История эмоций
Шрифт:
Есть еще один первоочередной вопрос, который мы не сможем обойти. Имеем ли мы в виду одно и то же, когда говорим об «эмоции» в нейронауке образца 2001 года, представленной Герхардом Ротом, и об «эмоции» в экспериментальной эволюционной психологии образца 1979 года, представленной Клаусом Шерером? Об «эмоции» в исторической науке образца 2000 года, представленной Уте Фреверт, и об английской emotion в нейронауке образца 1998 года, представленной Яаком Панксеппом? Когда мы говорим о Gefuhl у физиолога и психолога Вильгельма Вундта в 1863 году и о Gemuthsbewegung в немецкой энциклопедии Брокгауза 1928 года? О французских les affects у философов Жиля Делёза и Феликса Гваттари, писавших в 1980 году, об индонезийском perasaan hati в середине 1980-х годов, английском affect у философа Брайана Массуми, писавшего в 2002 году, и об итальянских emozioni у криминолога Чезаре Ломброзо, писавшего в 1876 году? 30 Одним словом: имеется ли достаточное единство значения всех этих слов, которое позволяло бы нам все эти очень разные обозначения, взятые из разных полей, эпох и культур, разбирать как одно понятие «эмоции»?
30
См. Roth G. Fuhlen, Denken, Handeln: Wie das Gehirn unser Verhalten steuert. Frankfurt a. M., 2001; Scherer K. R. Entwicklung der Emotionen // Hetzer H. (Hg.) Angewandte Entwicklungspsychologie des Kindes- und Jugendalters. Heidelberg, 1979. S. 211–253; Scherer K. R. Nonlinguistic Vocal Indicators of Emotion and Psychopathology // Izard C. E. (Ed.). Emotions in Personality and Psychopathology. N. Y., 1979. P. 495–529; Rosenwein B. H. Worrying about Emotions in History // American Historical Review. 2002. № 107. P. 821–845; Panksepp J. Affective Neuroscience: The Foundations of Human and Animal Emotions. N. Y., 1998; Frevert U. Angst vor Gefuhlen? Die Geschichtsmachtigkeit von Emotionen im 20. Jahrhundert // Nolte P., Hettling M., Kuhlemann F.-M., Schmuhl H.-W. (Hg.) Perspektiven der Gesellschaftsgeschichte. Munchen, 2000. S. 95–111; Darwin Ch. The Expression of the Emotions in Men and Animals. L., 1872;
На первый взгляд это не так. Даже в одной ограниченной области, такой как англоязычная экспериментальная психология, было насчитано 92 различных определения эмоции за период 1872–1980 годов 31 . Трудность определения эмоции часто рассматривается в качестве ее основной характеристики: например, один американский кардиолог в 1931 году называет эмоции «чем-то текучим и летучим, что приходит и уходит, словно ветер, неизвестно как»; а полстолетия спустя два психолога констатируют: «Что такое эмоция, знает каждый – пока его не попросят дать определение» 32 .
31
См. Kleinginna P. R., Kleinginna A. M. A categorized list of emotion definitions, with suggestions for a consensual definition // Motivation and emotion. 1981. № 5. P. 345–379.
32
Roberts S. R. Nervous and Mental Influences in Angina Pectoris // The American Heart Journal. 1931. № 7. P. 22–23. Цит. по: Dror O. E. Modernity and the scientific study of emotions, 1880–1950, PhD. diss. Princeton University, 1998. P. 226; Fehr B., Russell J. A. Concept of Emotion Viewed from a Prototype Perspective // Journal of Experimental Psychology: General. 1984. № 113. P. 464.
Тем не менее есть три соображения в пользу того, чтобы все упомянутое рассматривать как одну и ту же «эмоцию». Во-первых, многие понятия этимологически связаны между собой. Если мы проследим происхождение слов emotion и Gemuthsbewegung (движение души), то придем к латинскому глаголу movere (двигать). Проследить и показать все эти этимологические линии во многих языках – задача для крупного проекта по созданию всеобщей истории понятий, описывающих чувства, и осуществить его можно было бы только при участии множества исследователей. Кстати, даже культуры, в которых понятия эмоции нет и в помине, часто заимствуют слово emotion – например, тибетская. Приезжающие в Тибет люди так часто спрашивали местных жителей, почему у них нет слова для эмоций, что те создали неологизм – tshor myong 33 .
