История катастрофических провалов военной разведки
Шрифт:
Частично эта проблема проистекала из непонимания предела компетенции разведки. Военная разведка была лишь незначительным и подчиненным звеном в неповоротливой бюрократической машине, управлявшей малайскими колониями, и к тому же «настоящие разведчики» попросту не обращали на нее внимания. Это шло как от невежества колониальной администрации, так и от распространенного взгляда на «большую игру» разведок и секретных служб через призму приключенческой литературы. Все командование вооруженными силами на Дальнем Востоке было убеждено, что Secret Intelligence Service (SIS, или MI6) и поимка шпионов — это все, чем занимаются спецслужбы; о гораздо более приземленных их функциях, таких как сбор, сопоставление, интерпретация
Чтобы еще больше усложнить ситуацию, появилось новое агентство, узурпировавшее функции контрразведки и осуществлявшее руководство с помощью офицера по обороне и безопасности. МІ5 всегда рассматривалась как служба, несущая персональную ответственность за шпионаж, саботаж и подрывную деятельность на территориях, принадлежавших Британской короне, и такая точка зрения бытует и по сей день. Но тогда (как, впрочем, и всегда) в МІ5 не хватало сотрудников. Раздробленность усугублялась еще и большим количеством различных спецслужб (так называемых «особых отделов») в самой Малайе. Результатом явилось то, что деятельность британских разведслужб на Дальнем Востоке была абсолютно некоординированной, а бесконечные дрязги между различными агентствами стали нормой.
Ко всему прочему и многие конкретные лица, ответственные за принятие важных решений, на дух не переносили друг друга, поэтому о каком-либо сотрудничестве между их службами не могло идти и речи. Достаточно лишь одного примера: офицер по обороне и безопасности МІ5 в Сингапуре полковник Хэйли Белл не разговаривал с главой японской секции особого отдела сингапурской полиции Морганом. Отношения между ними были настолько испорчены, что последний просто-напросто отказался сообщать Беллу (который, помимо всего, был еще и председателем губернаторской комиссии по безопасности и разведке) сведения о шпионаже со стороны японцев из соображений безопасности.
В конечном итоге конфликт между ними стал предметом внимания военных. В записях генерал-лейтенанта Персиваля, впоследствии сдавшего Сингапур, а в 1937 году бывшего главой штаба, имеется весьма примечательная характеристика Моргана: «Майору Моргану доверять совершенно невозможно. Его взгляды и заявления... несут на себе печать эксцентричности, инфантильности, сумбурности мысли и неуместной закрытости». Такая саркастическая оценка могла говорить о «профессиональной деформации» и неизбежности развития паранойи у любого разведчика после долгих лет пребывания в мире государственных секретов, но Персиваль (который, по оценке многих, лично знавших его, был гораздо более способным штабным офицером в 1937 году, нежели боевым генералом в 1941—1942 годах) не останавливается на этом: «Моргану очевидно недостает способностей, и он абсолютно не подходит для выполнения своих обязанностей... и моя оценка вполне подтверждается... его прошлыми действиями и поступками». Однако, как и все бывалые госслужащие, майор Морган обладал способностью выходить сухим ИЗ ВОДЫ: «С другой стороны, у него семи- или десятилетний контракт с государственными структурами, поэтому отправить его в отставку будет затруднительно»,— с досадой добавляет Персиваль.
Неудивительно, что, располагая людьми калибра Моргана, британская контрразведка оказалась неспособной защитить колонию от катастрофы. Моргану и его коллегам следовало бы поставить памятник, сумей они разоблачить японскую шпионскую сеть, действовавшую в Малайе в 1940—1941 годах. Чрезвычайно прискорбно то, что возглавлялась эта сеть действующим офицером английской армии.
