История Христианской Церкви. Том I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.)

Шафф Филип

5. Пастырские: Тимофею и Титу.

6. Социальные и личные: Филимону.

Стиль

«Человек — это его стиль». К Павлу данный афоризм подходит особенно хорошо. Его стиль называли «самым индивидуальным из когда–либо существовавших». [1133] В стиле посланий Павла в полной мере отражаются сила и страстность его ума и мягкость его любящего сердца. Он отказался от классической утонченности и называл себя «невеждой в слове, но не в познании». Он носил небесные сокровища в глиняном сосуде. Однако недостатки его стиля с лихвой покрываются преимуществами. Пусть стиль посланий Павла не заставляет нас замирать от восторга, но мы постоянно помним о первостепенной важности их содержания и сокрытых в них глубинах истины, которые стоят за человеческими словами и не поддаются никакому объяснению.

1133

Ренан, который, при всем своем утонченном французском вкусе и неприязненном отношении к богословию Павла, не мог не восхищаться величием его гения.

Стилю Павла присущи мужественность, энергичность, решительность, напор и воинственность, но временами он мягок, изящен, кроток и притягателен. Он эмоционален, неровен и резок,

но при этом неизменно впечатляющ и выразителен и нередко исполнен более чем поэтической красоты — например, в торжествующем победном гимне в конце Рим. 8 и в гимне любви в 1 Кор. 13. Его горячая убежденность и неистощимый запас идей прорываются сквозь обычные языковые нормы. Его логика полна вдохновения. Его послания изобилуют искусными доводами, смелыми антитезами, резкими выпадами, неожиданными переходами, внезапными поворотами, ошеломляющими вопросами и восклицаниями. Павел любит полемизировать и спорить, он с удовольствием употребляет логические связки, парадоксальные фразы и каламбуры. Он рассуждает на основании Писания, предпосылок, выводов; он безжалостно загоняет собеседника в угол и сводит его аргументы ad absurdum,но при этом никогда не переходит на личности. Ему знакома убийственная сила насмешки, иронии и сарказма, но он держит себя в руках и редко прибегает к этим приемам. Он перемежает логические доводы с трогательными обращениями к сердцу собеседника и вспышками неземного красноречия. Он никогда не пишет сухо или скучно и никогда не тратит слов понапрасну; он краток, немногословен и всегда бьет в точку. Из–за этого немногословия Павла бывает трудно понять, так же как Фукидида, Тацита и Тертуллиана, которые писали подобным стилем. Его слова похожи на многочисленное войско, строем идущее к победе и миру; они похожи на горный поток, пенными струями низвергающийся с кручи, а затем мирно текущий меж зеленых лугов; они похожи на грозу, которая заканчивается освежающим дождем и ярким солнечным светом.

Павел создал лексику научного богословия и вложил в религиозные и нравственные понятия более глубокий смысл, чем они когда–либо имели. Наши рассуждения о грехе, плоти, благодати, милости, мире, искуплении, спасении, оправдании, прославлении, церкви, вере, любви до сего дня хранят неизгладимый след, оставленный в языке христианского мира этим величайшим из иудейских раввинов и христианских учителей.

ПРИМЕЧАНИЯ

Златоуст справедливо сравнивает послания Павла с металлами более драгоценными, чем золото, и с неиссякаемыми источниками, которые становятся только полнее, чем больше мы из них пьем.

Беза: «Если серьезно задуматься над гениальностью и индивидуальностью стиля Павла, я должен признать, что не встречал такой возвышенности речи даже у самого Платона… с ним не сравнится никакая утонченная страстность Демосфена».

Эвальд начинает свое толкование посланий Павла (Gottingen, 1857) такими поразительными и верными словами: «Рассматривая эти послания сами по себе, в отрыве от общего значения великого апостола язычников, мы все равно вынуждены признать, что в истории всех веков и всех народов нет ни одного собрания сочинений, равного им по объему, которое, будучи порождением неуловимого мгновения, носило бы на себе отпечаток столь же страшных бед этого века и столь же великих страданий и мук самого автора, но при этом было бы наполнено такой же целебной и умиротворяющей силой бессмертного гения и с такой же ясностью и уверенностью говорило бы о наивысших истинах человеческого стремления и действия… Как самое короткое, так и самое великое из этих посланий, похоже, появились из мимолетных мгновений этой земной жизни лишь для того, чтобы объять собою всю вечность; они порождены тревогами и огорчениями человеческих раздоров, чтобы их сверхчеловеческая благодать и красота проявились в еще большем великолепии и с еще большей достоверностью. Божественная уверенность и твердость древних пророков Израиля, необычайная слава и реальное духовное присутствие вечного Царя и Господа, только что вознесшегося на небеса, а также искусство и культура той зрелой и необычайно напряженной эпохи — все эти факторы как будто объединились для того, чтобы дать этим посланиям жизнь, которая будет длиться вечно».

