История Донского края
Шрифт:
Кроме православных храмов на Донской земле действовали мусульманские мечети, ибо среди принятых в ряды казачества были татары, целая станица которых находилась с конца XVII столетия в составе Черкасского городка. Здесь-то и располагалась мечеть, сгоревшая в 1710 году и возобновленная вскоре по приказу и с материальной помощью Петра I.
…Особенно бурно развернулось церковное строительство на Дону в XVIII столетии, но об этом – в следующих главах.
Наряду с храмами на земле донских казаков существовали и действовали монастыри, где имелись часовни и церкви. Монастыри строились с гуманистическими, христианскими целями, чтобы старым, больным и увечным воинам донским было где преклонить свои головы к концу жизни.
Самым древним казачьим монастырем являлся Черниев-Никольский монастырь, основанный в 1573 году на правом берегу реки Цны у так называемых “Шацких ворот” казаком-иеромонахом Матвеем [97] .
Второй
97
Буданов И. П. Указ. соч. С. 15.
98
Быкадоров Ис. Указ. соч. С. 156.
Кроме этого на Дону имелись монастыри Задонский, Воронежский (древний), Дивногорский, Донской [99] . Характерно, что эти монастыри находились в пределах “того Червленого Яру и по Велику Воронежу и Хопер до Дону”, о котором говорили митрополиты Феогност и Алексий [100] .
В 1652 году недалеко от Усть – Медведицкого городка появился еще один казачий монастырь, названный Усть-Медведицким. Сначала здесь стояла только часовенка, а в 1665 году, по благословению святейшего патриарха Никона, казаки построили деревянную церковь во имя Преображения Спаса. Однако освятили ее только в 1670 году [101] . С середины XVII столетия, как только позволила внешнеполитическая обстановка на Дону появилось три монастыря: Мигулинский, Кременской, Чирский (последний временно) [102] .
99
Буданов И. П. Указ. соч. С. 16.
100
Там же.
101
Правдин Н. Исторический очерк Усть-Медведицкого Спасо-Преображенского монастыря Донской области. М., 1885. С. 27.
102
Быкадоров Ис. Указ. соч. С. 100.
Донские монастыри или основывались казаками полностью, или донцы вкладывали часть средств в их строение. Однако управление монастырями в любом случае находилось в руках московского патриарха, поэтому назначение игуменов и архимандритов целиком зависело от Москвы.
Свои монастыри казаки содержали за собственный счет, и их руководство нередко обращалось к донцам за помощью. Так, в 1625 году четыре удаленных от Дона монастыря обратились к Кругу с просьбой отпустить им меди на отливку колоколов. И казаки, собрав медь с разбитых под Азовом пушек, “тое медь послали по убогим монастырям на Воронеж, в Шацкой, на Лебедянь и к Святым Горам на колокола” [103] .
103
Буданов И. П. Указ. соч. С. 122.
Помимо того, что в донских монастырях, как мы упоминали, доживали свой век старые и увечные казаки, монастыри являлись еще и центрами по распространению грамотности среди казаков, ибо на Дону не было школ вплоть до 40-х годов XVIII века.
Кроме посещения собственных монастырей, казаки совершали и паломничества в Киево-Печерскую лавру, делая туда богатые вклады. Но особо популярным среди донцов было посещение далекого Соловецкого монастыря и поклонение святым чудотворцам Зосиме и Савватию. Эти святые были основателями Соловецкого монастыря, считались целителями ран. Канонизированы православной церковью в XVI веке. Для такого паломничества требовалось получить разрешение Круга и проезжую грамоту от царя по землям Московского государства на далекий север. Маршрут путешествия на Соловки был сложным и шел с Дона на Воронеж и далее на Переяславль-Залесский, Ростов Великий, Ярославль, Вологду, а оттуда по реке Сухоне на Тотьму, Великий Устюг, потом Северной Двиной на Холмогоры, Архангельск и морем на Соловецкие острова.
14. Медицина Донского края. XVI–XVII вв.
Если врачевать душевные раны казаки отправлялись в монастыри, то боевые раны и болезни исцеляли лекари, тем более, что находясь в состоянии постоянной борьбы с турками и татарами, казаки крайне нуждались в них.
