История Дзен - Буддизма
Шрифт:
Колеблющихся учеников Хакуин побуждал к сильному психическому напряжению. Состояние сосредоточенности на Великом Сомнении доступно каждому. Для этого не нужно никаких внешних влияний. Следует лишь выполнить упражнение с полной самоотдачей:
«Для пробуждения состояния Великого Сомнения не нужно искать спокойного места, равно как и избегать шумных мест. Думайте так: этот океан моего дыхания, что ниже пупка, есть «ничто» Чао-чоу. Что означает «ничто»? Если человек избавляется от всех страстей, идей и мыслей и лишь практикует, непременно возникнет Великое Сомнение. Услышав о чистом и безоблачном состоянии Великого Сомнения, человек может испытать чувство беспокойства и безотчетного страха. И все же ничто не доставляет такого удовольствия, как прорыв сквозь многоэтажные ворота бесконечных перерождений в цикле рождений и смертей и внутренняя реализация врожденного просветления, совершенных во всех четырех направлениях
Переход от Великого Сомнения к Великому Просветлению неописуем. Хакуин также называет этот момент «Великим Умиранием». Он описывает процесс аллегорически:
«Если вы желаете постижения вашего истинного «Я» (не-я), вы должны освободиться от подвешенного состояния над бездной. Если вы сумеете выжить, то придете к своему истинному «Я» четырех добродетелей. Что же означает состояние подвешенного над бездной? Кто-то заблудился и оказался в таком месте, где не ступала нога человека. Под его ногами скользкий мох на скале и нет ни одного места, где бы нога нашла себе надежную опору. Под ним зияет бездонная пропасть. Он не может сделать ни шага вперед, ни шага назад. Впереди его ждет лишь смерть. Стебель ползучего растения, который он сжимает в левой руке, и лоза, за которую он ухватился правой, не оставляют ему надежды на спасение. Его жизнь буквально висит на волоске. Если он ослабит хватку, его высохшие кости станут ничем.
Так происходит с учеником дзэн. Пытаясь разрешить загадку одного-единственного коана, он доходит до предела, когда его разум замирает, а воля исчерпывается до дна. Это состояние подобно разверзшейся пустоте над глубокой пропастью, когда рука или нога не могут найти себе точку опоры. Все его мысли улетучиваются, и в душе возгорается жаркое беспокойство. Но неожиданно тело и душа прорываются сквозь коан. Это мгновение, когда его руки ослабляют свою хватку. Этот момент подобен тому, когда человек пьет воду и ощущает ее тепло или прохладу. Радость бьет ключом. Это называется возрождением [на Чистой земле]. Этот означает всматривание в собственную природу. Результат зависит от его усилий и непоколебимости. Оставивший сомнения посредством такой сосредоточенности постепенно проникнет в глубины собственной природы».
Хакуин неоднократно сравнивает просветленное видение с мгновенным чувственным восприятием, свободным от ложных представлений. Просветленный в такой же мере уверен в своем опыте, как человек, пьющий воду и ощущающий ее температуру. Однако следует отметить, что непогрешимость и адекватность чувственного восприятия ограничены временем восприятия, а само восприятие ограничено внезапностью впечатления. Дальнейший анализ, равно как и рациональное объяснение опыта являются ошибочными и некорректными. То же самое можно сказать и о мистическом опыте. Все мистики уверены в том, что в момент постижения они соприкасаются с истиной, но их толкование и описание интуитивного видения обусловлено рамками философских представлений, которые нередко основаны на ложных предпосылках. Следовательно, мистический опыт не может служить демонстрацией объективной истины.
И наоборот, ошибочные умозрительные суждения не обесценивают предыдущий опыт. Подобно тому как чувства не ошибаются, но лишь дают нам повод судить о чувственном восприятии, так и мистический опыт сам по себе является истинным. Однако такое толкование нуждается в объективном обосновании. Достоверность опыта достаточна для того, чтобы вызвать радость, сопровождающую просветление. Экстатическое состояние радости выражается в спонтанных криках и непроизвольных движениях тела. Великое Сомнение, Великое Просветление и Великая Радость — это трио мистических состояний составляет ядро доктрины Хакуина, доктрины о просветлении — доктрины, основанной на его личном опыте.