По поводу стиляПавла см. Schaff, Companion,pp. 62 sqq. К изложенным в этой работе фактам я хочу добавить рассуждения Реусса ( Geschichte der h. Schr. N. Т.,I. 67): «Стиль всех этих посланий является подлинным отражением личности автора в еще большей степени [нежели метод]. Недостаток традиционной корректности и риторического изящества более чем компенсируется богатством лексики и выразительностью языка. Благодаря сжатости изложения текст нужно не просто читать, а изучать. Оборванные фразы, выпущенные слова, отступления от темы, пропуски в рассуждениях, аллегории и риторические приемы неподражаемым образом передают все оттенки настроения этого проницательного и образованного ума, все чувства этого нежного и большого сердца и написаны энергичной, но не поспевающей за мыслью рукой. Антитезы, кульминации, восклицания, вопросы удерживают внимание читателей, а трогательная искренность завоевывает их сердца».

§ 89. Послания к фессалоникийцам

Павел пришел в Фессалоники — крупный и процветающий торговый город в провинции Македония, административный центр Macedonia secundaи место пребывания римских проконсулов и квесторов, в котором жило множество евреев, — во время своего второго миссионерского путешествия, в 52 или 53 г., и за несколько недель, несмотря на сильнейшие гонения, сумел основать там процветающую церковь, состоявшую главным образом из язычников. Отсюда христианство распространилось по всем окрестностям, и в Средние века, вплоть до захвата Фессалоник турками (1430 г.), город оставался оплотом Византийской империи и восточного христианства; он сыграл важную роль в обращении болгар и славян, за что и был прозван «Православным городом». Здесь служили многие просвещенные архиепископы, и здесь сохранилось больше руин древних церковных зданий, чем в любом другом городе Греции, хотя городской собор и был превращен в мечеть.

Павел, как духовный отец этой церкви, исполненный глубокой привязанности к своим неопытным детям, во время своего первого пребывания в Коринфе отправил им два письма, написанные в привычном разговорном стиле, чтобы утешить фессалоникийцев в их скорбях и исправить ошибочное понимание его проповеди относительно возвращения Христа в славе, относительно явления «человека греха» (антихриста), которое должно произойти прежде, и относительно «тайны беззакония», которая была «уже в действии», но пока еще была крепко связана. Надежда на близкое пришествие Господа переросла в радостное ожидание конца, которое отрицательно сказывалось на повседневной жизни людей. В своих посланиях Павел пояснял, что Господь вернется не так скоро, как ожидалось, что время Его пришествия невозможно вычислить и что в ожидании Его возвращения нужно не только не прекращать повседневную работу, но и трудиться еще усерднее. Отсюда и его призывы к благоразумной и спокойной жизни, исполненной труда и молитв.

Удивительно,

что первые послания Павла посвящены вопросу, который занимает последнее место в вероучении, и тем самым уже в начале предвосхищают конец. Однако до разрушения Иерусалима надежда на скорое пришествие Христа была для только что созданной церкви величайшим источником надежды посреди страданий и гонений — и фессалоникийская церковь в первые годы пережила много скорбей, когда Павла не было рядом. Удивительно и то, что первые сведения о тайне антихристианского беззакония, которая тогда еще была связана, но вот–вот должна была в полной силе проявиться в Риме, Павел сообщает не церкви в Риме, а молодой общине в Греции. [1134]

1134

2 Фес. 2:1–12 — трудный отрывок, и его следует толковать в свете пророчеств Даниила (четвертое царство) и Апокалипсиса. См. толкования Люнемана, Ланге (Риггенбаха, в переводе Лилли), Эликота, Йоветта, Маркуса Додса и рассуждения Фаррара о «человеке греха» (Farrar, St. Paul,II. 583–587). Многие современные экзегеты согласны с мнением отцов церкви, что антихристу «не допускала открыться» Римская империя, что «удерживающим» был правящий император (Клавдий), а «человеком греха» — его преемник Нерон. Однако последнее весьма сомнительно. Весь отрывок должен иметь пророческий смысл, выходящий далеко за пределы старой Римской империи. Последующие столетия видели «много антихристов» и много «удерживающих», но конец по–прежнему все еще далек. «Что бы ни значили эти слова, они явно указывают на нечто существующее от дней Павла доныне, на нечто способное удерживать беззаконие на протяжении всего этого времени». (Доде, см. Schaff, Com. on the N. Т.,III, 535).

Возражения Баура против подлинности этих посланий, в особенности 2 Фессалоникийцам, лучшие критики находят тщетными. [1135]

Теоретическая тема: парусил Христа. Практическая тема: надежда для христиан посреди гонений.

