История Франции т.1
Шрифт:
В социальном плане не меньшую важность имело освобождение от сеньориальной юрисдикции; в качестве лично свободных людей крестьяне могли обращаться в королевский суд.
При освобождении крестьяне сохранили все свои права наследственных держателей земли, пользующихся за плату общинными угодьями; никаких дополнительных денег за землю они не платили. Освобождение подняло также их социальное положение и приблизило его к положению мелких городских ремесленников.
Очень велики были социально-экономические результаты освобождения крестьян, полностью сказавшиеся в последующие столетия. Усилилась имущественная дифференциация крестьянства, т. е. выделение из его среды немногочисленных богатеев и слоя малоземельных и даже безземельных бедняков, существовавших благодаря огородам, общинным выпасам, найму на сезонные работы, домашнему ремеслу либо покидавших деревню ради города. Освобождение обеспечило беспрепятственный отлив в города рабочей силы, развитие в деревне временного наемного труда и возможность проникновения в сельские местности скупщика земли (главным образом горожанина). Неравноправность крестьянина сохранилась, но она мало чем отличалась от сословной ущемленности мелких ремесленников. Главное же,
Освобождение сыграло большую роль и в политическом плане. Оно способствовало умалению сеньориальной юрисдикции, являвшейся оплотом политической власти феодалов. Оно ослабило патриархальные узы, связывавшие крестьян с сеньором, и до известной степени вывело их за узкие пределы сеньориального мирка. Оно привело к превращению зависимой общины в сельскую коммуну лично свободных крестьян. Оно же — и в данных условиях это было самым важным итогом — открыло широкие возможности непосредственной эксплуатации крестьян государством путем налогов, что создало прочную материальную основу для развития самого государства.
Эволюция господствующего класса в XIII в. во многом зависела от перемен в положении крестьянства. Такие явления, как сокращение барской запашки, появление и быстрое развитие денежной ренты и т. п., означали, что крестьяне уже начали вытеснять феодалов с городского рынка в качестве продавцов сельскохозяйственной продукции. Даже в тех случаях, когда у церковных сеньоров скапливались значительные количества зерна, скота, вина (поступавшие главным образом от десятины), они предпочитали продавать их оптовым торговцам, в роли которых нередко выступали управляющие поместьями, а не реализовать их самостоятельно в городах. В доходах сеньоров все большее место стали занимать деньги: ценз с крестьянской земли, денежные поборы за баналитеты. Сокращение непосредственной эксплуатации домениальной земли наблюдается в XIII в. даже у церковных сеньоров.
В то же время потребность сеньоров в деньгах все время возрастала. Простой быт дворянства испытывал сильное воздействие восточного образа жизни благодаря крестовым походам. Вооружение рыцаря стало более сложным и дорогим. В замковых покоях появилась удобная резная мебель, на стенах висели ковры (так называемые шпалеры) и драпировки. Нарядная одежда делалась из узорчатых шелковых и парчовых тканей, дамы и рыцари украшали себя драгоценностями. Приправленная дорогими пряностями пища стала вкуснее и изысканнее, появились ценные сорта вин. Не одна лишь знать и бароны, но и рыцари все чаще пользовались услугами городских купцов и ремесленников, все чаще им приходилось прибегать и к помощи ростовщиков. Мобильность захватила также и дворянскую землю — ее отдавали в залог, и это стало обычным явлением, приводя зачастую к продаже отдельных частей фьефов — лугов, лесов, виноградников, ценза и прочих повинностей (продажа целых сеньорий была в XIII в. еще редким явлением).
Покупателями по большей части выступали крупные феодалы, церковь, король, иногда богатые купцы. В целом, эти продажи означали не утрату дворянством земли, но ее перераспределение внутри господствующего класса.
