История лошади в истории человечества
Шрифт:
И хотя викинги были очень воинственным народом, конницы у них не было, а основным родом войск был флот и то, что в наше время назвали бы морским десантом. Впрочем, это не означает, что лошадей у них не было, — они были, и их очень ценили. Для пахоты наряду с волами использовали меринов. На стене погребальной камеры в Кивике (Швеция) найдено изображение четырехколесной колесницы, запряженной парой лошадей, датируемое X веком до н. э.
В языческую эпоху лошадиная кровь использовалась в магических обрядах, лошадей приносили в жертву. Головы со свисающими шкурами водружали на шесты, чтобы почтить богов, о чем свидетельствует арабский торговец аль-Тартуси, в 950 году посетивший Хедебю, важнейший торговый центр Дании, расположенный на пересечении торговых путей из Балтийского моря в Северное. В раскопках железного века, например в Экеторпе (Швеция), находят немало костей животных (коров, коз, овец и лошадей) рядом с ореховыми шестами, что можно трактовать как указание на распространенность
В 874 году викинги открыли Исландию. Вместе с переселенцами из Норвегии, Шотландии, Ирландии, с острова Мэн и Внешних Гебридских островов, которые были к тому времени завоеваны скандинавами, на кораблях приплыли и лошади. Активное заселение продолжалось до 935 года. Поскольку на кораблях было мало места, завезенные лошади были невысокими — не исключено, что их специально выбирали по росту.
В Средние века эти животные были очень важны для исландцев. Боевых коней хоронили в курганах вместе с их хозяевами, ведь порой от них мог зависеть исход боя. Лошади считались настоящим богатством, а коня вождя поили молоком, кормили зерном и маслом. Исландцы предпочитали отправляться в путь по острову верхом, даже если быстрее было добраться до места назначения на лодке вдоль побережья. К просителю, прибывшему на коне, отношение было совсем иным, чем к пешему, и он вполне мог рассчитывать на успех своего дела. Женщины тоже много ездили верхом. Вся Исландия была пересечена лошадиными тропами, в то время как дорог для повозок практически не было. В сагах упоминаются особые зимние подковы. Пока не известно, в чем была их особенность, — возможно, они препятствовали скольжению по льду.
Лошадь в Исландии была связана и с произнесением ни-да — особого поэтического жанра, хулительной песни. Нидом называлась также жердь с лошадиным черепом и вырезанными на ней хулительными стихами, поставленная в воде возле морского берега. Череп при этом обращали в сторону материка. Известно, что в 947 году Эгиль Скаллагримссон убил сына конунга Эйрика Кровавая Секира, а затем поставил нид со словами: «Я воздвигаю здесь эту нид-жердь и посылаю этот нид Эйрику-конунгу и его жене Гуннхильд, посылаю я этот нид духам-покровителям страны, которые населяют эту страну, чтобы они все блуждали без дорог и не нашли покоя, пока не изгонят конунга Эйрика и Гуннхильд из страны». Водружение такой жерди было равноценно объявлению человека, против которого она была поставлена, вне закона.
Иногда ниды произносили на «лошадиных тингах» — сходках с боем жеребцов, специфическим скандинавским зрелищем. Его изображения встречаются на камнях, найденных в Норвегии, есть описания в сагах X–XIII веков. Кроме самих сражающихся жеребцов на ринг часто выходили их владельцы, чтобы подбодрить своих коней криками, что было опасно: их могли растоптать.
В 930 году в Исландии впервые собрался альтинг — старейший из ныне существующих парламентов Европы, в котором право голоса имели все свободные мужчины. В 982 году он принял закон о запрете ввоза лошадей в Исландию. Этот закон действует по сей день, и благодаря ему исландская порода маленьких (132–142 сантиметра в холке), мохнатых лошадок сохранилась в том виде, в каком они были при викингах. Плавные аллюры — наследие ирландских предков. Даже в наше время в породе встречается великое множество самых разных мастей — это означает, что лошадки викингов тоже были очень разномастными.
Как уже было сказано, за все Средние века был написан лишь один трактат короля Дуарте о верховой езде, но это не значит, что не было книг, посвященных другим аспектам конного дела. В XIII веке в Италии появляются ветеринарные трактаты: это вышедшая в 1250 году «Книга о конном деле» Джордано Руффо, рассказывающая о разведении лошадей и их лечении, а также сочинения Пьера де Крешенци и Хуана Альвареса де Саламельи. В Португалии в 1317 году мастер Жиралду по поручению короля Диниша написал книгу о конном деле в целом.
Восток
С середины I тысячелетия н. э. в Средней Азии усиливаются тюркские племена. К X веку кочевья тюрок располагались от Гюргена (север современного Ирана) до Эмбы (река на западе Казахстана) и от Чимкента до Каспийского моря. Нескольким тюркским племенам, как считают современные иппологи, удалось получить потомков легендарных несейских коней.