Ключевые мысли: «Воля Божия есть освящение ваше» (1 Фес. 4:3). «Не скорбите, как прочие, не имеющие надежды» (1 Фес. 4:13). Господь «сойдет с неба», и мы «всегда с Господом будем» (1 Фес. 4:16–17). «День Господень так придет, как тать ночью» (1 Фес. 5:2). «Будем бодрствовать и трезвиться» (1 Фес. 5:6). «Облечемся в броню веры и любви и в шлем надежды спасения» (1 Фес. 5:8). «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите» (1 Фес. 5:16–18). «Все испытывайте, хорошего держитесь. Удерживайтесь от всякого рода зла» (1 Фес. 5:21–22). Господь «приидет прославиться во святых Своих» (2 Фес. 1:10). «Придет прежде отступление», и «откроется человек греха, сын погибели» (2 Фес. 2:3–4). «Тайна беззакония уже в действии, только не совершитсятеперь» (2 Фес. 2:7). «Стойте и держите предания, которым вы научены или словом, или посланием нашим» (2 Фес. 2:15). «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3:10). «Не унывайте, делая добро» (2 Фес. 3:13). «Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фес. 5:23).

1135

Гримм, Люнеман, Реусс, Липсиус и другие опровергли доводы Баура. Подлинность первого послания признает также и Гильгенфельд, который пишет: « In dem ganzen Brief erkennt man die Sprache des Paulus. Es ist kein Grund vorhanden, denselben dem Paulus abzusprechen. Nicht so bedeutsam, wie andere Briefe, ist derselbe eines Paulus keineswegs unw"urdig, vielmehr ein liebensw"urdiges Denkmal v"aterlicher F"ursorge des Apostels f"ur eine junge Christengemeinde» {Einleitep. 246). Однако 2 Фессалоникийцам Гильгенфельд датирует правлением Траяна, считая его чем–то вроде Апокалипсиса в традиции Павла, — таким образом, его теория прямо противоположна точке зрения Баура, полагавшего, что первое послание написано в подражание второму. Гроций и Эвальд также отдают приоритет второму посланию (особенно в свете отрывка 1 Фес. 1:7–8, из которого, по–видимому, следует, что эта община уже стала известна во всей Греции), но считают оба послания подлинными.

§ 90. Послания к коринфянам

Коринф, стоявший на перешейке меж двух морей, был административным центром провинции Ахаия, центром торговли между Востоком и Западом — богатый, утопавший в роскоши город, ценивший искусство и поклонявшийся богине Афродите. Здесь Павел основал самую важную церковь в Греции, в которой трудился сначала восемнадцать месяцев, потом еще три месяца, а в промежутке, возможно, нанес туда короткий визит (2 Кор. 12:14; 13:1). Эта церковь, находясь под влиянием Евангелия, воплотила в себе все светлые и темные стороны греческого национального характера. Она была богата «всяким словом и всяким познанием» и «не имела недостатка ни в каком даровании», но страдала от духа противоречия и разделений, была заражена болезненным стремлением к мудрости и красноречию, скептицизмом и легкомысленным отношением к нравственности и, более того, сохранила некоторые отвратительные пороки — так что даже стол Господень и вечери любви осквернялись излишествами, а апостол Павел, будучи в отъезде, счел необходимым отлучить одного особенно развращенного человека, который позорил имя христианина. [1136] Ей мешали иудействующие и прочие смутьяны, которые использовали имена Кифы, Иакова, Аполлоса и даже Христа (представляя исключительно себя подлиннымихристианами), чтобы расколоть общину. [1137] Эта деятельная, любознательная и увлекающаяся община столкнулась с рядом вопросов, на которые апостол был вынужден ответить в письме, прежде чем он пришел в Коринф во второй (или третий) и последний раз.

1136

Было бы почти невозможно поверить в то, что подобные скандалы могли иметь место в христианской церкви, если бы нам об этом рассказал не апостол. Что касается конкретного случая кровосмешения, упомянутого в 1 Кор. 5:1–2, не следует забывать, что Коринф был самым безнравственным городом во всей Греции — в Акрополе, при великолепном храме, посвященном богине–покровительнице города, жили более тысячи священных рабынь , удовлетворявших желания приезжих. Куртизанок в те времена называли , «коринфскими девами». Таким образом, из всех добродетелей коринфянам было труднее всего хранить именно целомудрие, и предложенное апостолом радикальное решение проблемы — полное воздержание — объясняется именно особыми условиями того времени.

1137

Вопрос о партиях в коринфской церкви я подробно рассмотрел в своей «Истории апостольской церкви» (Schaff, Hist, of Ар. Church,pp. 285–291). Работа Баура по данному вопросу (1831) заложила первый камень в основание тюбингенской теории.