Как материальное благополучие, так и политическая власть феодалов потерпели ущерб в итоге освобождения городов, усиления королевской власти и значительного сокращения сеньориальной юрисдикции. Наиболее отчетливо эти перемены сказались на положении низшего дворянства — рыцарей. Неудачи последних крестовых походов (7-й и 8-й крестовые походы Людовика IX в Египет и в Тунис) закрыли перед французским рыцарством возможность эмиграции на Восток. Главным поприщем приложения его сил стала королевская армия, в которой малопригодное для длительных войн феодальное ополчение все больше заменялось новыми формами военной службы.
В качестве показателя значительного развития денежных отношений и усиления центральной власти может служить характерный институт фьефа-ренты [96] . Эта промежуточная форма между чисто феодальной системой рыцарского ополчения и военным наемничеством достигла во Франции максимального распространения в XIII–XIV вв. Она заключалась в том, что рыцарю-вассалу предоставлялась не земля (фонд свободных земель во многих местах Франции был полностью исчерпан), а денежная пожизненная рента. Она связывала рыцаря с сеньором (в большинстве случаев — с королем) столь же прочно, как и вассалитет по земле, т. е. обеспечивала верность вассала. Рыцарю она предоставляла регулярный доход и завидное положение воина в королевской армии, Количество фьефов-рент зависело лишь от денежных возможностей и при благоприятных обстоятельствах могло сильно возрастать. Фьефы-ренты значительно увеличили рыцарские контингенты в королевской армии и до известной степени содействовали сплочению французского рыцарства вокруг короля. Это была, однако, лишь первая стадия в процессе притяжения центральной властью низших слоев дворянства всей страны. Сам по себе институт фьефа-ренты не мог разрушить вассальные связи между крупными феодалами и их рыцарями, базировавшиеся на феодальной иерархии земель.
96
М. Sczaniecki. Essai sur les fiefsrentes. Paris, 1946; R. Lyon. From Fief to Indenture. The Transition from Feudal to Nonfeudal Contract in Western Europe. Cambridge (Mass.), 1957; Ю. Л. Бессмертный. Изменение структуры межсеньориальных отношений в Восточной Франции XIII в. — «Средние века», вып. 28, 1965.
В XIII в. северофранцузские города достигли значительного расцвета. Возрос объем их ремесленной продукции, упрочились торговые связи в пределах почти всей северной части страны, равно как и с другими странами (на шампанских ярмарках). Наоборот, южные города пострадали в результате альбигойских войн и ликвидации государств крестоносцев на Леванте. К концу столетия они оправились, но в средиземноморской торговле им было трудно конкурировать с чрезвычайно усилившимися в XIII в. итальянскими городами-республиками.
Беспрепятственное развитие ремесла и торговли, обеспеченное самоуправлением городов, усилением королевской власти и притоком выходцев из деревень, способствовало значительному в тех условиях росту городского населения. В начале XIV в. в Париже было около 100 тыс. жителей, в Руане — около 70 тыс. и т. д. Средние города насчитывали 5–6 тыс. жителей, и подобных городов было много.
Рост городов, особенно коммун, ускорил социально-экономическую дифференциацию городского населения и обострил противоречия между отдельными его слоями. Богатые купцы и мастера монопольно овладели всеми органами самоуправления, демократия эпохи «коммунальных революций» пошла на убыль. Олигархия жестоко эксплуатировала путем городских налогов основную массу мелких ремесленников и торговцев, используя муниципальные финансы в своих интересах. В крупных центрах появились значительные по тому времени контингенты чернорабочих (по большей части из пришлых элементов), не обеспеченных регулярным заработком и лишенных всяких прав. Не раз французские города становились ареной восстаний «мелкого люда», к которому порой примыкала и основная масса ремесленников. Это давало повод королю вмешиваться во внутренние дела коммун и контролировать до известной степени их финансовую деятельность в целях увеличения доходов государственной казны. Обострение социальных противоречий в городах при наличии усиливающейся королевской власти привело к тому, что политическая независимость коммун становилась для городской верхушки обстоятельством скорее опасным, чем благоприятным. Этим объясняется постепенная утрата коммунами их исключительных привилегий, что способствовало значительному уравниванию городов и национальному сплочению. Центральная власть, преодолевая феодальную раздробленность и феодальную анархию, создавала такие условия, при которых экономические функции городов могли развиваться и дальше, а их политическая независимость теряла смысл и становилась ненужной.