В богатой событиями жизни Хакуина существенную роль сыграло заболевание, которое определили как туберкулез легких и нервное расстройство, возникшее вскоре после достижения им первого просветления. Крайним напряжением физических и психических сил он пытался добиться дальнейшей самореализации. Подобно другим мистикам, он мог пожертвовать своим телом ради духовного возвышения и, так же как другие, убедился в тесной взаимозависимости между физическим и духовным. Болезнь разрушала его как личность, так как наряду с физическим здоровьем разрушительному воздействию подвергалась и психика.
Вначале он мало значения придавал нервному расстройству и продолжал выполнять свои аскетические упражнения до тех пор, пока не довел себя до полного изнеможения. Лишь на грани жизни и смерти он решил обратиться за советом и помощью к врачам и наставникам. Один из них на время облегчил его страдания, а затем в округе Ямасира, неподалеку от Сиракавы, он встретил одинокого горного отшельника Хакую, который научил его методам психической реабилитации. В своей поздней работе «Ясэн Канна» Хакуин красочно описывает свой визит к старому монаху и последующее за ним восстановление здоровья. Историю своей болезни он описывает следующим образом:
«…В своей повседневной жизни я оказался перед выбором — либо двигаться вперед, либо дать себе передышку. Я никак не мог решиться, чему отдать предпочтение. Наконец, решился: я полностью отдамся духовной практике. В очередной раз я поставлю свою жизнь на карту. Итак, я стиснул зубы, широко раскрыл глаза и забыл про сон и пищу… К исходу следующего месяца мое сердце обуял жар, легкие пересохли, конечности окоченели, как будто я погрузил их в лед или снег; в ушах шумело, как будто я шел по долине меж двух бушующих потоков. Мои легкие и печень отказывались работать. Меня многое тревожило, сознание было подавлено и опустошено. Во сне и наяву меня посещали тысячи видений. По моему телу струился обильный пот, а глаза слезились. Наконец, я решил найти искусных целителей и обратился к врачам ‹…›».
Тысячи видений, которые посещали Хакуина ночью и днем, указывают на пограничное состояние сознания и галлюцинации, которые широко известны в дзэнской практике и об опасности которых дзэнские наставники постоянно напоминают ученикам, называя их «наследием дьявола» (макьё). В описании симптомов этой болезни древние китайские физиологические понятия сочетаются с учением о космических элементах, согласно которому у здорового человека голова должна быть холодной, а нижняя часть тела — горячей. Однако в ходе этого заболевания телесный жар поднимается вверх к голове, а нижняя часть тела, в частности конечности, становится ледяной. Следовательно, для выздоровления было необходимо обогреть нижнюю часть тела за счет глубокого дыхания с тем, чтобы преодолеть естественную предрасположенность огня подниматься вверх, а воды опускаться вниз.
Отшельник Хакую почерпнул свои медицинские познания из сокровищницы мудрости древних даосов. Он был сильно увлечен даосизмом, что подтверждали многочисленные свитки трудов Лао-цзы на столе в его убогой и пустой хижине. Методика лечения предполагала в основном психологические способы воздействия на организм больного. Хакуин описывает некоторые из этих способов, которые одновременно с терапевтическим воздействием способствовали умственной концентрации. Буддизм изначально придавал большое значение методам самовнушения. Наставник Ю-цзинь учил Догэна мысленно посылать свое сердце в левую руку во время упражнений. Иногда ученик мысленно представлял боб на уровне пупка.
Хакуин горячо рекомендует метод самонаблюдения (интроспекции) (найкан), который он взял на вооружение и которому обязан своим выздоровлением. Глубоко дыша, человек наполняет область пупка и нижнюю часть тела дыханием жизни и направляет поток пробужденной энергии (ки) к пяткам. Одновременно он сосредоточивается на повторении следующих слов, в смысл которых пытается вникнуть:
Этот океан дыхания, что ниже моего пупка,Эта моя поясница и конечности, вплоть до пяток,Воистину являются моим лицом— Лицом, которое не нуждается в наличии ноздрей[для дыхания].Этот океан дыхания, что ниже пупка,Эта моя поясница и конечности, вплоть до пяток,Воистину являются моим прибежищем— Прибежищем, которое всегда со мной.Этот океан дыхания, что ниже пупка,Эта моя поясница и конечности, вплоть до пяток,Воистину являются лишь моей Чистой землей— Землей, которая не нуждается в украшениях.Этот океан дыхания, что ниже пупка,Эта моя поясница и конечности, вплоть до пяток,Воистину являются Амидой моего тела— Амидой, который не нуждается в проповедях.