История моего попаданства
Шрифт:
— Я сама.
— Хорошо. Сейчас придёт лекарь.
И Милорд покинул комнату.
[1] петрикор — запах земли после дождя
Глава 18
Длительные поиски Виты что-то надломили в Дэвоне. Когда они с Лэйсом, наконец, остались вдвоём, девушка вдруг поняла, как хрупка действительность, как иллюзорно благополучие утекающих сквозь пальцы мгновений. Да и кто знает, сколько их вообще осталось, этих мгновений.
Вот Вита… Вышла погулять — и пропала. И неизвестно, удастся ли её найти. Что, если на месте Виты оказался бы Лэйс? Возвращаясь в «Жёлтый песок», Дэвона думала о том, как глупо растрачивала драгоценные минуты, которые могла счастливо провести с любимым. Тем более, что она всё отчётливее ощущала его любовь.
Добравшись до комнаты в таверне, девушка разрыдалась в объятьях Лэйса, который считал отголоски раздирающих её душу эмоций, но не понял, что происходит. На вопросы Дэвона не отвечала и три дня была сама не своя — она часто прижималась к широкой груди избранного мужчины, целовала уголки его губ, гладила по волосам и лицу, но на большее не соглашалась, оставляя эльфа в полном недоумении.
И в конце концов, когда ночью Дэвона лежала без сна в плотном кольце рук любимого, мучительный марафон пришёл-таки к финишной черте. Внутри что-то взорвалось и разлетелось на мельчайшие осколки, чтобы растаять и окончательно прекратить своё существование — дроу ощутила, как эмоции утекают и испаряются, словно ведро воды, выплеснутое в истосковавшуюся по влаге сухую землю. Как уходят многолетние тревоги, недовольство и раздражение. Как, сменяя бесчисленные, сжигающие душу страсти, разрастается и ширится, заполняя собою всё внутреннее пространство, чистая любовь…
Ощутив жизненно важные перемены в её состоянии, проснулся Лэйс. Эльф потянулся к девушке, и в зелёных глазах она увидела отражение своих чувств — океан тепла, в который хотелось погрузиться с головой, полное приятие и светлую, живую радость. Расцвёл чудесный бутон давно зародившейся любви и окутал эльфа и дроу нежными лепестками ничем не замутнённого счастья.
Это был их первый поцелуй без примеси горечи, ревности и сомнений, и Дэвона расцвела под лаской, растворилась в любимом в полной мере: пропало тело, ушли мысли, исчезло всё…
Остались только они вдвоём — два в одном — единое целое — неделимое…
Лишь теперь Дэвона поняла, почему для эльфов физическая близость не столь важна… Все эмоции и наслаждения, в полной мере познанные ею в своё время с мужчинами, которых она, вроде бы, любила, оказались пшиком, каплей влаги в раскалённой пустыне.
Чувственное единение, переживаемое сейчас, перекрыло всё… А поцелуй стал всего лишь проводником льющейся беспрерывным потоком нежности…
Когда они, наконец, оторвались друг от друга, Лэйс ласково коснулся губами кончиков пальцев девушки:
— Поздравляю, жена, — от тепла, сиявшего в глазах любимого, у Дэвоны перехватило дыхание, — теперь мы соединены по нашему эльфийскому обычаю.
Дроу захлестнула волна удивления и радости.
— Но как? Ведь никакого ритуала не было?
— Почему же? Был… Поцелуй, освящённый Истинной Любовью — это и есть настоящий эльфийский брак. Любовь сама выбирает, кого принять, и я счастлив, что мы оказались достойны этой чести. Почти триста лет Истинная Любовь не осеняла нас своим благословением. Эльфы искали замену душевной близости, предаваясь постельным утехам со случайными партнёрами, продолжая втайне надеяться найти ту самую, единственную… Даже соглашались на имитацию ритуала, помнишь, я тебе говорил, — вроде бы и брак, но без Истинной любви он даёт лишь эмоциональную зависимость друг от друга да умопомрачительный секс. Но болезненное желание находиться рядом со своим спутником очень выматывает… Поэтому большинство всё же ждут полноценную пару, того, с кем можно разделить не только тело, но и чувства.
— Значит, у нас всё будет по-настоящему? — тихо спросила Дэвона, робко заглядывая в счастливые глаза мужа.
— Разве ты не чувствуешь меня? — тепло улыбаясь, ответил он вопросом на вопрос.
Девушка прислушалась к себе и вдруг поняла, что Лэйс имеет в виду. Она чувствовала своего мужчину, как саму себя — её обволакивало тепло любимого, она словно парила в поднебесье безграничного счастья, видела, что и он чувствует её блаженство. И прятать друг от друга больше нечего…
— А как же Сали? — сама не ведая зачем, спросила Дэвона.
— С ней всё будет в порядке. Я чувствую, скоро что-то изменится, не переживай.
И девушка осознала — она действительно переживает, но не за себя, а за Сали. Стало очевидно, что у Лэйса к несчастному почти ребёнку не было ничего, кроме сострадания и желания помочь даже ценой собственного спокойствия. И сейчас она отлично понимала своего мужа.
***
После провальной операции по спасению Виты Тритис был по-настоящему зол и не скрывал этого. Они с Фаррелом уничтожили всю банду, за исключением проклятого эльфа, измучившего девушку — именно он избивал её несколько дней, доведя до плачевного состояния, в котором они и застали Виту. Застали, чтобы снова потерять…
Но маг категорически запретил убивать эльфа и сдал его Ла Сурэту, главе стражи Конна, мотивируя своё решение тем, что властям надо разобраться, кто стоял за столь серьёзно подготовленной бандой. В том числе этот некто обеспечивал портал, который, как оказалось, работал в две точки — напрямую в логово разбойников и в заброшенный посёлок, расположенный далеко от Конна. Им ещё повезло, что удалось сразу пройти именно туда, где находилась Вита, а не блуждать по разрушенным улицам и домам.
Тритис имел возможность в полной мере восхититься дипломатическим талантом Фаррела, который умудрился качественно задурить голову сперва начальнику стражи у входа во дворец префекта, чтобы добиться аудиенции, а потом и самому Ла Сурэту, чтобы тот спокойно воспринял кучу странной информации: об уничтожении огромной банды всего-навсего двумя людьми, о действующем портале и о главаре банды, эльфе, которого в прошлый раз, конечно же, не поймали.
Вместо подозрений Фаррел и Тритис получили благодарность от Главы стражи Конна и от префекта лично, а Тритис, чтобы хоть как-то успокоиться, взял с префекта города клятву, что после расследования эльф будет казнён.
Все эти события на некоторое время выбили оборотня из колеи, но когда они с магом, наконец, вернулись в таверну и рассказали своим спутникам о неудачном результате освободительного похода, Тритис не выдержал:
— Фаррел, объясни, где ты пропадал три дня? Мы бы успели спасти Виту, будь ты с нами!
В этот момент дверь в комнату Миры распахнулась, и вошёл Велим, сразу заполнив своей давящей аурой всё пространство. Обвёл собравшихся привычным суровым взглядом, остановившись на Мире — при этом глаза его необычайно потеплели.
— Фаррел был со мной, — веско уронил мужчина.
С громким всхлипом Мира бросилась к нему на шею.
— Благодарение святой Аннис, ты вернулся! — без стеснений шептала она, заливаясь слезами, а огромный мужчина нежно обнял и поцеловал девушку, — ещё немного, и я бы сама отправилась в Адохар.