История дипломатии. Том 3
Шрифт:
Став министром иностранных дел Франции, Пьер Лаваль прежде всего постарался мирно покончить с делом о марсельском убийстве. Рассмотрение этого вопроса состоялось в Совете Лиги наций 7—10 декабря 1934 г. в связи с заявлением Югославии о соучастии венгерского правительства в марсельском преступлении. Лаваль произнес в Совете самую двусмысленную речь. Он начал с патетического заявления, что «в этот серьёзный час Франция стоит плечом к плечу с Югославией»; закончил же он своё выступление угодливым пожеланием, чтобы Венгрия сама нашла у себя виновных и положила конец их деятельности. В таком же духе, в результате закулисных переговоров и под нажимом французской дипломатии, была составлена и принята резолюция Совета Лиги наций по делу о марсельском злодеянии.
Лаваль торжествовал. Он знал, что им довольны и в Берлине, и в Будапеште,
Римский сговор (7 января 1935 г.). Лаваль выехал из Парижа в Рим как «вестник мира». Он был весьма приветливо принят Муссолини, с которым имел четыре долгих совещания, из них три в присутствии советников и одно в секретнейшем tete-a-tete. После первых двух совещаний было опубликовано достигнутое соглашение по австрийскому вопросу. После третьего, секретного, собеседования Лаваль объявил, что соглашение достигнуто по всем пунктам.
Общая декларация в результате римского совещания 7 января 1935 г. была опубликована 11 января. В ней сообщалось, что оба правительства намерены «развивать традиционную дружбу, соединяющую обе нации, и сотрудничать в духе взаимного доверия в деле сохранения общего мира».
Только позднее, 15 апреля 1935 г., было опубликовано соглашение Лаваля с Муссолини об исправлении франко-итальянской границы в Африке. Сам Муссолини, говоря об этих приобретениях Италии, карикатурно преуменьшал их значение: «Я получил недавно от французов 110 тысяч квадратных миль Сахарской пустыни… — иронизировал он. — Знаете, сколько жителей имеется на этой бесплодной территории? 62… Их пришлось искать, как иголку в стоге сена. Они нашлись в конце концов в затерянной в песках долине, где, однако, не оказалось достаточного количества воды для её обработки».
Муссолини напрасно прикидывался простаком. Ценность полученных им территориальных приобретений заключалась в 22 километрах береговой линии против Баб-эль-Мандебского пролива. С точки зрения завоевательных планов Муссолини в Африке этот береговой участок имел весьма существенное стратегическое значение. Недаром взволновались англичане, обеспокоенные за Красное море и за свой Аден. Возмущены были и французские военные круги, прекрасно понимавшие неудобство беспокойного итальянского соседства для французской колонии Сомали.
Вдобавок Италии передавался остров Думейра и предоставлялись 20 % акций железной дороги, соединяющей французский порт Джибути со столицей Абиссинии Аддис-Абебой.
Со своей стороны Муссолини частично удовлетворил претензии французского правительства относительно подданства итальянских поселенцев в Тунисе. Стороны договорились о том, что итальянскую национальность сохранят дети итальянских родителей в Тунисе, которые родятся до 1945 г. После 1965 г. итальянцы-поселенцы Туниса лишатся права принимать итальянское гражданство.
Соглашение 7 января предусматривало заключение Дунайского пакта. Признавая независимость Австрии необходимым условием сохранения мира в Европе, Лаваль и Муссолини, намечали открыть переговоры о гарантиях неприкосновенности австрийских границ. В этом соглашении в первую очередь должны были принять участие Италия, Франция, Польша, Румыния, а за ними и другие государства.
22 марта 1935 г. все соглашения, подписанные Лавалем и Муссолини в Риме, были ратифицированы французской Палатой депутатов.
Докладывая французской Палате, а затем и Сенату о римских соглашениях, Лаваль заверял, что он достиг в Риме всего, о чём мог только мечтать Барту: ослаблена связь между Гитлером и Муссолини; Италия склоняется на сторону Франции; обеспечена независимость Австрии; укреплены основы европейского мира.
