История Энн Ширли. Книга 3
Шрифт:
Во главе стола сидел дядя Бен, как его называла Дженни. У него была ярко-рыжая борода и лысый череп с каймой седых волос. Его неженатый брат Паркер, тощий и небритый, уселся за стол под таким углом, чтобы ему было удобно плевать в ящик для поленьев, что он поминутно и делал. У мальчишек — Курта двенадцати лет и тринадцатилетнего Джорджа — были светло-голубые злые глаза, а сквозь дыры в рубашках просвечивало голое тело. У Курта рука была перевязана окровавленной тряпкой: он порезал ее о битую бутылку. Девочки — Аннабелла одиннадцати лет, и десятилетняя Герти — были кареглазые и довольно
— Курт, ты почему не почистил под ногтями, хотя знал, что у нас будет гостья? — спросила Дженни. — Аннабелла, не говори с полным ртом. Я одна только и стараюсь научить их хорошим манерам, — шепнула она Диане.
— Заткнись, — гаркнул басом дядя Бен.
— Нет, не заткнусь… и ты меня не заставишь! — крикнула Дженни.
— Дженни, не груби дяде, — спокойно сказала тетя Лина. — Ведите себя прилично, девочки. Курт, положи мисс Блайт картошки.
— Слыхали? Мисс Блайт! — издевательски хихикнул Курт.
По крайней мере одно приятное событие останется в памяти Ди — ее в первый раз назвали мисс Блайт.
Еда оказалась на удивление вкусной и обильной. Ди была голодна и ела бы с удовольствием — хотя она и терпеть не могла пить чай из щербатой чашки, — если бы только была уверена, что все приготовлено чистыми руками… и если бы кругом непрерывно не переругивались: Курт с Джорджем, Курт с Аннабеллой, Герти с Дженни и даже дядя Бен с тетей Линой. Эти вообще ужасно поругались и выкрикивали друг другу страшно обидные вещи. Тетя Лина припомнила всех мужчин, за которых она могла бы выйти замуж, а дядя Бен сказал: «Ну, и выходила бы, навязалась тут на мою голову».
Как было бы ужасно, если бы мама так ссорилась с папой, думала Диана. Ох, как хочется домой!
— Не соси палец, Таппи!
Диана сказала это совершенно машинально. Она привыкла говорить это Рилле, которую они с трудом отучили от привычки сосать большой палец.
Курт покраснел от злости и заорал:
— Оставь его в покое! Пусть сосет, если хочет. Это вам в Инглсайде ничего не позволяют, а нам можно делать все, что хочется. Чего ты суешься?
— Курт, Курт! — одернула его тетя Лина. — Мисс Блайт подумает, что ты не умеешь себя вести. — Она уже совершенно успокоилась после ссоры с мужем и положила дяде Бену две ложки сахара в чай. — Не обращай на него внимания, милочка. Возьми еще кусочек пирога.
Но Диане больше не хотелось пирога. Ей хотелось одного — уйти домой… но она не знала, как это сделать.
— Ну, ладно! — прогремел дядя Бен, с громким хлюпаньем допив остатки чая из блюдечка. — Поели! Встаешь утром, вкалываешь весь день, поел и спать. И это называется жизнь?
— Папа у нас любит шутить, — улыбнулась тетя Лина.
— Кстати о шутках… Я сегодня встретил в магазине методистского пастора, и тот взялся со мной спорить, когда я сказал, что никакого Бога нет. «Вот в воскресенье залезешь на кафедру и толкуй про Бога, — говорю, — а сейчас моя очередь. Докажи мне, что Бог есть». А он мне: «Вы же говорите, что ваша очередь!» И все ну смеяться,
Бога нет? Диане показалось, что у нее земля ушла из-под ног, и ей захотелось заплакать.
Глава двадцать шестая
После ужина стало еще хуже. До этого они по крайней мере были с Дженни вдвоем. Теперь же собралась целая толпа детей. Джордж схватил Диану за руку и заставил ее пробежать через лужу. С девочкой никогда раньше так не обращались. Правда, Джим с Уолтером и Кен Форд иногда ее дразнили, но таких грубиянов она просто не встречала.
Курт предложил ей жвачки, вынув ее у себя изо рта, а когда она отказалась, страшно разозлился.
— Я тебе сейчас живую мышь за шиворот суну! — орал он. — Воображала! И брат у тебя слюнтяй!
— Никакой Уолтер не слюнтяй, — встала на защиту брата Диана, хоть и очень боялась Курта.
— Нет, слюнтяй! Он стихи пишет. Знаешь, что я сделал бы с братом, который пишет стихи? Я бы утопил его, как котенка.
— Кстати, в сарае полно диких котят, — сказала Дженни. — Пойдемте на них охотиться.
Но Диана не хотела охотиться на котят с этими мальчишками.
— У нас полно котят дома, — с гордостью сообщила она. — Целых одиннадцать штук!
— Врешь! — воскликнула Дженни. — Одиннадцать котят у кошки не может быть!
— У нас две кошки. Одна родила пятерых, а другая шестерых. А в сарай я все равно не пойду. Прошлой зимой я упала с сеновала в сарае у Эми Тейлор и чуть не убилась до смерти — хорошо, что попала на кучу мякины…
— Я тоже как-то чуть не грохнулась с сеновала, но Курт меня ухватил за руку, — надув губы, сказала Дженни. С какой это стати Ди вздумала падать с сеновала? Другое дело, если приключения происходят с ней, Дженни. А то с Ди Блайт! Какая наглость!
Диана уже поняла, что ее дружба с Дженни окончилась навеки. Но надо было еще как-то пережить ночь. Они долго не ложились спать — в доме Пентов не было заведено рано укладывать детей. В большой спальне, куда в половине одиннадцатого Дженни наконец привела Диану, стояли две кровати. На одной собирались спать Аннабелла и Герти. Диана посмотрела на вторую: наволочки серые, стеганое одеяло явно не стирано много лет, на обоях — знаменитых обоях с попугаями — потеки, и сами попугаи не очень-то попугаистые. На табуретке возле постели стоял кувшин и таз с грязной водой. Нет уж, тут Диана умываться не будет! Придется лечь спать, не умывшись. По крайней мере, тетя Лина дала ей чистую ночную рубашку. Когда Диана поднялась с колен, закончив читать молитву на ночь, Дженни рассмеялась.
— Какая же ты отсталая! У тебя был такой смешной вид, когда ты молилась. Молиться — пустое занятие. Зачем ты молишься?
— Чтобы спасти свою душу, — повторила Диана слова Сьюзен.
— А у меня нет души, — насмешливо сказала Дженни.
— У тебя, может, и нет, а у меня есть, — с достоинством возразила Диана.
Дженни вперила в нее свой гипнотический взгляд, но на Диану он больше не действовал.
— Ты вовсе не такая, как я думала, Диана Блайт, — проговорила Дженни тоном человека, обманутого в своих надеждах.