История и легенды древнего Рима
Шрифт:
Поборник справедливости и нравственности, Брут через жуликов-дельцов ссужал деньги под 48 % годовых, что само по себе было нарушением закона, да еще дал деньги в долг вне Италии — второе незаконное действие — и пытался через Цицерона востребовать эти деньги из должника. Цицерон отказал вежливо, но твердо: есть закон — пусть Брут его выполняет. Но не стоит делать далеко идущие выводы из этой сомнительной финансовой истории. Она свидетельствует прежде всего о том, что Брут не был таким уж твердым человеком, каким его пытались изобразить поклонники после смерти. Он подвержен соблазнам, подвержен влиянию, поддается общему настроению, идет на поводу у толпы. Все хапают деньги, нарушают закон, и Брут кидается в финансовую авантюру. А ведь Катон Младший ему доверял и считал человеком абсолютной честности. «Срезался» честнейший Брут, как говорится. Минует приступ алчности, и Брут вновь будет вести себя безупречно.
И уж никак не жажда денег привела его к заговорщикам. От смерти Цезаря лично Брут только проигрывал. В 46 г. до н. э. Брут — наместник Цизальпинской Галлии, справедливый правитель, которым был доволен Цезарь, потом городской претор — самая почетная должность из всех преторских, он должен быть избран консулом на 41 г. до н. э. Цезарь собирался отправиться в Парфию и неизвестно, когда должен был вернуться. И вернулся бы вообще. Цезарю хотелось привлечь на свою сторону известных людей Рима. Он пытался сделать Цицерона своим искренним сторонником, добивался, чтобы Катулл прекратил писать на него эпиграммы. Тем более для него была ценна поддержка таких людей, как Брут. Без этого его власть над Римом — не полная власть. Участие Брута в заговоре для Цезаря было шоком. Он не ожидал, не мог даже подумать, что Брут посмеет взять в руки кинжал — ведь молодой человек был обязан Цезарю жизнью. Неужели он предал его? Но ради чего? Ради Республики?.. Ради призрака? Ради пустого слова? А ведь ходили слухи, что Брут был сыном Цезаря [51] .
51
Мать Брута Сервилия была любовницей Цезаря. Гай Юлий родился в 100 г. до н. э., Брут — в 85 г. до н. э. Но датой рождения Цезаря считают также и 102 г. до н. э., а Брут, возможно, родился в 79 г. или даже в 78 г. до н. э.
После поражения под Фарсалом Цезарь так обрадовался, узнав, что молодой Брут жив, что тут же простил его. Позже уже Брут добился прощения для Кассия. Да, Брут пытался спасти республику. Но лично по отношению к Цезарю он совершил гнусность. Сам прощенный и просивший за другого, лично Цезаря он предал. Если он решил еще раз сразиться за республику, то мог бежать из Рима и встать на сторону Секста Помпея — такой поступок можно понять и оправдать. Но убив своего благодетеля, Брут совершил предательство, для римлянина непростительное. Он выбирал между преданностью республике и преданностью человеку, в любом случае совершал предательство, его выбор — проигрыш.
Вдохновитель заговора был не Брут, а Кассий, надменный и язвительный гордец, жаждущий могущества и власти. Не тиранию он ненавидел, а лично Цезаря, не мог терпеть чье-либо превосходство. С сыном диктатора Суллы Фавством в детстве он дрался отчаянно — пусть тот не смеет хвастаться единовластием отца. Брут же не был ни грубым, ни упрямым, ни энергичным. Не будь Кассия, скорее всего, Брут остался бы в тени Цезаря. Но Рим бурлил, Брут постоянно находил таблички: «Ты спишь, Брут?», «Ты не настоящий Брут!». Кассию Брут нужен был как имя, как символ тираноборца с одной стороны, с другой — нужна была репутация человека честного и принципиального. Если верить Плутарху, то Брут примкнул к заговору незадолго до Мартовских ид. Вступить в заговор против Цезаря его скорее принудили постоянные призывы, оскорбительная демонстрация с диадемой и прямой вызов Кассия. В их «дуумвирате» Кассий, несомненно, был лидером. Брут был человеком слишком мягким, чтобы навязывать свое мнение. Ситуация не столь уж редкая. Проходимец, преследуя свои личные, корыстные цели, начинает давить на человека с убеждениями: «Как! И ты не осудил? Как, и ты не выступил? Ты же должен был это сделать!»
«Должен», — мямлит идеалист и лихорадочно ищет оправдания, и не может найти — на словах все получается правильно: должен выступить, должен осудить, должен убить.
«Как же верность убеждениям? Катон — наш идеал. Неужели ты предашь Катона?»
«Верно говорит. Мои слова!» И даже не бросит в лицо проходимцу: «Ты же все это делаешь ради себя!»
Убеждения мешают. Проклятые убеждения.
После убийства Цезаря Брут и его товарищи, окровавленные, размахивая кинжалами и мечами, двинулись на Капитолий. Все кричали, что вновь вернулась свобода. Потом Брут сошел на форум и выступил перед толпой — его выслушали молча. Но когда заговорил другой заговорщик — Цинна, его встретили криком и бранью. Убийцы Цезаря вернулись на Капитолий и заперлись в крепости. На другой день состоялось заседание сената, и было решено считать заговорщиков свободными от вины.