Но Лаваль благоразумно умалчивал, о чём с глазу на глаз он дополнительно договорился с Муссолини. Впоследствии стало уже точно известно, что во время приёма во французском посольстве в Риме, в палаццо Фарнезе, два ренегата социалистических партий, удалившись в уединённый покой, решили между собой судьбу абиссинского народа. Муссолини открыл Лавалго свой план захвата Абиссинии (Эфиопии). Лаваль не возражал. Больше того, он вполне определённо дал понять Муссолини, что французское правительство не будет препятствовать осуществлению его замысла. Руки Муссолини были развязаны. Нападение на мирное африканское государство становилось для него теперь лишь вопросом времени. Был доволен собой и Лаваль. Кстати, ему дана была аудиенция у римского папы. Глава католической церкви отечески ласково принял раскаявшегося социалиста и бывшего безбожника. Папа не мог не знать, что Лаваль прибыл в Рим с оливковой ветвью мира. В груди святейшего отца билось итальянское сердце: ему приятно было убедиться, что Франция идёт навстречу великодержавным стремлениям Италии и что она не препятствует осуществлению мечтаний Рима о господстве над миром. Вместе с папским благословением Лаваль возведён был в звание графа римской курии. Легко представить себе, как льстил этот новый титул тщеславию вульгарного честолюбца из Оверни.
Позднее в откровенных беседах Лавалю ставился вопрос, зачем он поощрял Муссолини к нападению на Абиссинию. Ухмыляясь и подмигивая, «торговец фигами» выбалтывал по этому поводу свои дипломатические расчёты. Италия, видите ли, перенаселена. Её собственные ресурсы ничтожны. Она стремится выйти из своих границ, чтобы получить новые территории, рынки, запасы сырья. Было бы бедой для всей Европы, если бы итальянская экспансия прорвалась на Балканы, в дунайские области или на Ближний Восток. Это неизбежно повело бы к общеевропейской войне. Не лучше ли поэтому отвести в сторону, «канализировать» эту беспокойную итальянскую стихию? Пусть она направится в африканские пустыни. Там она разольётся и, быть может, успокоится. Тогда и Франция со своими друзьями и союзниками в Европе будет ограждена от итальянского напора.
Не успел Лаваль покинуть Рим, как фашистский «большой совет» объявил, что на случай возможных событий правительством принимаются необходимые военные меры. Девять месяцев спустя, в октябре 1935 г., итальянские войска ворвутся в Абиссинию. Третий очаг войны запылает на кратчайших путях из Европы в Азию.
Подготовка Италией войны против Эфиопии (Абиссинии). Фашистская Италия упорно стремилась осуществить свою империалистическую программу путем увеличения своих колониальных против Эфиопии (Абиссинии) владении за счет захвата плохо лежащих чужих земель. Восточная Африка являлась ближайшим предметом этих вожделений. В итальянском Министерстве колоний, во главе которого с января 1935 г. стал сам Муссолини, возник план объединения Эритреи и Сомали в обширную колониальную территорию с включением в неё Абиссинии. Бывший министр колоний, специалист по абиссинскому вопросу, маршал де Боно был назначен верховным комиссаром итальянских колоний Восточной Африки. Уже с 1934 г. началась отправка итальянских войск и военных материалов в Эритрею. Той же осенью на границах Абиссинии с итальянскими колониями возник ряд инцидентов. Особенно серьёзное столкновение произошло 5 декабря 1934 г. возле колодца Уал-Уал, в юго-восточной области Абиссинии, пограничной с Итальянским Сомали. Вторгшись на территорию Абиссинии, итальянские войска пустили в ход танки, артиллерию и самолёты.
Абиссинское правительство заявило Италии протест. Однако столкновения не прекращались. Через Суэцкий канал в Эритрею продолжали прибывать всё новые транспорты с итальянскими войсками. В начале января 1935 г. Абиссиния обратилась к Лиге наций, требуя её вмешательства. Но к этому времени Лаваль уже успел договориться с Муссолини и «подарил ему Эфиопию». Что касается Англии, то позиция её дипломатии в абиссинском вопросе была по меньшей мере недальновидной: сна не учитывала, что удар по Абиссинии направлен также и против Англии, против её путей из Европы в Индию, в Азию. В секретном докладе так называемой комиссии Джона Мэффи доказывалась незаинтересованность Англии в судьбе Эфиопии. «В Эфиопии или по соседству с ней, — гласил этот документ, — у Англии нет таких жизненных интересов, которые требовали бы противодействия со стороны правительства его величества покорению Эфиопии Италией. Итальянский контроль над Эфиопией был бы с некоторых точек зрения даже выгоден для Англии». Для Англии достаточно защитить интересы Египта на водах озера Тан. В отношении Эфиопии она вполне может довольствоваться принципом открытых дверей. Впрочем, Англия, пожалуй, была бы непрочь пойти и на раздел Абиссинии, если бы только удалось выгодно договориться с Италией. «Было бы хорошо воспользоваться случаем, чтобы добиться, если возможно, исправления границ Британского Сомали, Кении и Судана», — многозначительно отмечал доклад Мэффи.