История мусора

де Сильги Катрин

Благотворительные и неправительственные организации и частные лица, такие, как сестра Эммануэль в Каире или отец Педро на Мадагаскаре, посвятили немало времени улучшению условий жизни и работы тряпичников. В Индии, где по подсчетам специалистов около миллиона человек живет благодаря отходам, благотворительные организации такого рода открыли в 1990-х годах гостиницы-убежища для юных «раддивала»; там в обмен на часть их заработка им предлагали место для сна, еду и какие-то начатки школьного образования. В Мехико ассоциация «Ayuda en accion» («Действенная помощь») попыталась повысить уровень образования и немного подлечить работников, занятых бытовыми отходами.

В Шанхае, Пекине и прочих китайских городах тысячи тряпичников

зарабатывают себе на еду торговлей отходами. Их называют «грабителями мусорных корзин», поскольку из-за нехватки сырья доступные для переработки отходы пользуются немалым спросом. По некоторым оценкам, «грабители корзин» изымают до 30% содержимого. Они бродят по улицам, роются в мусорных баках, волоча или толкая перед собой тележки, иногда притороченные к велосипеду, на которых грудой навалены картон, доски, пластиковые бутылки, ткани, кости, резина, куски полистирола, железный лом и прочие находки. Они привозят свой улов в места складирования, принадлежащие посредникам. Некоторым из последних удалось добиться монополии на сбор отходов в частных владениях. Ради этого им иногда приходится платить владельцам помесячную плату за свое право, полученное в обход закона.

Такая параллельная экономика получила развитие после 1989 года, когда была запущена муниципальная программа, благоприятствующая сортировке и введению в повторный оборот отходов. Правительство даровало тряпичникам право временного проживания и работы. Однако, несмотря на официальные меры, в обществе сохраняется предубеждение к их ремеслу, почитаемому презренным. Но прежде всего жителей тревожит скопление предприятий по переработке отходов. Из-за возникшей конкуренции центры сортировки, сталкиваясь с нехваткой сырья, посылают своих рабочих скупать у населения упаковочный материал, бумагу или старые телевизоры. Эти предприятия также пытаются нанимать новых тряпичников, более независимых, уже зарекомендовавших себя повышенной активностью и знанием местности.

Представители народности мяо и некоторых других меньшинств выживают именно благодаря сбору отходов. «Они ходят от двери к двери, — читаем в одной из статей, повествующих об их жизни, — подбирают отбросы и роются в баках, выставленных на тротуар. На спине у них огромные бамбуковые корзины. К полудню они приносят собранное туда, откуда пришли, и снова пускаются в путь, за новыми отбросами». Люди, выброшенные из общества, также находят себе применение в тряпичничестве, как, например, Лу Бин Чжу, бывший архитектор, получивший образование в Университете Тунцзи, но ввиду внезапного ухудшения здоровья лишившийся возможности работать на избранном поприще. Несмотря на недостаток средств, Лу сражается с судьбой, пытаясь выплатить кредит за две квартиры, приобретенные в лучшие дни. Он занимается разбором отходов в одном из самых престижных кварталов, чтобы, в частности, выуживать оттуда пластиковые бутылки.

Некоторые тряпичники решались на очень необычные поступки, полностью изменявшие их жизнь. Так, Северино де Соза из Сан-Паулу, по первой профессии путевой обходчик, собрал за шесть лет копания в отбросах 10 000 фунтов и создал библиотеку в двадцатипятиэтажном самовольно захваченном жильцами доме (сквате), который считался наиболее крупным зданием такой судьбы в Латинской Америке: в нем жило более двух тысяч человек. По собственному признанию Северино, его мечтою было, «чтобы в сквате максимально процветали литература и культура и все бы видели: путевой обходчик — тоже культурный человек».