33
См. Dreyfus G. Is Compassion an Emotion? A Cross-Cultural Exploration of Mental Typologies // Davidson R. J., Harrington A. (Ed.) Visions of Compassion: Western Scientists and Tibetan Buddhists Examine Human Nature. Oxford, 2002. P. 31.
Во-вторых, при сравнениях и попытках перевода можно обнаружить сходства и различия. На самом деле такие попытки в высшей степени продуктивны, из них в большой мере и состоит терминоведение.
И наконец, в-третьих, наука без метапонятий – номиналистическая наука – была бы царством полной контингентности. Это само по себе не страшно, но поскольку существует на рынке спрос на антиноминалистическую науку, в том числе историю эмоций, эта наука будет производиться.
Я решил использовать слово «эмоции» как метапонятие. В качестве его синонима я использую слово «чувство». Вместе с тем я не хочу уклоняться от выполнения задачи по историзации, поэтому стараюсь четко обозначать специфичное использование каждого из этих двух терминов всякий раз, когда они встречаются в языке источника. Иначе обстоит дело со словом «аффект»: в последнее время под влиянием нейронаук оно все больше принимает значение чисто телесного, довербального, бессознательного эмоционального переживания и в этой книге не будет применяться как метапонятие. Если бы я использовал слово «аффект» в таком качестве, мне во многих местах пришлось бы пускаться в многословную полемику против этого доминирующего сегодня словоупотребления и за учет элементов оценки, вербализации и сознания.
Но вернемся к нашему исходному вопросу: что такое эмоция? Сегодня психология в облике нейронауки в большой мере господствует над публичным и трансдисциплинарным научным дискурсом об эмоции. Но при этом она, как правило, страдает коллективной амнезией в том, что касается истории ее собственных, психологических идей (не говоря уже о философских), касающихся темы эмоций, хотя в последнее время в самой нейронауке стали все чаще раздаваться голоса, которые свидетельствуют, что философия «всей своей историей предвосхищала естественно-научные исследования» 34 . То, что ждет читателя ниже, –
34
Damasio A. R. Looking for Spinoza: Joy, Sorrow, and the Feeling Brain. Orlando FL, 2003. P. 15.
Одно из первых дошедших до нас – и вместе с тем одно из самых живучих и влиятельных определений эмоций дал Аристотель (384–322 гг. до н. э.) 35 . Он описал греческое понятие pathos (во множественном числе – pathe) следующим образом:
Страсти – все то, под влиянием чего люди изменяют свои решения, с чем сопряжено чувство удовольствия или неудовольствия, как, например, гнев, сострадание, страх и все этим подобные и противоположные им [чувства] 36 .
35
Лучшее введение в тему эмоционального мышления от Платона до Августина – Rosenwein B. Emotional Communities in the Early Middle Ages. Ithaca, 2006. Ch. 1.
36
Аристотель. Риторика. 2.1, 1378a20–23. Общая работа: Krewet M. Die Theorie der Gefuhle bei Aristoteles. Heidelberg, 2011.
Это цитата из «Риторики», из того пассажа в ней, где речь идет о том, как эмоции замутняют способность творящих правосудие людей к вынесению здравого суждения. Целевой группой данного текста были все те, кому по роду их деятельности в политике или в суде нужно было эмоционально влиять на других посредством ораторского искусства. Аристотель дал им своего рода инструкцию. Во второй части цитаты указывается на качество эмоций – они могут быть как приятными, так и неприятными, и это относится ко всем перечисленным далее эмоциям, равно как и ко всем прочим. То есть Аристотель делил эмоции не просто на положительные и отрицательные, как это часто делают сегодня: для него каждая эмоция обладала качеством в зависимости от того, как она воспринималась – положительно или отрицательно, – и у каждой эмоции в этом самом раннем из всех каталогов аффектов, за которым последовало множество других, была противоположность.
