История крестовых походов
Шрифт:
Людовик VII, как человек молодой, с большим рыцарским энтузиазмом, не решился, подобно Конраду, бросить так скоро начатого им дела. Но в то же время, при затруднительности положения, он не решился на энергичные меры. В его свите нашлись лица, которые не считали выполненной задачу крестового похода и, считая возвращение назад делом унизительным для рыцарской чести, советовали ему оставаться в Антиохии и ждать подкрепления, то есть прибытия новых сил с Запада для выручки Эдессы. Но были и такие, которые, указывая на пример Конрада, уговаривали короля возвратиться на родину; Людовик VII поддался влиянию последних и решился возвратиться. В начале 1149 г. он на норманнских кораблях переправился в южную Италию, где имел свидание с норманнским королем и осенью 1149 г. прибыл во Францию.
Таким образом Второй крестовый поход, который казался таким блистательным, так много обещавшим вначале, сопровождался вполне ничтожными результатами. Мусульмане не только не были ослаблены, а, напротив, нанося христианам одно поражение за другим, уничтожая целые крестоносные армии, получили большую уверенность в собственных силах, энергия их увеличилась, у них зародились надежды на уничтожение христианства в Малой Азии. На Востоке происходили резкие столкновения между немцами и французами. Немецкое войско в глазах других наций было принижено своими роковыми неудачами. Уже после поражения Конрада III немцы служили предметом насмешек для французов; следовательно, Второй поход показал, что совместные действия французов и немцев на будущее время невозможны. Этот поход обнаружил также рознь между палестинскими и европейскими христианами. Для восточных христиан пятидесятилетнее пребывание в среде мусульманского влияния не прошло бесследно в культурном отношении. Таким образом, между поселившимися в Азии европейцами и прибывавшими сюда из Европы новыми крестоносцами обнаружилась принципиальная рознь; они взаимно стали не понимать друг друга. Меркантильный характер, подкуп, распущенность,
Неудача Второго крестового похода сильно отозвалась на французской нации, в памяти которой долго сохраняется отзвук этой неудачи. Она должна была лечь пятном на чести церкви, в особенности она подорвала авторитет св. Бернарда, а также и папы: Бернард поднял массы народа, он называл крестовый поход делом, угодным Богу, предсказывал хороший исход. После позорных неудач поднялся сильный ропот против Бернарда: Бернард не пророк, говорили, а лжепророк; а папа, давший свое благословение, не представитель церкви, а антихрист. Папа сваливал всю ответственность на Бернарда, последний говорил, что он действовал по приказанию папы.
В высшей степени интересна тенденция, возникающая к этому времени среди романских народов: стали взвешивать, особенно французы, обстоятельства Первого и Второго походов, стали доискиваться, какие были недостатки их организации и причины неуспеха. Вывод был простой: нельзя достигнуть цели походов потому, что на дороге стояло схизматическое византийское царство, сначала нужно уничтожить это препятствие. Эта тенденция, возникающая в середине XII в., приобретала затем все более и более сторонников на Западе. Благодаря постепенному распространению этой идеи в массы народа, Четвертый крестовый поход, в котором участвовали венецианцы, норманны и частью французы, направился не прямо на Восток, а на Константинополь и достиг блистательного результата: он кончился взятием Константинополя и превращением Византии в латинскую империю.
Результатом Второго похода был огорчен в особенности молодой Людовик VII. Возвратившись на родину, Людовик пришел к сознанию необходимости поправить свою ошибку, смыть пятно со своего имени. Составлен был собор, на котором снова подвергся обсуждению вопрос о новом походе и, что очень удивительно, нашлась опять масса людей, которые, объятые религиозным энтузиазмом, вновь готовы были идти в Святую Землю. Случилось нечто еще более удивительное: на собор явился и св. Бернард и стал говорить, что предстоящий поход будет уже удачен. На соборе стали раздаваться голоса, что недавний поход был неудачен потому, что не поставили во главе его св. Бернарда. Явилось предложение поручить ему ведение нового похода. Папа принял весть об этом без сочувствия. Он назвал самого Бернарда безумцем, а в официальном документе характеризовал подобное отношение к делу как глупость. После этого и Людовик несколько охладел к задуманному походу.
