История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима
Шрифт:
Тира до и после извержения
Даже если падение минойской культуры не было напрямую вызвано извержением вулкана, сами проявления катастрофы были, видимо, очень похожи по воздействию на падение уровня Нила в Египте. Эти знамения ясно показывали, что Посейдон рассержен, и боги больше не покровительствуют царскому дому. Очень похоже, что катастрофа была воспринята как предвестник более сильного проявления божественного гнева.
С Владыкой землетрясений нельзя вести себя легкомысленно – он всегда скрывается в глубинах, готовый положить конец хрупкому благоденствию человека. Лучше
Сравнительная хронология к главе 24
Глава двадцать пятая
Распад Хараппы
100
Было написано очень много трудов, серьезных и не очень, о возможности того, что извержение Тиры и затопление центра острова явились для Платона источником вдохновения в его описании таинственного острова Атлантида, затонувшего в море после страшного землетрясения и наводнения. Платон называет Атлантиду самой мощной морской силой в регионе – что действительно может быть намеком на минойскую цивилизацию. Такого рода предположения в самом деле завораживают – но к несчастью, в данной работе нам просто не хватит места, чтобы описывать в деталях даже многие реальные цивилизации, не говоря уже об исследовании воображаемых. (Прим. авт.)
В Индии с 1750 до 1575 года до н. э. хараппанские города разрушаются, а на их руинах поселяются северные кочевники
Далеко на востоке от Месопотамии навязчиво однообразные хараппанские города столкнулись со своей бедой.
Примерно между 1750 и 1700 годами до н. э. население Мохенджо-Даро начало покидать свои дома. Не все люди спаслись. При раскопках были обнаружены скелеты, лежащие непогребенными на улицах; целая семья была захвачена и убита в собственном доме, а тела брошены, не преданные земле. Тут и там дом, охваченный огнем, рушился. Спасающееся население бросало ценные предметы (утварь для жизнеобеспечения, ювелирные изделия и серебро), чтобы быстрее убежать.1 Север Хараппы показывает такую же картину. Раскопки более мелких хараппанских населенных пунктов не дают столь же ясной картины – но, без сомнения, хараппанская цивилизация прекратила свое существование.
Хараппанцы были уничтожены не вражеским вторжением. Развалины не содержат брошенного оружия, вооруженных тел, не показывают систематического разрушения домов, нет никаких признаков борьбы вокруг городских укреплений (которые, в конце концов, строили как раз для такого случая).2
Разрушение различного типа зданий, а также пожары (которые могли начаться, когда опрокидывался кухонный огонь) могли быть вызваны землетрясением или наводнением. В случае наводнения вода должна была прийти внезапно, быть может, с необычайной яростью. Слои отложения показывают, что Инд, как и другие реки, бегущие через земли основных древних цивилизаций, регулярно разливался и оставлял после себя плодородную почву, но эти разливы были предсказуемы.3 Обожженный кирпич крепостей, вероятно, тоже служил защитой от необычайно высокой воды. Только волна высотой со стену могла вызвать разрушения, найденные в хараппанских городах.
Гидролог Р.И. Рейкс предположил, что перемычка из осадков, образовавшаяся выше Хараппы по течению, прекратила на некоторое время наводнения, снизив таким образом плодородность полей и, вероятно, спровоцировав в городе средней тяжести голод; затем она прорвалась под тяжестью скопившейся воды, которая ринулась вниз на город, затопив его. Что-то подобное произошло в 1818 году, когда плотина из осадков в пятьдесят футов высотой остановила Инд почти на два года, образовав скопление воды в пятьдесят миль длиной.4 Но изучение отложений в двух самых крупных хараппанских городах не указывает на какое-либо наводнение. В любом случае, даже если наводнение и разрушило здания в городах, почему же они не были восстановлены?
