История Древнего мира: от истоков цивилизации до падения Рима
Шрифт:
Вителлий двинулся к Италии, где его люди построили мост через По и встретились с меньшими силами Отона в битве при Кремоне. Армия Отона была разбита, сам он с редким смирением решил, что ни ему, ни Риму не будет никакой пользы от полномасштабной войны. Он привел свои дела в порядок, сжег бумаги, раздарил свои вещи, хорошо выспался ночью и утром заколол себя. То был поступок человека с ясным сознанием и необычайным мужеством – именно такой император был бы нужен Риму.
Взамен Рим получил Вителлия, практичного и беспринципного. Он направился к столице, где показал свою власть, распустив старую преторианскую гвардию и создав ее вновь из собственных лояльных войск. Но другим римским легионам не понравилось предпочтение, оказанное солдатам из немецкой провинции. Вскоре войска, располагавшиеся в восточной части империи, объявили, что они будут поддерживать своего кандидата, Веспасиана – римского полководцы, который уже проявил себя во время войн против Британии, и который
Веспасиана не было вблизи от Рима; он находился в своей провинции, подавляя мятеж в Палестине. Со времен угроз Калигугы поставить свою статую в храме, иудейское сопротивление римскому правлению росло. Статуи удалось избежать, но иудеи чувствовали, что рано или поздно от них потребуют сделать что-либо действительно ужасное. В 66 году группа повстанцев, называемых зелотами, напала на римский гарнизон, стоявший в Иерусалиме. Местный правитель прислал войска, но и они потерпели поражение. Ситуация становилась достаточно серьезной для самого Веспасиана, опытного генерала – он должен был вмешаться и устранить проблему. С помощью своего сына Тита, тоже видного полководца, Веспасиан смог загнать мятежников назад в Иерусалим и взять город в осаду. [301]
301
Римская армия подготовилась к осаде Иерусалима, собравшись в стратегически расположенном городе Мегиддо (известен как «Армагеддон» в книге Апокалипсиса). Осада по-видимому закончилась разрушением Иерусалима, что придало Мегиддо в воображении иудеев особую, апокалипсическую важность. (Прим. авт.)
На самом деле город Ар-Мегиддо стал символом гораздо раньше – со времен сражения между египтянами и ханаанянами в 1457 году до н. э. (Прим. ред.)
А в Риме Вителлий объедался, пьянствовал и доставлял себе прочие удовольствия, пока его солдаты готовились защищать его власть. Римские войска, которые поддерживали Веспасиана, двинулись в метрополию. Армии встретились у Кремоны, где состоялось генеральное сражение, длившееся четыре дня. Судя по всему, войска Веспасиана одержали победу – вскоре они оказались в самом Риме, где попытались атаковать Капитолий, занятый солдатами Виттелия. В разыгравшейся новой битве и сами строения Капитолия, и огромный храм Юпитера Оптим Максим сгорели дотла. В декабре 69 года солдаты Веспасиана ворвались в лагерь Вителлия, убили его и распорядились его телом традиционным образом: выбросили в Тибр.
Веспасиан очень желал занять свое место, но не хотел лично возвращаться в Рим, прежде чем завершит осаду Иерусалима. Поэтому Сенат, который отчаянно стремился успокоить его буйных сторонников прежде чем они спалят что-нибудь еще, объявил Веспасиана принцепсом – как Августа, Тиберия и Калигулу до него. Таким образом, титул ему был дан еще до вступления в Рим.
Декрет даже не перечислял имена Калигулы, Нерона, Гальбы, Отона или Вителлия: их стерли из записей, damnatio memoria. В предыдущем году четыре правителя получали титул принцепса, и было ясно, что номинальная власть, которой награждал Сенат, с точки зрения людей была чистым обманом. Власть в Риме принадлежала тому, кто покажет себя наиболее сильным лидером и заручится наибольшей вооруженной поддержкой. Но, упоминая имена людей, которые разбивали эту иллюзию, Сенат подрывал свой статус и смысл самого своего существования. Игра, которая характеризовала правление Августа, все еще оставалась в самом центре римской политики.
Сравнительная хронология к главе 81
Глава восемьдесят вторая
Границы Римского мира
Между 70 и 132 годами нашей эры Рима терпит катастрофические неудачи, но в итоге на его трон восходит целая плеяда здравомыслящих императоров
К сентябрю 70 года стены Иерусалима были разрушены, а город сожжен. Второй Храм также исчез в огне. Армия восставших иудеев не была полностью разбита, но победа Веспасиана оказалась достаточно убедительной, чтобы он смог покинуть этот регион. В сентябре 70 года он наконец-то отбыл в Рим после девяти месяцев заочного пребывания принцепсом.