Из детальных черт нужно указать еще два момента, относящиеся ко Второму крестовому походу, которые показывают, что в 1149 г. религиозная идея похода совершенно отступает на задний план. Если во время Первого крестового похода в некоторых князьях еще было видно религиозное воодушевление, то теперь оно совершенно падает. К эпохе Второго крестового похода относятся два похода, стоящие совершенно отдельно от главного движения. Когда началось движение в Святую Землю во второй раз, некоторые северогерманские князья, как Генрих Лев [112] , Альбрехт Медведь [113] и другие, сообразили, что не имеют надобности искать борьбы с неверными на отдаленном Востоке, что рядом с ними есть масса вендов [114] , языческих народов славянского происхождения, которые до сих пор не принимали к себе христианских проповедников. Северогерманские князья обратились в Рим, и папа разрешил им направить свое оружие против славян. Ближайшие лица, — Генрих Лев и Альбрехт Медведь, — были местные графы, князья саксонские. Задача саксонского племени, начиная с Карла Великого [115] , заключалась в культурной и религиозной экспансии на славянские племена, между Эльбой и Одером. Трудно сказать, чтобы эта борьба, велась исключительно в интересах религиозных. Она имела в виду также и цели чисто экономического характера: саксонские князья стремились приобрести новые земли для колонизации и тем способствовать распространению немецкого элемента на Востоке. Раз земля завоевана, является правитель области — маркграф, являются миссионеры и колонисты. Альбрехт Медведь был маркграф Бранденбурга [116] , возникшего на славянских землях. Для похода на славян составилась армия, доходившая до 100 тысяч человек. Представителем вендских славян был в то время князь бодричей Никлот [117] , который мог оказать немцам лишь слабое сопротивление. Результатом похода, одобренного церковью, сопровождавшегося страшными жестокостями, убийствами и грабежом, было то, что немцы приобрели еще более прочное положение в славянских землях. Второй момент, о котором мы упомянули, заключается в следующем. Часть норманнских, французских и английских рыцарей была занесена бурею в Испанию. Здесь они предложили Альфонсу, португальскому королю [118] , свои услуги против мусульман и в 1148 г. захватили Лиссабон. Многие из этих крестоносцев навсегда остались в Испании, и только очень незначительная часть направилась в Святую Землю, где принимала участие в неудачном походе против Дамаска.
112
Генрих Лев — герцог Баварии и Саксонии из рода Вельфов (1129—1195), сын Генриха Х Гордого, наследовал своему дяде Вельфу VII в 1142 г. Расширил на восток свои владения за счет славян, присоединил Мекленбург и Померанию, став одним из самых сильных феодалов Германии. За отказ предоставить военную помощь императору Фридриху I Барбароссе против ломбардцев был по решению рейхстага изгнан из своих владений и в 1181 г. бежал к английскому королю Генриху II, на дочери которого Матильде был женат. Вернулся в Германию в 1188 г., но, отказавшись отправиться в третий крестовый поход под началом императора, был вновь изгнан. Вернувшись через несколько месяцев, попытался отвоевать свои владения силой. Его сын Оттон, герцог Люнебург-Брауншвейгский, сумел добиться императорской короны в 1198 г., но не смог закрепить ее за Вельфами.
113
Альбрехт Медведь — маркграф Бранденбургский (ок. 1100—1170), сын Оттона Богатого, графа Балленштедтского и Аршелебенского, которому наследовал в 1123 г. Безуспешно боролся с Генрихом Львом за обладание Саксонией, добился успеха в войне с вендами (см. прим. 21), населявшими Бранденбургскую марку. В 1157 г. завершил покорение вендов, способствуя заселению своих новых владений немцами и голландцами.
114
Венды (полабские славяне) — племена бодричей и лютичей, жившие с 40-х гг. XI в. на побережье Балтийского моря между устьями Лабы и Одры.
