желая поселить у себя в саду ежа, огородите подходящей участок и поставьте туда коробку, где он живет. Пусть недели две присматривается да осваивается. Потом уберите загородку и дайте ежу полную свободу, но по-прежнему кладите ему еду на привычное место, пока не убедитесь, что он способен прокормиться сам. Остается надеяться, что он проживет у вас в саду всю оставшуюся жизнь. Правда, ежачий-то век недолог, в среднем всего два года, но многие ежи живут и четыре, и пять лет; известны случаи, когда доживали и до десяти.
Способ самозащиты — сворачивание в клубок, — по-видимому, срабатывает во многих случаях. Казалось бы, какая польза, если свернешься в клубок на автотрассе перед несущейся машиной? Оказывается, так больше шансов не попасть под колесо. Хищников этот прием тоже редко отпугивает, и даже громада человек, который так и норовит взять в руки попавшуюся ему на пути зверюшку, и тот не решится дотронуться до колючего клубка. Рассказывают, что лисы мочатся на ежей, чтобы заставить их развернуться, — сама не видела, за что купила, зато и продаю. А вот барсуку не нужно прибегать к столь специфическому приему — у него столь мощные и длинные когти, что он развернет любого ежа и скушает за милую душу, оставив неповрежденной колючую шкурку; эти инкриминирующие «вещественные доказательства» иногда можно встретить на лесных дорожках. Не один любитель барсуков изменил свое отношение к этим животным, увидев, что от некогда поселившегося в его саду колючего приятеля осталась только шкурка. Кого винить, как не забредшего в сад барсука! Спешу добавить, что ежи не входят в основной рацион барсуков, становясь их добычей главным образом по воле случая.