История мира
Шрифт:
Когда в первый период войны Конгресс и генералы федеральных войск собирались объявить свободу всем рабам, Линкольн выступил против этого и умерял энтузиазм своих сторонников. Он был за постепенное освобождение, основанное на компенсациях. Только лишь в январе 1865 г. он посчитал, что ситуация вызрела для отмены рабства в силу специальной статьи конституции, так что война уже закончилась, когда отдельные штаты эту статью ратифицировали.
После завершения 1862 и 1863 гг. первые страсти и порывы прошли, Америка познала всевозможные проявления военного разброда и упадка. Президент увидал себя окруженным предателями, отставными генералами, изворотливыми партийными политиканами; за ним же самим стоял народ усомнившийся и усталый, перед ним - генералы без веры в победу и войска без надежды; единственным его утешением было то, что Джефферсон Дэвис в Ричмонде чувствует
Линкольн поддерживал Соединенные Штаты в течение долгих, тяжких месяцев сомнений, поражений и бесплодных усилий, в черные мгновения разломов и упадка духа; и нигде нет ни малейшего упоминания, чтобы он хоть на мгновение сломался в своих намерениях. Бывали дни, когда ничего нельзя было сделать, когда он сидел в Белом Доме молчаливый и неподвижный, словно статуя решительности; но бывали и такие дни, когда он пытался развлечься, когда шутил и рассказывал анекдоты.
Он видел торжество Унии. Он вступил в Ричмонд через день после сдачи и слыхал о капитуляции генерала Ли. Линкольн возвратился в Вашингтон и 11 апреля произнес свою последнюю речь. Он говорил о согласии и о создании лояльных правительств в побежденных штатах. Вечером 14 апреля он прибыл в театр Форда в Вашингтоне и во время спектакля был убит; в него выстрелил некий актер по имени Бут, который незаметно проник в ложу президента. У Бута к Линкольну имелись какие-то личные претензии. Только дело было уже сделано - Уния была спасена.
В начале войны еще не было железнодорожной линии, которая бы вела к побережью Тихого Океана; после войны же железные дороги разрослись словно ветки какого-то фантастического растения, у которого только сейчас появились соответствующие для развития условия; захватив всю громаднейшую территорию Соединенных Штатов, они создали из них единую и неделимую, духовную и материальную сущность, самое крупное настоящее общество в мире самое крупное до тех пор, пока громадные массы населения в Китае не научатся читать.
Глава шестьдесят первая
ГЕРМАНИЯ СТРЕМИТСЯ К ГЕГЕМОНИИ В ЕВРОПЕ
Мы уже видели, как после французской революции и после Наполеона Европа вновь обрела нестойкий мир, основанный на несколько модернизированных политических отношениях пятидесятилетней давности. Сталь, железная дорога и пароходы вплоть до средины XIX века не имели каких-либо политических последствий. Но социальный фермент, вызванный развитием городской индустрии, набирал сил. Франция все так же оставалась беспокойной страной. После революции 1830 года в 1848 случилась другая. После нее Наполеон III, племянник Наполеона Бонапарте, сделался первым президентом, а в 1852 году - императором.
Он занялся перестройкой Парижа, и из живописного, хотя и нездорового города семнадцатого века, превратил его в нынешний обширный мраморный город латинского типа. Точно так же он перестраивал всю Францию и превратил ее в современное, великолепное империалистическое явление. Наполеон III был готов разжечь давнее соперничество великих держав, которое в XVII и XVIII веках ввергло Европу в водоворот бессмысленных войн. Российский царь, Николай I (1825 - 1856) тоже проявил захватнические намерения и подступил к турецким границам, имея глаза, устремленные на Константинополь.