115
Карл I Великий (ок. 742—814) — король франков с 768 г., император с 800 г., сын Пипина Короткого и Берты Большеногой. Максимально расширил территорию франкского государства, более тридцати лет покорял саксонские племена. Оказывал активное содействие распространению христианства и культуры. Один из любимых персонажей легенд и преданий средневековья.
116
Бранденбург — средневековое немецкое княжество, возникшее в результате завоевания немецкими князьями земель вендов; название — от поселения гаволян Бранибор. Альбрехт Медведь повторно завоевал эти земли, уже завоеванные немцами в 928 г. и вновь утраченные ими в 983 г.
117
Никлот (ум. в 1160 г.) — один из последних князей бодричей.
118
Альфонс, португальский король — Альфонс I Завоеватель (ок. 1109—1185), сын первого правителя Португалии графа Генриха Бургундского из рода Капетингов, которому наследовал в 1112 г. После победы над Кастилией и арабами в 1139 г. провозгласил себя королем, позже его признал папа (1142 г.). В конце 1147 г. с помощью крестоносцев захватил Лиссабон. Все его царствование прошло под знаком успешной борьбы с маврами.
4. Третий Крестовый Поход
Положение христианских государств на Востоке после второго крестового похода осталось в том же состоянии, в каком оно находилось до 1147 г. Ни французский, ни германский короли ничего не сделали для ослабления Нуредина. Между тем в самих христианских государствах Палестины замечается внутреннее разложение, которым и пользуются соседние мусульманские властители. Распущенность нравов в антиохийском
119
Королева Мелизинда — см. прим. 1 к гл. III.
120
Констанция, вдова князя Раймунда — Констанция Антиохийская (ум. 1163 г.), дочь Боэмунда II Антиохийского, в 1136—1149 гг. — жена Раймунда де Пуатье, после смерти которого и до 1163 г. была регентшей при своем сыне Боэмунде III (1145—1201) вместе со своим вторым супругом Рено Шатийонским, князем Антиохии в 1152—1163 гг.
121
Саладин, или Салах-ад-Дин, Юсуф — первый египетский султан из рода Айюбидов (1171—1193), окончательно сместивший династию Фатимидов. Установил свое господство в Сирии и Месопотамии. 2 октября 1187 г. захватил христианский Иерусалим.
В то время как Палестина постепенно переходила в руки Нуредина [122] , на севере возрастали притязания со стороны византийского царя Мануила Комнина, который не упускал из виду вековой византийской политики и употреблял все меры, чтобы вознаградить себя за счет ослабевших христианских княжеств. Рыцарь в душе, человек в высшей степени энергичный, любящий славу, царь Мануил готов был осуществлять политику восстановления Римской империи в ее старых пределах. Он неоднократно предпринимал походы на Восток, которые были для него весьма удачны. Его политика клонилась к тому, чтобы постепенно соединить антиохийское княжество с Византией. Это видно между прочим из того, что после смерти первой своей жены, сестры короля Конрада III, Мануил женится на одной из антиохийских принцесс [123] . Вытекавшие отсюда отношения должны были в конце концов привести Антиохию под власть Византии. Таким образом, как на юге, вследствие успехов Нуредина, так и на севере, вследствие притязаний византийского царя, христианским княжествам во второй половине XII столетия угрожал близкий конец.
122
В 1169 г. Саладин стал визирем Египта, в 1171 г. объявил себя халифом, низложив умирающего халифа Адида. Далее завоевал почти всю Сирию; в 1175 г. багдадский халиф признал за Саладином титул султана. Полностью завершил объединение бывших земель халифатов в 1186 г., вынудив к покорности атабека Мосула Зенги II.
123
Первым браком император Мануил I Комнин (см. прим. 14 к гл. III) был женат на двоюродной сестре Конрада III Ирине, второй раз — на Марии, дочери князя Антиохии Раймунда де Пуатье.