Стамбулец Октей тоже увлекался литературой и, оставаясь тряпичником, сделался букинистом. С ранней молодости он зарабатывал на жизнь, подбирая и сортируя отбросы, а затем размещал их на складе для продажи. Там же он спал и ел, находя себе пищу в отбросах же. Однажды он стал откладывать в особое место на складе книги, так как за ними приходили букинисты. И тут его жизнь приняла совершенно иное направление:

какой-то интеллектуал, служивший волонтером в проекте помощи детям улицы, дал ему почитать роман Достоевского. В нем разгорелась любовь к чтению, и он стал глотать произведения Джека Лондона, Стейнбека, Камю, Кафки и многих других. Затем он открыл на улице особую витрину, где выставил книги на продажу, а позже — букинистическую лавку в зажиточном квартале города. Он покупал книги у своих бывших сотоварищей по уличному ремеслу, с которыми поддерживал доверительные и даже дружеские отношения. От своего прошлого он не отрекался и говорил о нем с легким оттенком ностальгии: «Я любил выуживать бумагу из мусорных корзин: там ты свободен, никто тебе не волен приказывать, ты встаешь и ложишься, когда захочешь […]. Я не могу себя отделить от того круга людей и мест: работа с мусорными корзинами не только позволяла зарабатывать деньги!

Я занимался ею сознательно, без принуждения, в ней я находил источник покоя и любви».

Но сегодня, как и в прошлом, мигранты-тряпичники, кочующие по городам и приносящие такую пользу обществу, часто гордящиеся своим ремеслом, остаются в глазах остальных париями. Живя очень бедно в отвратительных гигиенических условиях, «выскребыватели помоек» презираемы всеми остальными социальными группами и преследуемы госчиновниками. Выискивание отбросов в местах общественного пользования официально везде запрещено, хотя везде же и практикуется. Государственные мужи частенько пытаются избавиться от услуг этих маргиналов и учредить на их месте системы уборки и реализации отходов, отличающиеся современной организацией и оборудованием и почитаемые более эффективными и гигиеничными.

Между тем некоторые муниципальные должностные лица развивающихся стран считают, что разрушение локальных круговоротов возвращаемых в экономику веществ и материалов, то есть процессов, обладающих внутренней логикой, рискует причинить массу неожиданных хлопот. Им кажется предпочтительным помочь тряпичникам самоорганизоваться, ознакомить этих «неформалов» с азами освоения отходов, применяемого официальными службами, чтобы облегчить поддержание чистоты в общественных местах, улучшить технологию сбора и уменьшить стоимость исходного сырья. Вся эта система при условии должной подготовки и практического освоения позволила бы тряпичникам больше получать за собранное ими и работать в более гигиеничных условиях, что, без сомнения, благотворно.

Итак, придание тряпичникам легального статуса, вовлечение их деятельности в общую систему сбора отбросов или учреждение кооперативов по сбыту и обработке собранного ими — вот способы освободить эту категорию работающих от гнета хищнически обирающих их посредников. Некоторые начинания содействовали этому, например — появление большого числа так называемых «малых ремесел», информация о технологиях вторичного использования, применяемых в других местах, или о новых методиках переработки вторсырья для получения изделий, прежде подобным образом не изготовлявшихся. Иногда муниципалитет вносит новшества по части оборудования процесса, например проводит в места обработки и предварительного хранения отбросов воду и электричество, создает пошивочные цеха, столярные мастерские, ателье по художественной переработке старого пластика.

В Бразилии, где обработка отбросов обычно ведется с опорой на традиционную неформальную организацию, включающую около миллиона человек, в начале 1990-х годов была предложена модель, призванная их интегрировать. При федерации, профессионально занимающейся утилизацией отходов, были созданы отдельные ассоциации и кооперативы, объединяющие вольных прежде искателей отбросов, что способствовало дальнейшему структурированию «неформального сектора» в этой сфере деятельности. Если судить по результатам, методика дала неплохие результаты. Например, по проценту сбора алюминиевого лома Бразилия — мировой чемпион.