Приходится принять версию, что на цивилизацию обрушилось какое-то естественное бедствие, от которого уже пошла внутренняя череда неудач. Изучение скелетов свидетельствует о болезнях, у большинства обнаружены следы сильной анемии – вызванной, вероятно, недоеданием.5 Берега Инда не были склонны к засолению, но ни одно поле не застраховано от обеднения: без сомнения, растущему населению требовалось все большее и большее количество зерна. Построенные из грязевого кирпича здания требовали много дерева для топки печей. По мере того как города росли, строители должны были расчищать от леса все больше и больше площадей. Возможно, наводнения стали просто последней каплей в кризисе урбанистической цивилизации, и так уже развившейся чрезмерно. А как только города начали распадаться, хараппанская социальная система не смогла остановить этот процесс. Очевидно, чрезмерная унификация настолько лишила ее гибкости, что, вынужденные покинуть свои удобные города из стандартного кирпича и со стандартизованным инструментом, люди просто не смогли жить в неблагоустроенном мире и снова создать цивилизацию.
Население уменьшилось на несколько порядков – но все же города опустели не полностью. Часть людей осталась здесь, часть – вернулась или же пережидала неурядицы в пригородах. Раскопки культурных слоев, лежащих над хараппанскими, показывают низкий уровень благоустроенности быта – об этом свидетельствуют грубо выполненные гончарные изделия, отсутствие попыток восстановить или использовать сложную дренажную и канализационную системы городов. Археологи называют это пост-хараппанской или Джхукарской6 культурой – по названию деревни, где изготавливались грубые гончарные изделия. Но в ней нет организованного начала. «Культура Джхукар» – это скорее люди, которые жили в хараппанских развалинах, когда хараппанская цивилизация завершилась.
Конечно, завоеватели с севера тоже пришли в Индию – но они не появлялись примерно до 1575–1500 годов до н. э. Это были кочевники, которые бродили восточнее Элама и к северу от гор на западе Индии (теперь их называют горы Гиндукуш). В конце концов они просочились через перевалы в долины, образованные верховьями Инда. Их литература – записанная лишь через тысячу лет – называет их самое раннее место заселения в Индии «Землей Семи Рек». Это означает, вероятно, что они жили в Пенджабе, в верхнем течении Инда, где он ныне начинается шестью истоками, сливающимися в единую реку. Был еще седьмой исток, Сарасвати – но тысячелетием позже он высох.7
Цивилизация этих переселенцев сначала едва ли была цивилизацией в прямом смысле этого слова. Они привыкли жить странствующими группами, которыми руководили военные вожди. Поэтому они ничего не строили; насколько мы знаем, они не имели ни письменности, ни искусства; в их языке не было сельскохозяйственных терминов, таких, как «плуг» или «молотьба».
Но вот что они умели делать, так это сражаться. Они располагали самым на то время совершенным вооружением: не только лошадьми, но также колесницами на колесах со спицами, бронзовыми топорами и большими луками с дальностью стрельбы, превосходящей дальность тех, которыми пользовались хараппанцы.8 Как и гиксосам в Египте, которые тоже пришли с пустынных равнин, эти новинки военной техники помогали им прорубать путь сквозь вражеские ряды.
Однако они не сразу отправились завоевывать долину Инда, а прожили в Семиречье не менее века, прежде чем двинулись далее на юг и восток. Ко времени, когда они проложили путь вниз, к хараппанским городам, здешняя цивилизация уже погибла и исчезла. Вероятно, пришельцам еще могли противостоять живущие здесь разрозненные группы людей, но организованного сопротивления они не встретили. Переселяясь, они использовали сохранившиеся пустые дома, которые могли найти, так как своих домов не строили, а в их языке вообще отсутствовали слова для обозначения понятия «строительный раствор». Утонченную и высокоорганизованную хараппанскую цивилизацию сменила культура кочевых племен с более низкой технологией, без какого-либо опыта государственного управления, но зато способных куда лучше адаптироваться к незнакомому окружению.