Этот пассаж интерпретируют по-разному: некоторые считают, что он нетипичен для Аристотеля и значение его ограничивается прагматическим контекстом ораторского искусства; другие считают, что он типичен не только для аристотелевских представлений об эмоциях, но и вообще для тех, что были распространены в полисах Древней Греции в классическую эпоху (ок. 500 – 336/323 до н. э.): согласно им, «эмоции понимались как реакции, но не на события, а на действия или на ситуации, которые были результатом действий и имели последствия для собственного относительного престижа человека или для относительного престижа других» 37 . Одни видели в Аристотелевом перечне страстей уже те самые базовые эмоции, о которых писал психолог Пол Экман в конце ХХ века, другие же считали, что изложенная Аристотелем концепция эмоций и сделанный им акцент на оценочной составляющей – это предшественники когнитивной экспериментальной психологии оценки (appraisal), существовавшей тогда же, когда концепция Экмана, но противоположной ей. Третьи же полагали, что перечень Стагирита отсылает нас к сегодняшней социальной психологии, подчеркивающей межличностные, коммуникативные функции эмоций 38 . Как видим, даже на очень древние рассуждения об эмоциях с удовольствием проецируются фундаментальные разногласия науки новейшего времени. Но мы остановимся на Аристотеле и одной эмоции – гневе (оrge). В «Риторике» говорится:
37
«Нетипично и к тому же ограничивается риторикой»: Fortenbaugh W. W. Aristotle on Emotion. L., 2002. P. 114. «Типично для греческих полисов в целом и для Аристотеля в частности»: Konstan D. The Emotions of the Ancient Greeks. P. 40.
38
Аристотель как предтеча Экмана: Tavris C. A Polite Smile or the Real McCoy? [рецензия на Ekman P. Emotions Revealed: Recognizing faces and feelings to improve communication and emotional life. N. Y., 2003] // Scientific American. 2003. № 288. P. 87–88. Аристотель как предтеча того подхода в когнитивной психологии, который занимается оценкой (appraisal): Cornelius R. R. The Science of Emotion: Research and Tradition in the Psychology of Emotion. Upper Saddle River NJ., 1996. P. 115; Kagan J. What is Emotion? P. 11–12; Lazarus R. Relational Meaning and Discrete Emotions // Scherer K. R., Schorr A., Johnstone T. (Ed.) Appraisal Processes in Emotion: Theory, Methods, Research. Oxford, 2001. P. 40. Аристотель как предтеча социальной психологии: Konstan D. The Emotions of the Ancient Greeks. P. 31 – автор цитирует социального психолога Агнету Фишер.
Пусть гнев будет определен как соединенное с чувством неудовольствия стремление к тому, что представляется наказанием за то, что представляется пренебрежением или к нам самим, или к тому, что нам принадлежит, когда пренебрегать бы не следовало. Если таково понятие гнева, то человек гневающийся всегда гневается непременно на какого-нибудь определенного человека, например на Клеона, а не на человека [вообще], и [гневается] за то, что этот человек сделал или намеревался сделать что-нибудь самому [гневающемуся] или кому-нибудь из его близких; и с гневом всегда бывает связано некоторое удовольствие, вследствие надежды наказать, так как приятно думать, что достигнешь того, к чему стремишься. Никто не стремится к тому, что ему представляется невозможным, и гневающийся человек стремится к тому, что для него возможно. Поэтому хорошо сказано о гневе: «Он в зарождении сладостней тихо струящегося меда, / Скоро в груди человека, как пламенный дым, возрастает!» Некоторого рода удовольствие получается от этого и, кроме того, [оно является еще и] потому, что человек мысленно живет в мщении; являющееся в этом случае представление доставляет удовольствие, как и представления, являющиеся во сне 39 .
39
Аристотель. Риторика. 2.2, 1378a30–b10.
Соответственно, гнев невозможно отнести исключительно к положительным или исключительно к отрицательным эмоциям. Хотя он и несет боль, вместе с тем он заключает в себе и ожидание «сладкой» мести. Кроме того, концепция гнева у Аристотеля включала в себя также временнoе измерение: гнев проходит, тогда как ненависть бесконечна во времени. И наконец, определенную роль в гневе играет воображение: месть сладка, и сладостная месть – это месть воображаемая; здесь ожидание расцветает в царстве фантазии.