Само собой разумеется, что трудное положение христианского Востока не оставалось неизвестным на Западе, и отношение византийского царя к христианам не могло не возбуждать ненависти к нему со стороны западных европейцев. Против Византии, таким образом, все более и более раздавались на Западе враждебные голоса.
Новое направление делам на Востоке дал Саладин; при нем произошло соединение египетского халифата с багдадским. Саладин обладал всеми качествами, которые нужны были для того, чтобы осуществить идеальные задачи мусульманского мира и восстановить преобладание ислама. Характер Саладина выясняется из истории Третьего крестового похода, из его отношений к английскому королю Ричарду Львиное Сердце [124] . Саладин напоминает черты рыцарского характера, а по своей политической сообразительности он стоял далеко выше своих врагов-европейцев. Не в первый раз во время Третьего крестового похода Саладин является врагом христиан. Он начал свою деятельность еще во время Второго крестового похода; он участвовал в войнах Зенги и Нуредина против христиан. После окончания Второго крестового похода он отправился в Египет, где приобрел большое значение и влияние на дела и скоро захватил в свои руки высшее управление в халифате, поддерживая в то же время связи и отношения с халифатом багдадским.
124
Ричард Львиное Сердце — Ричард I (1157—1199), король Англии с 1189 г. из династии Плантагенетов, сын Генриха II и Алиеноры Аквитанской. Участник третьего крестового похода, в 1192 г. заключил мирный договор с султаном Египта Саладином.
После смерти Нуредина его сыновья затеяли междоусобную борьбу. Саладин воспользовался этими раздорами, явился в Сирию с войсками и предъявил свои притязания на Алеппо и Моссул. Враг христиан, прославивший себя как завоеватель, Саладин соединил вместе с обширными владениями и грозными военными силами энергию, ум и глубокое понимание политических обстоятельств. Взоры всего мусульманского мира обратились на него; на нем покоились надежды мусульман, как на человека, который мог восстановить утерянное мусульманами политическое преобладание и возвратить отнятые христианами владения. Земли, завоеванные христианами, были одинаково священны как для египетских, так и для азиатских мусульман. Религиозная идея была столько же глубока и реальна на Востоке, сколько и на Западе. С другой стороны, и Саладин глубоко понимал, что возвращение этих земель мусульманам и восстановление сил мусульманства Малой Азии возвысит его авторитет в глазах всего мусульманского мира и даст прочное основание его династии в Египте. Таким образом, когда Саладин захватил в свои руки Алеппо и Моссул в 1183 г., для христиан настал весьма важный момент, в который им приходилось разрешить весьма серьезные задачи. Но христианские князья были далеко ниже своей роли и своих задач. В то время, когда со всех сторон они были окружены враждебным элементом, они находились в самых неблагоприятных условиях для того, чтобы оказать сопротивление своим врагам: между отдельными княжествами не только не было солидарности, но они находились в крайней деморализации; нигде не было такого простора для интриг, честолюбия, убийств, как в восточных княжествах. Примером безнравственности может служить Иерусалимский патриарх Ираклий [125] , который не только напоминал собой самых дурных римских пап, но во многом превосходил их: он открыто жил со своими любовницами и расточал на них все свои средства и доходы; но он был не хуже других; не лучше были князья, бароны, рыцари и духовные лица. Припомним знатного тамплиера Роберта Сент-Олбанского, который, приняв мусульманство, перешел на службу Саладина и занял высокое положение в его войске. Полная распущенность нравов господствовала среди тех людей, на которых лежали весьма серьезные задачи в виду наступавшего грозного неприятеля. Бароны и рыцари, преследовавшие свои личные эгоистические интересы, не считали нисколько зазорным в самые важные моменты, во время битвы, оставлять ряды христианских войск и переходить на сторону мусульман. Это абсолютное непонимание событий было на руку такому дальновидному и умному политику, как Саладин, который вполне понял положение дел и оценил всю их важность.
125
Ираклий — архиепископ Цезареи, патриарх Иерусалимский в 1180—1191 гг.