Вероятно, капитан Патрик Хинэн был завербован японской военной разведкой во время своей поездки в Японию зимой 1938 года. Его сослуживцы по 3-му батальону 16-го пенджабского полка в Малайе относились к нему настолько недружелюбно, что Хинэна перевели на должность офицера связи воздушной разведки. Такое развитие карьеры для пехотного офицера было шагом назад, зато на этом посту Хинэн получил то, о чем может мечтать любой агент, — доступ к секретной информации. Будучи офицером связи, он обладал сведениями о дислокации частей, типах вооружения и расположении самолетов королевских ВВС на полуострове, а также о боевых планах командования.
Одной из самых больших загадок малайской кампании стала сверхъестественная способность японской авиации наносить максимально возможный урон английскому воздушному флоту. По словам одного сержанта ВВС, вспоминавшего события многолетней давности, «все было так, как будто они знали наши планы». Так оно и было. Хинэн предоставил японцам всю имевшуюся у него информацию, в частности подробный план ключевого аэропорта на севере полуострова Алор-Стар. Последний был выведен из строя опустошительными рейдами японской авиации в самом начале боевых действий, что обеспечило Японии превосходство в воздухе в ходе остальной кампании. Что еще печальнее, ему почти наверняка удалось передать врагу сверхсекретные коды и шифры, позволившие японским радистам быть в курсе передвижений армии и ВВС Великобритании в ходе битвы.
Хинэн действовал без всяких предосторожностей. Его деятельность привлекла внимание военной разведки еще до начала вторжения, но никаких мер принято не было. Однако 10 декабря 1941 года он был арестован после крайне неумелой попытки убийства своего прямого начальника, майора Франса, а его жилище было обыскано. У него нашли несколько секретных карт, операционные коды, два замаскированных передатчика и словарь кодов для зашифровки сообщений. В условиях военного времени полновесное расследование шпионской деятельности Хинэна провести было невозможно, но вскоре было установлено, что он не ограничивался личным шпионажем в пользу Японии, но также возглавлял шпионскую сеть в Малайе до войны.
С отступавшей британской армией Хинэн был доставлен в Сингапур, где в январе 1942 года предстал перед трибуналом. Ему предъявили обвинение в «осознанной передаче ценной информации врагу во время нахождения на действительной военной службе в Малайе в декабре 1941 года» и приговорили к смертной казни. Впрочем, Хинэн был не одинок. Уже после войны англичане к своему ужасу обнаружили, что в 1941 году японцы читали всю секретную переписку Черчилля и военного кабинета в Лондоне с главнокомандующим в Сингапуре.
Уайтхолл, опасаясь потери или раскрытия секретной информации в случае пересылки ее по радио или авиапочтой, в сентябре 1940 года отправил в Сингапур на быстроходном торговом судне, теплоходе «Автомедон» увесистый пакет с боевыми планами «высшей степени секретности», а также крайне пессимистичным прогнозом британских начальников штабов касательно реальной способности метрополии защитить Малайю. Капитан «Автомедона» Макьюэн и дипломатический посланник капитан Эванс имели строжайшие инструкции выбросить пакет за борт, если случится худшее.
Худшее случилось. В ноябре 1940 года на «Автомедон», шедший к северу от Никобарских островов, было совершено нападение со стороны германского рейдера «Атлантиса», расшифровавшего торговый код англичан. С дистанции 300 ярдов (изобретательный капитан «Атлантиса» Рёгге переодел часть своей команды в женское платье и поднял голландский флаг) залп из 28 шестидюймовых орудий разнес в щепки радиорубку, вывел из строя капитана «Автомедона», посланника Эванса и радиосвязь.
Командир немецкой абордажной команды Мор, говоривший по-английски, не мог поверить своему счастью. Обрадованные немцы узнали, что захватили важный пакет британского дипломатического посланника, содержащий сведения чрезвычайной секретности, а также новейшие английские справочники морских кодов, о чем сами британцы еще не знали. В Адмиралтействе сочли, что «Автомедон» был потоплен подводной лодкой, так как жертвы рейдерских захватов обычно успевали подать какой-нибудь сигнал — но это был не тот случай.