История Древней Греции
Шрифт:
Узнав об этих приготовлениях, акарняне запросили помощи у командиров 20 афинских кораблей, крейсировавших вдоль Пелопоннеса, и от Демосфена, находившегося в Навпакте. Зимой 3 тысячи гоплитов из Амбракии заняли Ольпы. Акарняне усилили гарнизон Аргоса и заняли Крены, надеясь перехватить между двумя этими пунктами армию Эврилоха, когда она будет наступать по главной дороге с юга. Однако Эврилох сделал обходной маневр, ночью миновал позиции акарнян и соединился с амбракийцами. Объединенная армия, насчитывавшая 6 тысяч гоплитов и немного легкой пехоты, встала лагерем в Метрополисе к северу от Аргоса и стала ждать прибытия подкреплений, вызванных из Амбракии. Вскоре после этого в Амбракийский залив вошли 20 афинских кораблей и появился Демосфен с 200 мессенийскими гоплитами и 60 афинскими лучниками. Получив верховное командование, Демосфен разбил лагерь в Ольпе неподалеку от Метрополиса. Враг имел подавляющее численное преимущество, а доля гоплитов по отношению к легким пехотинцам у Демосфена была меньше, чем в армии Эврилоха; тем не менее промедление привело бы к тому, что Эврилох получил бы подкрепление из Амбракии. Поэтому Демосфен предложил дать бой. На шестой день Эврилох пошел в атаку, лично командуя левым флангом. Он
Сменивший Эврилоха спартанец Менедай вступил в переговоры с Демосфеном и акарнянскими командирами. Он находился в отчаянном положении. Остатки его армии укрепились на безводном холме, отрезанные там и с суши и с моря. Он втайне заключил с Демосфеном соглашение, по которому его и его пелопоннесцев пропускали сквозь вражеские ряды, а амбракийцы и наемники бросались на произвол судьбы. Тем временем Демосфен узнал, что подкрепления из Амбракии уже в пути, и отправил войска на север занять перевалы и устроить засады около Идомены. Затем Менедай отвел своих пелопоннесцев небольшими группами на равнину, но его союзники и наемники бросились за ним вдогонку. Акарнянские солдаты, не зная о соглашении своих командиров с Менедаем, пошли в атаку, и завязался бой. В итоге Менедай со своими пелопоннесцами все-таки миновал вражеские линии, а его союзники и наемные войска не без потерь рассеялись в горах. После этого Демосфен выступил на север, на рассвете захватил врасплох амбракийские подкрепления и уничтожил их почти поголовно. Дело в том, что амбракийцы не знали о бое под Метрополисом и его последствиях и сперва не оказали сопротивления говорящим по-дорийски мессенийцам, которых приняли за своих; кроме того, они в основном были гоплитами, и в изрезанной, лесистой местности легковооруженные войска Демосфена имели перед ними преимущество. Амбракия почти полностью лишилась пехоты, и Демосфен предложил штурмовать ее стены. Но акарняне отказались, не желая, чтобы афиняне занимали укрепленные позиции в такой близости от их собственной страны. Когда афинские корабли отбыли, Акарнания и Амфилохия заключили с Амбракией оборонительный союз на сто лет. Таким образом, эта область перестала быть театром активных военных действий. Зимой Коринф сумел отправить по суше 300 гоплитов в Амбракию, обеспечив ей защиту от нападения афинян.
Эти события повредили спартанскому престижу и прославили Демосфена. Под его командованием армия, состоящая в основном из легких пехотинцев, нанесла первое в этой войне поражение пелопоннесским и амбракийским гоплитам. Спарта утратила инициативу в центральной Греции, где ее колония Гераклея страдала от дурного управления спартанских чиновников и нападений фессалийцев, и удовольствовалась вторжением в Аттику весной 425 г. и отправкой 60 пелопоннесских кораблей на Керкиру в надежде уничтожить там демократический режим. В Афинах народ решил уменьшить ставку процентов, выплачиваемых Афине с военных займов, и повысить дань с подчиненных государств примерно до тысячи талантов в год, не считая контрибуции, достигавшей 200 талантов [49] .
49
Общая сумма является спорной, некоторые исследователи оценивают сумму дани примерно в 1460 талантов.