Как ситуация развивалась дальше, точно не известно. Ясен лишь результат: одному из тюркских племен, а именно жившим в пустыне текинцам, удалось сохранить все прежние качества этих благородных животных — относительно высокий рост, неповторимое изящество форм, золотистый блеск волоса и выносливость. Вот что пишет об этой породе поэт и заводчик Ирина Хиенкина, которая вместе со своим мужем Владимиром Хиенкиным в конце 1980-х годов привезла нескольких текинцев в Петродворец для разведения:
Когда природа создала
В какой-то вдохновенный миг
Змеи, гепарда и орла
Единый сплав —
Тогда возник
Текинец, ты!
Чей взор глубок,
Как будто помнит Митридата.
Чья шея — трепетный поток
Живого серебра и злата.
Чей ровен шаг, слегка звеня
Камнями древнего убранства.
Коня!
Полцарства за коня!
…Но где достойные полцарства?
Сказано очень точно. Внешне текинская лошадь напоминает борзую собаку, сочетая в себе гибкость змеи с изяществом крупного кошачьего и стремительным полетом птицы.
При этом надо признать, что некогда единая порода ныне неоднородна; это связано с разделением туркменских племен и расселением их по разным регионам. Например, иомудам, соседям текинцев, жившим в степях, не удалось сохранить лошадей такого же качества. Одной из причин были совершенно разные стратегии разведения. В пустыне лошадь очень трудно прокормить, и поэтому коневоды делают ставку на качество животных, обычно немногочисленных. Туркмены-текинцы держали лошадей очень мало, по одной-две на семью. Родословные их передавались из поколения в поколение. Кроме сена, которое выращивали на поливных землях и которое выходило очень дорогим, текинских лошадей подкармливали ячменем, лепешками с бараньим салом, выводили на барханы поваляться в песке, при необходимости одевали в несколько теплых попон, наглухо закрывающих лошадь от ушей до хвоста (летом температура в Каракумах колеблется в течение суток от плюс 45–50 градусов в тени до плюс 15 ночью, а зимой бывают настоящие морозы), украшали серебряными уборами — уздечками, ошейниками и подперсьями — с полудрагоценными камнями. Текинцы использовали этих коней прежде всего в аламанах — набегах на соседние племена. Оставшись в походе без фуража, текинский всадник кормил своего коня бараньим салом, что свидетельствует об особом складе пищеварительной системы: большинство лошадей от такого корма заработают сильные колики или даже погибнут. Лошади испытывались в скачках, которые были национальным зрелищем и видом досуга. Туркменам принадлежит пословица: пока из жеребенка вырастет превосходный скакун, его хозяин превратится в худую собаку. В VIII–X веках гвардия багдадских халифов состояла из туркмен на их же лошадях, многие туркмены служили наемниками в соседних государствах. Иными словами, туркменская лошадь — это лошадь для скачек, многокилометровых пробегов по пустыне от колодца до колодца и для войны. Именно аламаны и скачки сформировали эту породу такой, какой мы видим ее сейчас. У туркмен-текинцев сильна была установка сохранять породу в чистоте — они понимали, что посторонняя кровь ухудшит породу. Текинцы жили среди гор и в оазисах практически в изоляции от других племен, и это способствовало выполнению задачи. Один из таких оазисов назывался Ахал, и свое полное современное название порода получила по этому топониму — ахалтекинская. Произошло это уже в начале XX века.
В степи обеспечить лошадь травой и водой проще, поэтому богатство степного кочевника заключается в количестве лошадей. В степи упрощен племенной обмен между разными популяциями-табунами, и благодаря этому к лошадям иомудов и других степных тюркских племен примешивались мелкие мохнатые лошади монгольского корня, принадлежавшие другим степным народам — киргизам и казахам.
Изолированность племенного ядра туркменских лошадей не означала, что их не знали за пределами оазисов, — наоборот, они были очень известны конникам других стран. Еще в XIII веке Марко Поло писал о лошадях Туркмении как о превосходных, отмечая их большой рост. Туркменские кони часто попадали в Европу под названием персидских или турецких — зависело от того, через какую страну их вывозили. В России они были известны как аргамаки и очень ценились еще во времена Ивана Грозного.
В Средние века на Востоке сформировалась еще одна порода, которой впоследствии суждено было оказать большое влияние на коннозаводство[4] всего мира, — арабская. Заслуга ее создания принадлежит бедуинам — кочевникам Аравийского полуострова. Согласно легенде, лошадь бедуинов была создана Аллахом из южного ветра, которому Всевышний повелел: «Сгустись!» Сгустившись, ветер принял форму благородного животного, но сохранил свою горячность и неутомимость.
Существуют разные версии происхождения арабской породы. В XIX веке европейцы считали ее самой древней породой в мире, и до сих пор об этом часто говорится в популярной литературе. Однако в действительности это не так.