Развитие и сплочение феодальных сословий и городов имели результатом начавшееся еще в XII в. постепенное складывание в ХIII в. сословного представительства [97] . Во Франции существовали как местные сословные учреждения — провинциальные штаты (термин etats означает и сословия, и их собрания) так и Генеральные Штаты, представлявшие всю страну. Однако между этими формами сословного представительства не было организационной связи. Провинциальные штаты оказались очень долговечными: они существовали самостоятельно и собирались с регулярной периодичностью, представляя собой политический и административный орган в пределах провинции. Они были связаны с сословными собраниями, функционировавшими в мелких областях (pays), на которые делилась провинция. Наоборот, Генеральные Штаты созывались лишь по инициативе короля и, за исключением некоторых периодов, действовали с большими промежутками. Они не приобрели никаких административных функций; последние целиком были возложены на центральный королевский аппарат.
97
После устаревшей работы Ж. Пико (С. Picot. Histoire des Etats Generaux. 2eme ed. t. 1–5. Paris, 1888) большие сводные исследования пока отсутствуют; краткий обзор имеется в книге: С. Soule. Les Etats Generaux de France (1302–1789). Heule, 1968. Локальные монографии посвящены штатам отдельных провинций. Много материала имеется в трудах Международной комиссии по истории представительных учреждений («Etudes presentees a la Commission Internationale pour l'histoire des assemblees d'eta'ts», t. 1-35, Louvain — Paris, 1937–1969, там же библиография). О Генеральных Штатах начала XIV в. см.: Н. А. Денисова. Духовенство и дворянство на Генеральных Штатах 1302–1308 гг. — «Средние века», вып. 29, 1966; она же. К вопросу о политической роли горожан на Генеральных Штатах Франции начала XIV в. — «Вестник МГУ», 1966, № 3.
Такая организация соответствовала историческому ходу сплочения отдельных областей Франции в единое государство и отражала значительную самостоятельность провинций.
Местные штаты сложились путем регулярного созыва герцогом (или другим территориальным властителем) не только своих прямых вассалов (те издавна составляли его совет), но также рыцарей и горожан. Такая мера была естественна в процессе политической консолидации области, умаляя роль баронов и содействуя усилению герцогской власти. Она отражала также возросшую роль как городов, так так и рыцарства в армии и их более тесную связь с герцогом. Поголовное присутствие рыцарей на собраниях местных штатов оказывалось вполне возможным и в некоторых провинциях сохранялось очень долго. Города области посылали своих мэров; от церковных учреждений присутствовали епископы, аббаты и деканы церковных капитулов. Такое собрание сословий фактически исключало выборность, численное превосходство было у рыцарей. Собрание вотировало денежную «помощь» (aide), которая взималась сверх обозначавшейся тем же термином вассальной повинности рыцарей. Реально ее уплачивали все жители городов и сел, но взималась она сеньорами (духовными и светскими) и городскими властями. Таким образом, феодалы сами не платили и лишь давали согласие на обложение своих «подданных», оставляя себе за труды по взиманию денег известную часть собранных сумм. Это была эмбриональная форма государственного налога, ибо он взимался лишь в масштабе провинции; притом герцог (или граф) еще не имел прямого доступа к кошелькам всего населения своей области и был вынужден прибегать к посредничеству городских властей и всех сеньоров. Когда же появились настоящие государственные налоги, такой порядок содействовал оформлению в XIV в. налогового иммунитета французского дворянства и церкви.