Рассчитывая на эти поступления, афиняне снарядили 40 кораблей, чтобы отправить их на Керкиру, а затем усилить ими флот в сицилийских водах, успехи которого были ничтожными. Демосфен, не занимавший никакой должности, получил от народного собрания приказ сопровождать экспедицию и по собственному усмотрению вступать в бой с пелопоннесцами. У побережья Мессении флот попал в шторм, и корабли причалили к Пилосу, скалистому полуострову между морем и закрытой гаванью (рис. 24). Демосфен хотел укрепиться на оконечности полуострова, но командиры отказались выполнять его просьбу. Пока буря продолжалась, скучавшие от безделья солдаты соорудили стену из необработанных камней, скрепив их глиной, которую таскали на согнутой спине, придерживая руками. Через шесть дней разъяснилось, и флот отплыл к Керкире и Сицилии, оставив Демосфена с пятью кораблями в этой укрепленной точке. Спартанцы ничего не предпринимали, пока у Пилоса находились 40 кораблей, так как они справляли праздник, а их армия еще не вернулась из Аттики. Но когда там остался лишь Демосфен с пятью кораблями, они отозвали армию из Аттики и флот с Керкиры и заняли пехотой остров Сфактерия, господствовавший над двумя входами в гавань, которые они планировали перекрыть блокшивами [50] . Однако, прежде чем исполнить эти планы, они попытались взять позиции Демосфена штурмом.
50
Б л о к ш и в – судно, приспособленное под жилье, склад; затопленное судно для перекрытия фарватера.
Демосфен, отправивший два из своих пяти кораблей за флотом, который находился у Закинфа, получил случайные подкрепления в виде мессенийского тридцативесельного корабля и еще одного небольшого судна, которые до этого действовали как грабители. Его позиция была очень сильной, и войско Демосфена – всего около тысячи гоплитов, лучников и моряков с импровизированными щитами – с отчаянной храбростью отбивало все атаки. Был ранен и самый видный спартанский военачальник Брасид, чей щит вместе с другими позже был посвящен богине в честь победы афинян. На третий день прибыл афинский флот. На следующее утро корабли прошли через оба пролива, которые спартанцы так и не блокировали, застали врасплох вражеский флот и вывели его из строя. Затем они принялись патрулировать вокруг острова Сфактерия, на котором оказались осаждены 420 спартанцев с прислуживавшими им илотами.
Тогда на месте сражения появились спартанские власти и заключили перемирие. Его суть состояла в том, что афиняне разрешили доставку продовольствия на остров, получив взамен все спартанские боевые корабли. После этого в Афины поспешили спартанские послы и предложили мир и союз в обмен на освобождение людей на острове. Если бы Афины согласились, они бы обеспечили безопасность своей империи, а позиция Спарты была бы ослаблена, так как Спарта пошла на такой шаг без консультаций с союзниками: она была готова принести в жертву свои интересы, отказаться от борьбы за свободу и вступить в союз с тираническим государством. В подобном союзе Афины, безусловно, были бы сильнейшим партнером и могли бы при желании использовать дипломатическими методами свое преимущество, полученное благодаря победе Демосфена. Будь жив Перикл, он, возможно, убедил бы народное собрание принять предложение. Но после шести лет войны афиняне хотели большего, и Клеон подстрекал их к новым требованиям. По его предложению народное собрание дало такой ответ: если Спарта передаст Афинам людей со Сфактерии, а также Нисею, Пеги, Трезену и Ахею, Афины продлят перемирие и приступят к подробному обсуждению его условий. Когда послы попросили конфиденциальной встречи с афинскими представителями, Клеон потребовал публичной дискуссии. Тогда спартанские послы вернулись домой.
Рис. 24. Пилос в 425 г.
В Пилосе афинские командиры заявили, что Спарта нарушила условия перемирия, и не пожелали возвращать спартанцам их флот из 60 кораблей. Военные действия возобновились. Афиняне столкнулись с большими трудностями, не имея ни места, чтобы швартовать свои корабли, ни источников воды. Несколько кораблей днем патрулировали вокруг Сфактерии, а ночью остров окружал весь флот, который получил подкрепление и насчитывал 70 кораблей. Несмотря на бдительность афинян, лодки и ныряльщики с кожаными мехами доставляли на остров продовольствие для гоплитов и их прислужников. Перед Афинами же стояла проблема снабжения 14 тысяч солдат и гребцов в этом отдаленном месте. Если бы блокада продолжилась зимой, афинский флот не смог бы покинуть остров и, кроме того, остался бы без снабжения.
