История Камня
Шрифт:
— Розовая бумага, сделанная Ши Тао, — проворчал он, отдышавшись. — Раскрашенные веера на Угольном Мосту, шляпы от Восьмого Канга с улицы Потертых Монет. Сам Ли Тингхуей смешивает чернила. Лунный Мальчик! Утренняя Печаль умеет читать?
— Примерно так же, как я, и значит не слишком хорошо, — откровенно ответил Лунный Мальчик. — Десятый Бык читает в десять раз быстрее, чем мы.
Мастер Ли глотнул еще четверть. — Даже не знаю, то предположить, — пробормотал он. — Она должна уметь читать скоропись "Летящие Облака".
Он прыгнул на ноги и повернулся к принцу. — Ваша Светлость, если мы не избавимся от этого
Лунный Мальчик посмотрел на меня, потом на Мастера Ли.
— Когда мы выходим? — спросил он.
ШЕСТНАДЦАТАЯ ГЛАВА
45
Бомбейское колючее яблокоИндийский дурман, упоминается у Киплинга.
Нет смысла подробно расписывать все, что я думал об Утренней Печали, но в ту ночь я проснулся около полуночи и пролежал несколько часов, думая о том дня, когда она выздоровеет и Мастер Ли возьмет ее себе в жены. С задней стороны дома Мингов находится большой сарай. Теперь, когда прадедушка умер, он им не нужен. Можно его купить, укрепить, надстроить, короче, сделать из него хибарку с несколькими комнатами, для меня и для гостей — я с большим удовольствием поработал бы над домиком, и, представляя себе каждую деталь, я опять уснул.
Прежде чем отправиться за яблоками, мы остановились в Зале Единорогов, печальном комментарии к претензиям на мировую славу. Гордые сановники Династии Хань украсили все стены зала своими портретами и думали, что им будут поклоняться вечно, но сейчас Зал Единорогов лежит в развалинах, повсюду репей и чертополох. Столетия никто не чинил крышу, и дождь заливал зал. Народ растащил на дрова двери и пол, и портреты остались только потому, что на них никто не позарился.
Портрет Императора У-Ди остался невредимым, но даже льстивый придворный художник изобразил его похожим скорее на быка, чем на человека. Портрет Смеющего Принца очень походил на портрет, висевший в поместье, и там и здесь странные глаза глядели неизвестно куда. Однако Мастера Ли интересовал не принц. Он пристально разглядывал жену принца, Тоу Ван.
— Один мой друг — умерший шестьдесят лет назад — как-то рассказал мне интересную историю о Тоу Ван, — сказал Мастер Ли. — По его словам она была единственным аристократом, носившим заколку для волос с обыкновенным камнем на конце, как у крестьян, хотя во всех остальных отношениях она была классическим образцом расточительницы.
Юная дама, глядевшая с портрета, поражала надменной красотой, хотя я бы не сказал, сколько здесь было лести художника, а сколько жизненной правды. Волосы держались простой длинной застежкой, конец которой был отчетливо виден. Мастер Ли разглядывал его, чуть ли не сунув нос в картину.
— Да, вот что он имел в виду, — пробормотал он. — Бык, помнишь слова Сыма Цяня? Второй удар топора отколол от камня маленькую пластину, и, похоже, именно она украшает конец заколки жены Смеющего Принца. Напомни мне, чтобы я спросил ее об этом.
Мы
Когда дело касалось Утренней Печали, Лунный Мальчик не отвлекался ни на что. Он не убегал в поисках хорошеньких мальчиков, и мы двигались достаточно быстро. Через несколько дней мы остановились на гребне холма и увидели впереди крышу простого храма, который, как сказал Мастер Ли, и был нашей целью.
— Храм Лиу Линя, — сказал он. — Кто-нибудь слышал о нем?
Мы сказали, что нет.
— Мы скакали группой, но Линь был на много ли впереди нас, — сказал Мастер Ли, улыбаясь воспоминаниям молодости. — Я как сейчас вижу его тележку, запряженную двумя оленями, за ней шли двое слуг. Один нес вино, которое должно было убить Лиу Линя, а второй — заступ, чтобы закопать его прямо на месте смерти — как и положено по Конфуцианскому церемониалу. Когда я подъехал и позвал его, он приветствовал меня, раздевшись догола, и я еще успел услышать его крик, "Место моего обитания — Вселенная, а моя единственная одежда — мой дом. Почему ты хочешь войти в мои штаны?"
Мастер Ли указал на храм. — Линь решил, что люди слышат только ложь, основал Храм Иллюзий и распорядился, чтоб даже после его смерти в нем шли службы. Лунный Мальчик, может ли иллюзия убивать людей?
Лунный Мальчик пожал плечами. — Мой учитель, Лин Це-нин однажды оглушил бандита, уверив его, что в соседней комнате ревут два громадных дракона. На самом деле там не было ни одного. Звук был настолько слаб, что даже воробей бы не испугался, но бандит оглох, навсегда.
— Бык?
— Бабушка Хо однажды рассердилась на своего приемного сына, — сказал я. — Она ввела его в подобие транса, и сказала, что он упал с лестницы и сломал левую ногу. Когда он проснулся, то только посмеялся над ней, но через день его нога посинела, стала распухать, он охромел и несколько недель не мог ходить.
— Великолепно, — сказал Мастер Ли. — Мои юные друзья, я должен кое-что вам рассказать. Много лет назад я гулял и увидел Бомбейское колючее яблоко. Но я давно забыл, где это было. Кроме того мне нужно посмотреть совершенно свежим взглядом на то, что видел раньше или о чем догадывался, но не полностью понял. Короче говоря мне нужно отправиться в путешествие по собственному сознанию, и я возьму вас с собой. Нет ничего более опасного, чем внутренние путешествия. Если ваше сознание говорит вам, что копье направлено прямо вам в сердце, имеет ли значение, настоящее это копье или воображаемое?
Я обдумал его мысль. — Мне кажется, что я умру в любом случае, — сказал я и Лунный Мальчик кивнул, соглашаясь со мной.
— Не забывайте об этом, — мрачно сказал Мастер Ли. — Храм Иллюзий — шедевр Лиу Линя, множество людей приезжало сюда в карете, а уезжало в гробу.
Утешив нас таким образом, он спустился с холма. Храм оказался маленьким и почти пустым, из небольшого дворика мы вошли в маленькую комнату, где за письменным столом сидел настоятель и читал свиток. Мы вошли, но он даже не посмотрел на нас. Несколько монет скользнули по столу. — Один, — сказал Мастер Ли. Потом добавил еще кучку. — Два. — Еще небольшая кучка. — Три. — Настоятель по-прежнему не поднимал взгляда от свитка, но зазвенел колокольчик, вошел другой монах и привел нас в маленькую комнату, на полу которой лежал ряд циновок, а на стене висела единственная табличка.