Веспасиан был опытным солдатом; он понимал, как мыслят солдаты и не недооценивал силу армии, дающей ему власть или же способной отобрать ее. Его первым поступком в Риме стало переназначение командиров и переформирование войск, необходимое, чтобы разрушить систему старой лояльности.
Его десятилетнее правление было спокойным, методичным и отличалось хорошим администрированием: как и надеялся Сенат, оно стало возвратом к дням действий Августа.
Но по существу Рим жил в мире; Веспасиан избегал судов за предательство и снизил налоги. И то, и другое повысило его популярность, а Рим сделало более спокойным.
В 79 году в возрасте семидесяти лет Веспасиан умер – вероятно, от гриппа.1 Сенат, несколько тревожась, утвердил его сына Тита в качестве наследника. Во время правления Веспасиана Тит заработал репутацию безжалостного и часто жестокого командира, а его поведение в Иерусалиме было особенно диким. Но, получив титул принцепса, он стал следовать образу действий своего отца, беря с него достойный пример.
Римская империя и границы крупнейших римских провинций в 114 году
Однако у Рима уже не оставалось шанса сделать глубокий вдох. На Тита одно за другим свалились три несчастья. Первым оказалось извержение горы Везувий, случившееся всего через два месяца после начала его правления. Гора Везувий находится на юго-западном берегу Италии, недалеко от Неаполитанского залива, и она громыхала столько, сколько помнили себя римляне. Люди, жившие в городе Помпеи у ее подножия, привыкли к землетрясениям, и, хотя те и усилились, никто не встревожился; никто не знал, что сильная тряска – это первая стадия извержения.
Римский писатель Плиний Младший был в Помпее 23 августа 79 года, за день до извержения. Как написал он в письме другу,
«Все тряслось и до того много дней – обычное дело в Кампанье, и не было причины для паники. Но той ночью тряска резко усилилась, люди решили, что это уже сдвиг, а не просто дрожь… Но вот начался день, с неуверенной, ленивой зарей. Все здания вокруг нас тряслись. Мы на улице, но пространство совсем маленькое, и мы боимся, почти уверены, что грядет крах. Наконец, мы решили покинуть город; Ошеломленная толпа следует за нами, предпочтя наш план собственному (вот что считается мудростью во время паники). Их число так велико, что отход замедляется, а затем они несутся мимо нас. Один раз мы останавливаемся, но только когда здания остаются позади нас. Много странных вещей происходило с нами там, и мы много чего боялись. Тележки, которые доставили нам по заказу, ползли в противоположном направлении, хотя земля была абсолютно плоской, они не стояли на месте, даже когда колеса заложили камнями. Кроме того, казалось, будто море высохло, будто трясущаяся земля оттолкнула его назад. Линия берега отодвинулась назад, и много морских обитателей осталось на песке. Позади нас сгустились пугающие темные облака, разрываемые крутящимися и мечущимися молниями, открывая громадные фигуры пламени, Они были похожи на молнии, но больше… Вскоре облака расползлись до края земли и покрыли море…
Теперь появилась пыль, пока не густая. Я оглянулся: позади нас грозно разрасталось плотное облако, следуя за нами, как несется волна наводнения по земле. „Давайте свернем в сторону, пока можем еще что-то видеть, чтобы нас не сбила на улице и не раздавила толпа наших сопровождающих”. Мы едва успели присесть, когда навалилась темнота, похожая на безлунную или облачную ночь, но еще больше похожая на темноту закрытых и не освещенных комнат. Слышны были стоны женщин, дети плакали, мужчины кричали. Некоторые звали родителей, другие детей или супруга; узнать друг друга можно было только по голосам…
Посветлело, хотя было не похоже на возвращение дня, то был отсвет приближающегося пламени. Сам огонь остановился на некотором расстоянии, но темень и пепел навалились снова с огромной тяжестью. Мы вскочили и снова, и снова отряхивали пепел, иначе нас бы покрыло им целиком и раздавило бы его весом. Я мог бы похвастаться, что не издал ни стона в такой опасной ситуации, ни одного трусливого слова, я считал, что погибаю со всем миром, и мир погибает вместе со мной».2
Те, кто не покинул город, были погребены под двадцатью пятью футами пепла или задохнулись от жара и газов. Более двух тысяч человек погибло в одну ночь.
Тит послал из Рима помощь пострадавшим и сам посетил место, как только исчезла опасность. Он находился в Помпеях второй раз, проверяя, что еще можно сделать для облегчения положения, когда в Риме начался маленький пожар и в результате сгорел огромный район города. А по пятам огня пришла эпидемия, которая очистила перенаселенные хижины вокруг бывшего города, убивая людей десятками.