Народное собрание в Афинах уже раскаялось в бескомпромиссном отношении к предложению спартанцев, навязанном народу Клеоном. Когда было предложено отправить Клеона и еще одного человека для инспекции на месте, Клеон возразил, что нужно действовать, а не инспектировать, что, если бы полководцы были мужчинами, они бы уже давно захватили спартанцев и что он сам так бы и сделал, если бы был командующим. Упрек Клеона был нацелен в его соперника Никия, старшего военачальника, присутствовавшего в народном собрании, но ударил по нему самому, когда Никий предложил свою отставку и передачу командования Клеону. Клеон попытался отказаться. Но чем упорнее он отказывался, тем громче народное собрание кричало ему: «Плыви!» В итоге он отплыл, взяв себе в коллеги только Демосфена и забрав много гоплитов, пелтастов и лучников. Его заявление, что он либо захватит спартанцев за двадцать дней, либо погибнет в бою, вызвало в народном собрании смех: афиняне настолько уважали доблесть нескольких сотен спартанских гоплитов, что не допускали и мысли о победе над ними своих 14 тысяч человек.
Когда Клеон прибыл в Пилос, Демосфен уже подготовился. Случайный пожар, раздутый ветром, уничтожил растительный покров почти на всем острове, благодаря чему Демосфен смог лучше ознакомиться с его рельефом, численностью и расположением спартанцев. Высадившись на рассвете и разместив свои войска, он отправил легких пехотинцев посеять панику среди спартанцев и не дать им приблизиться к своим гоплитам. Спартанцы, ослепленные тучами золы и осыпаемые со всех сторон дротиками, стрелами и камнями, в итоге укрылись в примитивном форте и доблестно сражались, пока несколько мессенийцев не взобрались на утесы, господствовавшие над их позицией. Спартанцы сплотились, понимая, что конец близок. Однако Клеон и Демосфен отозвали свои войска и предложили спартанцам сдаваться. Получив от своего командования на материке приказ не делать ничего бесчестного и принимать решение самим, спартанцы сдались. Менее чем через двадцать дней после своего отъезда Клеон вернулся в Афины с 292 пленными, из которых около 120 были спартиатами. Своим успехом он был обязан собственной энергичности и умелому командованию Демосфена.
Афинская победа угнетающе подействовала на моральный дух спартанцев. Когда афиняне пригрозили казнить пленных, если спартанцы вновь посягнут на землю Аттики, Спарта отказалась от новых вторжений. Лишившись остатков инициативы на суше и потеряв весь свой флот, спартанцам пришлось перейти к обороне. Афиняне же спешили воспользоваться преимуществами. Они перевезли мессенийцев из Навпакта в Пилос, откуда совершали сухопутные набеги, подбивая илотов на дезертирство. Флот отправился из Пилоса на Керкиру, где с помощью демократов разбил олигархов. Уцелевшие сдались на условиях, что их судьба будет решена афинским народом. Но, придравшись к нарушению формальностей, афинские командиры передали их демократам, которые казнили своих противников с крайней жестокостью. В Эгейском море Никий с 80 кораблями и транспортами с конницей предпринял крупное морское наступление на коринфское побережье. Ночью 2 тысячи афинских гоплитов и 200 кавалеристов вместе с пехотой из Милета, Андроса и Кариста высадились на берег. Коринфяне знали о десанте, но их силы были разделены. Афиняне одержали верх в кровопролитном сражении. Затем они разграбили другую часть Коринфии и побережье Эпидаврии, захватили полуостров Метана и построили стену на его узком перешейке. Там они оставили гарнизон, который совершал набеги на прилегающие земли Эпидавра, Галиса и Трезены. Зимой 425/24 г. афиняне отвергли несколько спартанских предложений о мире, а захватив персидского агента и прочитав его переписку со Спартой, узнали, что Персия попрежнему придерживается политики нейтралитета. Они тоже отправили посольство к царю царей. На востоке Эгейского моря афинские корабли собирали большую дань, чем прежде, и Хиос, единственный независимый союзник в империи, выполнил приказ разобрать недавно построенные укрепления.