История Дэвида Л. Кауфа, увиденная им самим
Шрифт:
– Поэтично, но неясно.
– Что будет, если все так начнут удирать? Кто же тогда поведёт борьбу?
– Борьбу? Но за что?
– За идеалы.
– Когда жизнь лишается смысла, начинают говорить об идеалах.
– Это безобразие так говорить. Вы обращаетесь со словами так, как будто они ваши наложницы.
– Когда я смотрю в зеркало, то вижу человека, а не толпу.
– Вот-вот. Это называется индивидуализм.
– Человек никогда не был в Париже, ему это досадно, право. И вот, он достаёт карту города и начинает
– Ну и что?
– Ничего.
– Ладно, я не настолько развит, чтобы притчи разгадывать. Одно я знаю. Только идея чего-нибудь стоит в этом прогнившем мире. Верность идее – вот первое качество в человеке. Верность идее и воля к победе.
– К победе кого над кем?
– К победе справедливости. Разве мир справедливо устроен?
– Я не люблю говорить на такие темы. Никто толком не понимает, что такое добро, справедливость, благо, но каждый может говорить об этом часами. И каждый будет говорить о своём.
– Это какие-нибудь аристократишки думают только о себе. Солидарность – вот что рассеивает всякую смуту. Вот путь народа.
– Волки солидарны в травле оленя?
– Я говорю о том, что весь разброд происходит от беспорядка. Нужно организовать массу, объединить её общим делом, и ясность возникнет сама собой. Что нужно этой массе, кто её враг, кого она должна уничтожить. Вот арена борьбы, вот манеж для действий, на нём неизбежны столкновения, и столкновения эти разрешаются только силой. Столкновения интересов, классовых, национальных, и тому подобное.
– Религиозных, расовых… Манеж для зверя.
– Да, вот вы говорите о звере. А что может противостоять зверю? Некая воздушная невесомая душа? Так, что ли? Но её место в раю, а в раю нет чудовищ. Винтовка, верный холодный ствол – вот что остановит зверя. Но конечно, это путь, который требует закалённых людей.
– Не людей – железо.
– Вот именно. Железо. Сталь. Не мечтателей- пустынников. Кулак, сжимающий знамя – вот наш парад. Железной колонной на горе трясущимся тварям. К новому, светлому миру. Мы идём вытряхнуть всю эту затхлость и хилость из заплесневелых мозгов цивилизации. Мы несём новую цивилизацию.
– Но я всё же не останусь ждать вашей победы. К тому же, я в неё не верю.
Он снисходительно кривит губы и хлопает меня по плечу. Потом поднимается, надевает эсэсовскую фуражку и вытягивается в рост. Оркестр играет марш. Надрываются трубы. Он взмахивает руками и начинает дирижировать. Из-за кулис появляются солдаты. Они поют, выстраиваясь правильными рядами, с автоматами навскидку. Оркестр играет всё громче, и всё оглушительнее звучит хор.
Я вижу оскалившиеся в ржании зубы. Я вижу пальцы на спусковых крючках. Я чувствую тошноватый запах зверя, и жирный пепел пачкает кресла.
Я вижу его потную спину с тёмными пятнами на рубашке. Я вижу
Через семь лет тебя повесят в Нюрнберге.
Романтики!..
Эпизод №7
Я спал, и мне приснилась птица-любовь, и я не хотел просыпаться. Но проснулся и, глядя на небо в окне, подумал, что может быть два объяснения этому:
Это был не сон – тогда птица не исчезла, и я вновь увижу её.
Это был сон – тогда это была вовсе не птица-любовь.
Устав от надежд и разочарований, я убедил себя во втором.
Но когда я увидел тебя, стоящей на балконе овеянной сиренью башни, я понял, что произошло первое.
.................................................................................................................................
Сценарий №2
Театр-шапито опустел, выгорел изнутри, и остались лишь угли; над ними, над почерневшими опилками мутным вздохом в зеркальном пространстве повисли голубоватые, холодные шары фонарей.
Огонь, вырвавшись наружу, охватил ночной город, полосящую витринность проспектов и мракобесие окраин обручив неистовой пляской протуберанцев костра, но здесь, под невидимым погасшим куполом, всё стало тихо. Только на тёмном ворсе ковровой дорожки валялся растоптанный кем-то в спешке букет, да сиротливо ёжились выброшенные за ненадобностью программки.
Она неслышно сошла по ступеням и, приблизившись к сидевшему в неподвижности под бледными пузырями света человеку, вздохнула и присела рядом.
Он молчал.
– Ты хочешь уйти,– тихо произнесла она.
Он пожал плечами.
– Возьми меня с собой.
– Зачем?
– Здесь душно. Скукотища. А я могла бы стать великой актрисой. Что ты смеёшься?
– Я не смеюсь.
– Все смеются. Но мне всё равно. Здесь же нет никакой жизни, как в болоте.
– Когда вода застаивается, она протухает.
– А я хочу плыть как корабль!
– Но ты понимаешь, куда я ухожу?
– Нет, а ты?
– Не знаю. Пока нет.
– Мне всё равно.
– Не может быть всё равно. Я могу рисковать собой, но как я возьму на себя ответственность за тебя?
– Что за глупость. Я ведь уже не маленькая.
– Это я могу сказать, что мне всё равно. И то это будет неправдой.
– Представь себе, когда я стану всемирно известной, у тебя будут брать интервью, и ты будешь гордиться, что это именно ты…
– А ты готова умереть?
– Зачем?– она удивлена.
Эпизод № 13