Развратник, гуляка и мот — это Марк Антоний в частной жизни. Талантливый полководец, смелый и удачливый — на войне. После убийства Цезаря Марк Антоний бежал и заперся у себя в доме. Никогда он не был упорным мстителем — Марк Антоний любил Цезаря, но думал прежде всего о себе. В 44 г. до н. э. Марк Антоний был консулом на пару с Цезарем, а после убийства своего покровителя остался в одиночестве. После гибели своего напарника уцелевший консул вместе с Лепидом вел переговоры с убийцами Цезаря. Был достигнут компромисс: все решения Цезаря остаются в силе, убийц порицают, но не казнят, не изгоняют. Напротив, они получают в управление провинции: Брут — Македонию, Кассий — Сирию. Дело в том, что сенат с удовольствием бы объявил Цезаря тираном, но в этом случае все решения убитого сделались бы незаконными. Да вот незадача: большинство сенаторов получали назначения из рук этого тирана. На такую жертву ради республики сенаторы пойти не могли. Брут на весь Рим был всего один.
Примирение убийц и сторонников Цезаря завершилось совместной трапезой: Антоний пригласил к обеду Кассия, Лепид — Брута. Остальные заговорщики также получили приглашение от своих друзей-цезарианцев. Что они обсуждали за обедом? Быть может, предстоящие публичные похороны Цезаря?
Но во время этих похорон Марк Антоний устроил целое представление с окровавленной тогой Цезаря, воодушевляясь собственными речами и приходя все в большую ярость. Народ тоже взъярился — из лавок притащили столы и скамьи, сложили огромный костер, и на него водрузили тело Цезаря, потом из этого костра выхватили горящие головни и побежали по Городу — грабить и жечь дома-заговорщиков. Поэта Цинну, друга Цезаря, спутали с другим Цинной, заговорщиком, и убили. Хрупкий мир раскололся, как дорогой стеклянный бокал, оброненный во время пирушки. Брут и Кассий спешно покинули Рим. Ветераны Цезаря стекались в Город, чтобы отомстить убийцам, надеясь, что Брут вернется. Но он не вернулся, хотя и сохранил должность городского претора. Вместо этого он направился в Афины. Там его приняли благожелательно, очень кстати удалось перехватить суда с деньгами, что плыли в Рим из Азии. Удалось захватить и склад оружия, которое Цезарь приготовил для Парфянского похода. Остатки сторонников Помпея стекались со всех сторон к Бруту. Между тем сенат еще пытался найти какой-то компромисс и избежать новой Гражданской войны.
Марк Антоний стал единовластным правителем в Риме. Остальное его пока не волновало. Но тут как назло явился Октавиан, по завещанию ставший сыном Юлия Цезаря, и стал требовать деньги покойного, чтобы раздать, как обещал Цезарь, народу. Марк Антоний повел себя с «мальчишкой» Октавианом нагло. Деньги он попросту присвоил, заявив, что их якобы у него, консула, забрали сенаторы. Октавиан продал земли и дома и из своих средств роздал обещанные по завещанию Цезаря деньги. Тем самым он добился симпатии плебса. Его желание отомстить за Цезаря завоевывало ему симпатии ветеранов.
После поражения близ Мутины Антоний бежал к Лепиду в Нарбонскую Галлию.
У Цицерона явилась безумная мысль: помирить Октавиана и Брута. Но этого не хотел ни Брут, ни Октавиан.
«Но лучше не быть, нежели быть с его согласия», — заявил Марк Юний Брут.
Мысль, как видим, популярная среди республиканцев.
Впрочем, поддержка Цицерона Октавиану не особенно была и нужна: наследник Цезаря двинул на Рим восемь легионов, прекрасную конницу и вспомогательные войска. Мысль оказать Октавиану сопротивление быстро умерла. Октавиана избрали консулом. После этого новый Цезарь помирился с Лепидом и Марком Антонием, и они образовывают Второй триумвират. Триумвиры вводят в Город, каждый с преторской когортой и одним легионом. В Риме началась кровавая баня.
«Республика мертва, труп ее смердит так же, как отрубленные головы, выставленные на форуме», — пишет Лев Остерман. Республика умерла. Но источник смрада — не ее останки. Этот смрад исходит от тирании. Из ее жадной глотки, как из волчьей пасти, всегда воняет гниющим мясом.
Итак, Рим был усмирен, остались Брут и Кассий.
Узнав о гибели Брута Альбина и Цицерона, Марк Брут велел казнить захваченного в плен брата Марка Антония Гая.
Против сторонников республики отправились в дружный поход Антоний и Октавиан. Брут покинул Македонию и соединился с Кассием в Азии у города Смирна. У них было 17 легионов и 15 000 конницы. Брут приказал построить флот и блокировать войска Октавиана. Для пополнения своей казны Кассий ограбил Родос: заставил всех жителей отдать все золото и серебро — всего набралось 8000 талантов. Плюс еще со всей общины он потребовал 500 талантов. Брут же скромно собрал с ликийцев 150 талантов.