История, которую нельзя рассказывать

Каспер Крамер Джессика

– Это второстепенные детали. Продолжай.

– Но ведь это важно, чтобы раскрыть характер сына пекаря, – возразила я.

– Сомневаюсь. Он наверняка любил физику и математику.

– Ух ты. Да, там точно так и было.

– Продолжай, пожалуйста.

– Однажды этот хороший мальчик, который любил футбол, баскетбол, физику и математику, шёл домой и оказался рядом с тёмным грязным переулком и в конце этого переулка увидел своего отца, который разговаривал с плохим человеком.

Папа прищурился. Лицо его как будто потемнело. Пока я говорила, мой голос тоже менялся.

– Сын пекаря

и его семья были очень-очень бедными, папа. Беднее нас. Они были такими бедными, что жили в одной маленькой каморке за пекарней, где даже мышей не водилось зимой – вот как там было холодно. Каждое утро, пока родители ещё спали, мальчик замешивал тесто и разжигал печи. Ему очень нравилось работать. И он очень любил свою страну. Больше всего на свете он хотел, чтобы Вождь пришёл к ним в пекарню и попробовал хлеб. Ну а если нет, то хотя бы чтоб мама родила ему братика или сестричку. У неё был всего один ребёнок, и Вождь был этим недоволен. Она его сильно разочаровала.

Тут папа перебил меня:

– А маме ты рассказала бы эту историю? – тихо спросил он.

– Я тебе её рассказываю.

– Очень сумбурно. И характеры персонажей ты раскрыла уже достаточно, на мой вкус.

Я облизнула губы, вспоминая, на чём остановилась.

– Сын… сын пекаря увидел, как его отец разговаривает в переулке с плохим человеком. Очень плохим. Тот человек был эгоист и лентяй. Не любил свою страну. Не хотел работать. И сын пекаря чуть не расплакался, потому что увидел, как его отец отдал плохому человеку какие-то бумаги и получил взамен деньги.

– И что это были за бумаги?

– В них было много плохого про Вождя. Из-за них могла пострадать страна. Но сын пекаря знал, как следует поступить. – Я заговорила быстрее. – И ночью, когда родители спали, он побежал в тайную полицию и рассказал им всю правду. Они сразу пришли к ним домой и забрали его отца-пекаря в тюрьму. И всё как будто бы наладилось. – Я скривилась. – Но мама мальчика втайне злилась. Все его родственники тоже злились, потому что они любили пекаря, и вообще, кому какое дело, что за ерунду он болтал о глупом Вожде?

У папы округлились глаза, он хотел меня прервать, но я понизила голос до шёпота, говоря всё быстрее. Когда я наклонилась вперёд, моя тень на стене выросла, словно чудовище.

– Следующей ночью семья мальчика пришла к нему в комнату. Они схватили его за руки и за ноги и разорвали на части! Затем они перемололи его в мясорубке, замесили тесто и добавили в него перемолотого мальчика, а когда на следующий день Вождь явился в пекарню, где работал маленький храбрец, который донёс на своего отца, они дали ему батон с сыном пекаря. Лидер съел всё до крошки и сказал, что лучше хлеба в жизни не пробовал. Вот так и исполнилось желание мальчика.

На какое-то время повисла тишина, а потом я заплакала.

– Дядю Андрея убили, да? И ты думаешь, что Секуритате придёт и за нами!

Папино лицо вспыхнуло.

– Нельзя рассказывать такие истории.

– Нам это в школе рассказали!

– Ты изменила её. Учитель рассказывал по-другому.

– У учителя концовка скучная. А сын пекаря был стукачом.

И тут папа схватил в охапку страницы, так что я удивлённо отшатнулась, и, тряся ими у меня перед лицом, зашипел:

– Ты не понимаешь,

что про исходит? Не понимаешь, что я молюсь, ради нашего же блага, чтобы оказалось, что мой брат в самом деле умер и не выдал нас? Неужели до тебя ещё не дошло? Твоя мама помогала ему публиковать стихи. Она своими руками печатала копии! А даже если он жив, знаешь, что с ним сделают? Знаешь, что бывает с теми, кто сочиняет такие истории? Его там изобьют до крови, прикуют за сломанные руки к стене. Будут морить голодом по нескольку дней или не давать ему мыться месяцами. Ты знаешь, сколько людей умирает в этих тюрьмах? И сколько мечтает о смерти?

Я пятилась от папы, пока не уткнулась в прикроватный столик. Свеча, стоявшая на нём, пошатнулась и едва не упала. В эту секунду папа посмотрел на ворох бумаг в своих руках и на остальные листы, лежавшие на ковре. Когда он принялся грубо запихивать страницы в Большую Книгу, сминая и утрамбовывая их, я не сразу поняла, что он и не собирался раскладывать их по порядку.

– Прости. Мне очень жаль, Иляна, – проговорил папа дрожащим голосом.

Я закричала, начала хватать его за руки.

– Папа, папа, нет! Пожалуйста, папа, не надо!

Я вцепилась пальцами в уголок обложки моей книги, когда папа стал подниматься с пола. На ковёр посыпались блёстки, захрустела бумага. Папа оттолкнул мои руки и вышел из комнаты. А потом и из квартиры. Спотыкаясь, я бросилась в зал, но мама меня опередила: она бежала за папой и что-то ему кричала. Я тоже хотела выбежать, но у меня подкосились ноги, и я рухнула на колени.

Когда мама вернулась, я плакала, свернувшись калачиком на полу и прижимая к груди обрывки бумаги. Наверняка мы перебудили всех соседей. Наверняка они записали это в свои блокноты. Но мама опустилась рядом со мной и, крепко обняв, стала гладить меня по голове.

– Я буду ненавидеть его до самой смерти! – сквозь слёзы выпалила я.

– Он просто боится. И не понимает, что натворил.

Для родителей мир пока ещё не рухнул.

Это случится завтра утром, когда папа вернётся и манжеты на его рубашке будут серые от золы, а я переверну вверх дном свою комнату и найду то, что в ней пряталось.

Для родителей мир пока ещё не рухнул, но для меня жизнь утратила всякий смысл. Потому что мои истории сделали меня той, кто я есть, а папа, которого я любила больше всего на свете, их уничтожил.

Туда, где безопасно

Я была дома одна, когда нашла в своей комнате первого жучка, приклеенного изолентой. Его никто бы не заметил, никто, кроме безутешной девочки, которая отчаянно желала сбежать из квартиры – например, через тайный проход в шкафу – или найти себе друзей-лилипутов, которые живут там, куда обычно люди не заглядывают, – в самом дальнем и тёмном углу ящика прикроватной тумбочки.

Когда мои пальцы коснулись холодного металла, я отдёрнула руку, словно от укуса. Я замерла, а потом выдвинула ящик. В уголке виднелся жучок с серым панцирем, от которого отходили тонкие извилистые проводки.