Во второй половине столетия Европа вступила в новый период войн. В основном, это были войны, ведущиеся за "равновесие сил" и за гегемонию. Англия, Франция и Сардиния помогали Турции против России во время крымской войны; Пруссия (с Италией в качестве союзницы) и Австрия сражались за главенствующее положение в германском мире, Франция освобождала северную Италию из под ярма Австрии, а Италия постепенно превращалась в единое королевство. Наполеон III был настолько неосторожен, что вмешался в мексиканскую авантюру во время американской гражданской войны; посадил на мексиканском троне императора Максимилиана и оставил его на произвол судьбы -
В 1870 году вспыхнула давным-давно предсказываемая война между Францией и Пруссией за гегемонию в Европе. Пруссия давно уже готовилась к ней, а Францию подтачивала финансовая коррупция. Ее поражение было молниеносным и драматичным. Немцы вторглись во Францию в августе, одна громадная французская армия капитулировала под Седаном в сентябре, вторая в октябре капитулировала в Метце, а в январе 1871 года после недолгой осады и бомбардировки, в руки немцев попал Париж. Мир, подписанный во Франкфурте, отдавал немцам Эльзас и Лотарингию. Германия, за исключением Австрии, объединились в империю, и прусский король блеснул на млечном пути европейских монархов в качестве германского императора.
В последующие сорок три года Германия превратилась в главенствующую державу на континенте. В 1877-78 гг. была еще российско-турецкая война, после которой, если не считать определенных поправок на Балканах, европейские границы на три десятилетия оставались неизменными и скучными.
Глава шестьдесят вторая
НОВЫЕ ЗАМОРСКИЕ ИМПЕРИИ
Конец XVIII века был периодом распада великих держав и банкротства экспансии. Долгая и крайне тяжелая дорога между Англией или же Испанией и их американскими колониями мешала более тесному общежитию, в результате чего колонии отделились в новые и отдельные сообщества, имеющие уже совершенно иные идеи с интересами, у них даже проявились языковые различия. По мере роста колоний эта связь с метрополией, поддерживаемая только морским путем, становилась все слабее и слабее. Слабые фактории, брошенные в глухой чащобе, как, например, французские торговые поселения в Канаде, либо же торговые предприятия, основанные в среде громадных иноплеменных сообщностей, как, например, английские в Индии, должны были держаться метрополии, поскольку именно она предоставляла им помощь, да что там - сам смысл существования. В начале XIX века многие считали, что это самая дальняя граница, куда может растянуться власть Европы над колониями. В 1820 году громаднейшие территории, которые еще в средине XVIII века гордо обозначались на картах в качестве собственности европейских держав, съежились до весьма скромных размеров. Только лишь русские растеклись на ширину всей Азии.
В 1815 году Великобритания владела редконаселенными побережьями, приречными долинами и озерными берегами Канады с огромными территориями материковых лесов, где единственными поселениями были станции "Компании Гудзонова Залива", торгующие мехами; около трети Индийского полуострова находилась под властью Восточноиндийской Компании; Великобритании принадлежало побережье возле Мыса Доброй Надежды, заселенное неграми и мятежными голландскими поселенцами; несколько торговых станций на западном побережье Африки, скала Гибралтара, Мальта, Ямайка, несколько меньших по площади владений в Западной Индии, Британская Гвиана в Южной Америке, а на другом конце света - две колонии для пожизненно осужденных каторжников в Ботани Бэй в Австралии и в Тасмании. Испания оставила для себя Кубу и пару поселений на Филиппинских островах. Португалия в Африке оставила лишь крохи давнего своего могущества. У Голландии имелись различные острова, а также владения в Индии и голландской Гвиане. Франции принадлежала всего лишь парочка островов в Западной Индии и Французская Гвиана. Казалось, что столько - это именно то, сколько европейским державам и нужно, что большего они достичь и не смогут. Одна только Восточноиндийская Компания проявляла склонность к экспансии.
В то время, когда вся Европа была занята наполеоновскими войнами, Восточноиндийская Компания, управляемая все время меняющимися генерал-губернаторами, играла в Индии роль, весьма подобную той, которая перед этим выпала в удел туркменам и другим завоевателям с севера. После Венского мира она сделалась как бы самостоятельным государством, которое брало налоги, объявляло войны, высылало послов в азиатские страны, но при всем при этом проявляло склонность вкладывания собственных капиталов на западе. Здесь трудно рассказать во всех подробностях, как Компания пришла к неограниченной власти, заключая союзы то с одним, то с другим индийским княжеством, чтобы в конце концов подчинить их всех. Ее могущество распространилось вплоть до Ассама, Зинда и Удха. Карта же Индии начала приобретать вид, знакомый нынешним гимназистам: кучка туземных территорий, окруженная и удерживаемая в состоянии единства громаднейшими провинциями, находящимися под непосредственным британским правлением.