Не имея своих лекарей, донцы обратились с челобитной грамотой к государю московскому, прося прислать искусных лекарей “для лекарства больных и раненых казаков” [104] . Царь Алексей Михайлович уважил просьбу донцов. В 1653 году в Черкасский городок из Москвы прибыл профессиональный врач иноземного происхождения – Лука Климовский. Освоившись в казачьей столице, он отправил в Москву челобитную, прося прислать своего сына Тимофея «на Дон к Вуйску для ево ремесново дела лекарства» [105] .
104
РГАДА (ЦГАДА) Донские дела. Оп. 1. № 3. Л. 3.
105
Донские дела. Кн. 4. Стб. 586–587.
В 1673 году Черкасский городок прибыли лекари Афанасий Щешуков и Иван Костылев. Раненых казаков лечили старинным домашним способом: накладывали припарки из горячего вина и смазывали раны особым составом, сделанным из желтого воска, говяжьего сала, белой смолы и “деревянного масла”. Казаков, заболевших “крымской” (проказа) или “французской” (венерические болезни) болезнями не лечили (они считались неизлечимыми), а изолировали в специально отведенных для этого местах. Атамана Фрола Минаева правительство берегло и лечило особо. Так, в 1683 году оно пожаловало Минаеву «для ево болезни на лекарство пропиэтису десять золотников безденежно из Оптекарского приказу» [106] .
106
РГАДА. Ф. 111. 1683. № 5. Л. 4.
В 1695 году, в связи с началом Азовского похода Петра I, на Дону появились новые лекари и первый донской госпиталь. Среди врачей, оставленных по приказу царя осенью 1695 года в Черкасске (а их было пять человек), главным являлся доктор Термонт [107] . Эти лекари врачевали раненых во время неудачных штурмов Азова солдат и казаков. Штатных и постоянных лекарей на Дону в этот момент, вероятно, не имелось.
Завершив лечение раненых солдат и казаков, все пять лекарей уехали из Черкасского городка в Москву, оставив донских казаков без стационарной врачебной помощи. Мотивируя свой отъезд, лекари писали, что “они, вылеча в Черкасском ратных людей всех, поехали ис Черкасска к Москве ноября 30 числа, а лекарства… ничего не осталось, а больных опричь раненых лечить они не умеют, для того это дело дохтурское” [108] . Здесь налицо разделение на врачей (“дохтуров”) и лекарей, которые по служебному положению и врачебной квалификации стояли ниже первых. Так, из пяти оставленных в Черкасске осенью 1695 году “слуг Эскулапа”, Термонт был врачом (“дохтуром”), а остальные четверо – лекарями.
107
Энциклопедический словарь военной медицины. Т. 1. М., 1946. С. 84.
108
Там же.
… С отъездом Термонта с товарищами в Москву Дон до конца XVII столетия оставался без врачей. Появились они здесь только в следующем веке.
Глава 2
«Бессменая стража пределов российских…»
(участие донского казачества в войнах России. XVI–XVII вв)
Обратимся теперь к политической и военной истории донского казачества XVI–XVII веков, истории бурной, многоплановой и интересной…
В начале 70-х годов XVI столетия донские казаки, жившие отдельными группами и городками, объединились в военно-политическую организацию, названную Войском Донским. С 1570 года казачья донская республика вступила во взаимовыгодные отношения с московским государем Иваном IV Грозным, который признавал Дон самостоятельным государством, принимая казачьих послов со всеми почестями, подобающими посланникам иностранных государств.
15. Участие донских казаков в войнах России XVI столетия
В это время донские казаки принимали деятельное участие в войнах, которые вело Русское государство.
То была неспокойная пора для всей нашей страны, и появление сильного христианского войска на ее враждебных южных пределах явилось весьма кстати. “Во дни порабощения России, – писал литератор и общественный деятель России Ф. Ф. Вигель (1786–1856), – ее бессилия и неустройства, на южных пределах ее без ее участия и ведома, сама собой встала живая стена, составленная из ратников, которые удальством своим долго изумляли окрестные края. То, что мудрость человеческая сделала для спасения Рима (военные пограничные поселения) и не спасла его, провидению угодно было то сотворить для нас от берегов Днепра и вдоль по тихому Дону проведена была блестящая черта: она должна была, как межа, означать владения России… Казачье войско сберегло нам половину Украины, помогло взять обратно другую… Его заслуги неисчислимы” [109] .
109
Акты Лишина. Т. 3. С. 279–280.