История моей одиссеи
Шрифт:
Дождавшись, когда он заработает в полную силу, я протянул буфетчику трешку, попросил сигареты «Аэрофлот», горячий чай и сэндвич с голландским сыром.
– Какими судьбами из Баку? – поинтересовался буфетчик.
– А откуда вы знаете, что я – из Баку? – удивился я.
– Да я не знаю – я слышу! Ваш бакинский акцент ни с каким другим не перепутаешь! – улыбнулся он во весь золотозубый рот, протягивая рубль с мелочью сдачи.
Доев бутерброд, я вышел на перрон покурить и обдумать, куда двигаться дальше, и в этот момент передо мной словно из воздуха
– Закурить есть? – спросил один, самый высокий из троицы.
Говорят, что во многих городах России с этого вопроса обычно начинаются все неприятности. Но у нас в Баку это был просто вопрос, и, как и полагалось по нашему городскому этикету, вместо ответа я молча протянул початую пачку.
Они присели рядом, и мы вчетвером задымили.
– Откуда? – спросил высокий, явно бывший заводилой этой троицы.
– Из Баку. А вы?
– Из Махачкалы. Ты один, что ли?!
– Один. Из дома ушел.
– Это бывает. Мы вот тоже одни, потому что лучше с собаками жить, чем с нашими родителями…
– Да нет, у меня родители нормальные. Хорошие у меня родители! – заступился я за папу с мамой.
– А чего тогда сбежал? Разве от хороших бегают? Слушай, а давай с нами! Мы тоже собираемся поездить, только не в Москву. Есть города и получше – Дербент, Нальчик, Грозный, Пятигорск. Будешь воровать с нами.
Признаюсь, такого поворота я не ожидал.
– Нет, воровать я не хочу, – твердо сказал я.
– Да не боись ты, мы тебя научим! Это на самом деле просто. Видишь "малого": он через любую решетку и даже форточку пролезть может.
– Нет, я не буду! – упрямо повторил я, но вместе с тем чувствуя, что эти ребята мне нравятся. Не знаю, чем, но нравятся – пусть они и воры. И когда они предложили выйти с ними «посмотреть город», я согласился.
Смотреть, собственно говоря, было нечего.
Белиджи оказались скучным поселком, с двумя продуктовыми магазинами и одним книжным, в котором книги стояли не на полках, а были просто сложены на полу, на русском и не на русском вперемешку. Я, помнится, зацепил взглядом двухтомную «Антологию дагестанской поэзии» на русском, и пожалел, что нет денег ее купить.
Часов до двух мы болтались по поселку без дела, и за это время я узнал, что двое из моих спутников – родные братья, а третий – их друг; что они уже пару месяцев, как бросили школу и ездят вот так, подворовывая то одно, то другое, по всему Дагестану.
– Что-то я проголодался! – сказал высокий. – Надо зайти в магазин и что-нибудь спи&дить.
– Зачем пи&дить? Можно купить. Вот, у меня и деньги есть! – сказал я, вытаскивая из кармана желтоватую рублевую бумажку и почти рубль мелочью.
– Деньги – это хорошо! – сказал высокий. – Ладно, давай так: ты пойдешь в магазин, купишь буханку хлеба и две бутылки лимонада, а потом мы вернемся на вокзал, и там поедим.
Я направился
– Как видишь, жить можно! – сказал высокий, мастерски открывая перочинным ножом банку с килькой.
Затем он посмотрел на меня и сказал «малому»:
– Пойди принеси ему банку сайры. Не видишь, он – интеллигент!
На этой сайре «малой» и спалился: продавец схватил его за руку, когда он запихивал консервную банку в карман, и потащил в милицию.
Еще через четверть часа к нам подошли два милиционера и повели в участок…
* * *
К моему удивлению ребята не только не впали в панику, но и даже не огорчились такому повороту. Скорее, наоборот – им было весело, и они стали отпускать шуточки в сторону сторожившего нас перед какой-то дверью «мусора». Но мне было не до шуток – я впервые оказался в милиции, и слабо представлял, что меня ждет дальше.
– Ты что, забздел? – спросил высокий. – Не бзди, сейчас увидишь, что будет!
Тут дверь приоткрылась, и из нее раздался окрик:
– Магометов, давай сюда эту шпану по одному.
Первым «одним» стал почему-то именно я – может, просто тому, что сидел ближе всех к двери. Хозяин кабинета оказался начальником этого отделения (или Детской комнаты?) милиции.
Уже немолодой мужик с аккуратными усиками над губой, был он то ли старлейтом, то ли капитаном, сейчас уже не помню. Пусть будет капитаном. Самое удивительное, что, не будучи русским, он оказался большим любителем русских народных сказок.
– Ну, ой ты гой еси, добрый молодец! Из какого-ты роду-племени? – произнес он, раскладывая перед собой какие-то бланки.
– А у нас здесь, что – передача «В гостях у сказки»? – вспомнив свое школьное кавээновское прошлое ответил я в унисон. Страха почему-то по отношению к нему у меня не было.
– С чувством юмора у тебя, я вижу все в порядке, – усмехнулся он. – Документы, говорю, предъяви. Как фамилия, имя, отчество, год рождения, ну и все остальное…
– Национальность… – подсказал я.
– Национальность твоя мне до лампочки. А вот место жительства – нет. Так есть документы?
– Дома забыл, – сказал я чистую правду. – Нет никаких документов…
– Почему-то я так и думал, что дома забыл. Так как зовут?
– Петр.
– И почему я должен в это поверить?
Я пожал плечами – ничего другого мне просто не оставалось.
– И давно воруешь, Петр? – сказал он, указывая на выложенные на столе консервные банки, шоколад, хлеб и все остальное.
– Может, кто и ворует, не знаю. Не видел, – ответил я. – Я не ворую. За хлеб и лимонад я деньги заплатил. Можете продавца спросить.