История болезни. Том 2. Терапия
Шрифт:
Первую неделю я не мог спать. Только закроешь глаза – и перед тобой опять груды монет. Потом привык, но монотонную работу с тех пор ненавижу. И отлично понимаю героя Чарли Чаплина, который сошёл с ума, работая на конвейере. Я бы на его месте тоже сбрендил…
Когда в конце августа настало время увольняться, начальница разоткровенничалась: им из отдела кадров шепнули, что я в детской комнате милиции на учёте состоял (почти правда) за многочисленные кражи (враньё). И они всё ждали, когда я мелочь тырить начну…
ЧП трамвайного масштаба
Работа в трамвайном парке добавила трещин в светлый образ советского быта. Как сейчас принято
Во второй половине июня настало время получать свой первый аванс. Касса трампарка находилась в здании администрации, рядом с кабинетами начальства, бухгалтерии и прочих высокопосаженных лиц. Тут же висел стенд со всякими важными бумажками. Обычно там вешали никому неинтересную макулатуру, но сейчас у стенда толпился почти весь трудовой коллектив парка. Продравшись к стенду, я увидел громадную стенгазету-"молнию", посвящённую случившемуся чрезвычайному происшествию.
Если вам, мои дорогие читатели, когда-нибудь доводилось поздно вечером или рано утром побывать на конечной остановке советского трамвая, то наверняка обратили внимание на вагоны, оставшиеся ночевать. Думаю, всем понятно, зачем их там оставляют – чтобы пассажирам утром не ждать, когда трамвай из парка добежит до кольца и пойдёт обратно. Одно из таких трамвайных колец было (может, и сейчас есть) на Бухарестской улице, напротив кинотеатра "Слава". Это место действия. А действующими лицами стали два приятеля, оба водители трамваев. Один уже свой дневной норматив отъездил, у второго оставался последний рейс с конечной на вышеупомянутом кольце. Впереди у обоих был выходной день. Который было решено посвятить излюбленному виду отдыха – игре в литрбол. Чтобы даром время не терять, бухло успели закупить ещё по дороге. И на кольцо прибыли в полном боевом снаряжении.
Теперь картина маслом. Дано:
два здоровых лба, страстно желающих выпить. На руках у них полная сумка выпивки и закуски.
Спрашивается: а чего ждать-то?
Вряд ли мужики планировали прямо в трамвае ужраться до потери сознательности. Накатили по одной, за ней вторая… Бутылка…
А надо бы до дому как-то выдвигаться…
До остановки далеко, и последний трамвай уже ушёл…
А на хрена нам какой-то трамвай, если мы сами в трамвае?
Поехали?
Поехали!
И по ночному Ленинграду покатился трамвай, который вели двое абсолютно невменяемых.
В общей сложности пьяный вагон проехал километра три. То ли перед тем, как окончательно выпасть в осадок кто-то сумел обесточить трамвай, то ли каким-то другим чудом, но вагон встал неподалеку от перекрёстка с улицей Салова. Где его утром и обнаружили удивлённые прохожие. Трамвайное движение по Бухарестской улице было парализовано около двух часов. Пока пригнали "техничку", пока уволокли… Всё это время горе-водители пребывали в полной отключке. Единственное, что отличало их тела от трупов, был громоподобный храп.
Вагон после этого случая отмывали неделю. Запах водочного перегара вперемешку с вонью испражнений вывести почти невозможно.
Дружбанам-алкашам по всем статьям светило увольнение с запретом работать вагоновожатыми. Но в итоге обделались легким испугом. Происшествие удалось замять внутри трамвайно-троллейбусного управления, городские власти про этот случай даже не узнали. Вернее, узнали официальную версию – вышел из строя трамвай, его оперативно увели с маршрута. На радостях начальство постановило: провинившихся лишить премии и на три месяца перевести в слесари подвижного состава.
Ну и трудовой коллектив трампарка нарушителям вынес суровое порицание. А как же иначе? Дисциплина прежде всего!
Командоры в Стране Дураков
Поклонников творчества Владислава Крапивина просьба не беспокоиться, к нему этот рассказ никаким боком.
Я, кажется, где-то уже писал, что долгое время приходилось читать совершенно случайные книги без всякой системы. Матушка моя в литературе и по сей день не разбирается, а больше подсказать было некому. Ну и хронический дефицит хороших книг на прилавках советских магазинов тоже свою роль сыграл.
В начале семьдесят девятого года лежал я в детской больнице по соседству с Волковым кладбищем, где прочухивался от едва не отправившего меня в гроб гайморита. По милости участкового педиатра болезнь была запущена до полного безобразия, поэтому лежал долго. В общей сложности тогда в больнице провёл два месяца. Развлечений типа приёмника в палате или телевизора на отделении не было, так что постоянной просьбой было "Принесите что-нибудь почитать". Матушка и притащила "что-нибудь": толстенный фотоальбом про ленинградский Дворец пионеров и книжку некоего С.С. Витченко "Дорогие наши мальчишки". Думала, что это про детей, а там зачинатель движения наставников, слесарь завода "Электросила" Степан Витченко рассказывал про необходимость идеологической работы с подростками на производстве.
Сказать, что книга дерьмо – это ничего не сказать. Две сотни страниц идеологического бухтения о передовой роли советского пролетариата и необходимости воспитывать молодежь в любви к труду и Коммунистической партии. Конечно, с регулярным упоминанием партийной и профсоюзной организаций "Электросилы" и сознательного трудового коллектива. И в итоге: передовые рабочие, воспитанные лично Семеном Витченко, достойно несущие знамя рабочего класса.
Как я эту галиматью тогда читал? Сам удивляюсь. Видимо, другого чтива у соседей выпросить не удалось. И забыл бы я эту книженцию про заводской рай как кошмарный сон, если бы потом не угодил на "Ленинец". Расхождение реальности с книжками и фильмами о советском производстве было охренительным. Буквально в первый же месяц практики на нашем участке случилось ЧП: троица слесарей, двое пацанов из нашей бригады и их наставник, в обеденный перерыв упились до отключки и залегли дрыхнуть в укромном местечке. Местечко было действительно укромным: отгороженный закуток на запасной лестничной площадке. Там хранились особо крупные заготовки – металлические блины толщиной сантиметров в тридцать и диаметром от полуметра и больше. Когда-то часть лестничной площадки отгородили листами железа, высотой метра два. А высота потолков около пяти метров и рядом окошко с металлической решеткой, по которой в закуток перебраться не составляло труда. Поскольку такие крупные заготовки требовались крайне редко, убежище могло просуществовать очень долго. Если бы перепившийся наставник не задал такого храпака, что заглушал рёв станков.
На следующий день в цеху устроили общее собрание, "героев" пред лицом товарищей выставили на обозрение. И по всем канонам идеологических книжек пропесочить их должны были по самое не балуй с увольнением по статье. Тем более что в пьянке на рабочем месте наставник замечался неоднократно. Видимо, поэтому и поручили делиться с молодёжью опытом…
Фигвам. Пацанам вяло погрозили пальцем. Один хрен осенью в армию уйдут, так чего анкету портить? Наставнику влепили нестрогий выговор и лишили премии. Пейте, кавалеры, дальше… Что они и делали.