История народа Рос. От ариев до варягов
Шрифт:
В советские времена становится довольно распространенным мнение о том, что понятие «народ» не может быть применимо не только к первобытной орде нижнего и среднего палеолита, но даже и к племени, и к союзу племен, возникающему на последней ступени первобытного общества [81] . Исходя из такой трактовки, известный советский историк В.В. Мавродин в монографии, посвященной происхождению русского народа, писал, что термин «русский народ» может употребляться только по отношению к «древнерусской народности, русской, или великорусской, народности, русской нации эпохи капитализма, социалистической русской нации», поскольку понятие «народ» применимо лишь «для обозначения этнических образований эпохи феодализма, капитализма и социалистического общества» [82] . То есть, по мнению ученого, это понятие не распространяется на этнические общности доклассового периода. Поэтому, говоря о начальном этапе истории русского народа, он имел в виду тот ее период, когда на смену «племенам», зафиксированным «Повестью временных лет», приходит «новая этническая общность», характерная для эпохи феодализма, то есть древнерусская народность времен Киевской Руси.
81
Итс Р.Ф. Введение в этнографию. Л., 1974. С. 43.
82
Мавродин
Однако подобная трактовка понятия «народ», несомненно, устарела. Современное понимание этноса позволяет не только на теоретическом, но и на научно-практическом уровне начинать историю русского народа не с периода становления государственности, а с его историко-этнических корней, уходящих в глубины общеиндоевропейской эпохи. Для этого, прежде всего, необходимо разобраться, какой же смысл заложен в понятия «народ» и «этнос».
Научный термин «этнос» был заимствован из греческого языка, в котором он, хотя и многозначен ( – народ, племя, толпа, группа людей, иноземное племя, язычники, стадо, рой и др.), но всегда указывает на совокупность существ, имеющих некие общие свойства: обычаи, повадки, внешний вид и т. д. На ранней, архаической стадии в употреблении этого слова преобладает значение «стая», «рой», «группа», но имеет место также значение «племя», «народ», которое в классическое время становится доминирующим. В более позднее античное время термин часто употребляется для обозначения негреческого племени. В научной литературе для наименования объекта этнографических исследований долгое время пользовались или общим, почерпнутым из обыденного языка понятием «народ» (соответственно в немецком языке – Volk, в английском – people и т. д.), или дифференцированными в стадиальном отношении терминами «нация», «народность», «племя».
Введение в международный научный обиход термина «этнос» для обозначения всей совокупности подобных общностей людей происходит в 20–30-е годы ХХ столетия и связано с именем русского ученого С.М. Широкогорова, труды которого получили международную известность [83] . Это греческое слово позволило избежать многозначности, характерной для обыденных наименований в большинстве европейских языков (например, слово «народ» в русском языке довольно часто теряет этнический смысл, означая просто группу людей или «трудящиеся массы», иногда – «простолюдинов»; то же можно сказать о немецком слове «Volk» или английском «people»). Однако со временем, как справедливо отметил доктор философских наук С.Е. Рыбаков, «термин «этнос» стал чрезвычайно популярен среди политиков и даже на обыденном уровне, в то время как в научном сообществе не только нет единства по поводу смысла данного понятия, но порой даже возникают сомнения в его состоятельности» [84] .
83
Широкогоров С.М. Этнос. Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений. Шанхай, 1923; Shirokogoroff S.M. Psychomental complex of the Tungus. London, 1935 и др.
84
Рыбаков С.Е. К вопросу о понятии «этнос»: философско-антропологический аспект // Этнографическое обозрение. 1998. № 6. С. 3.
Выделение этносов среди других человеческих объединений осложняется отсутствием четких критериев для их вычленения, разнобоем во мнениях ученых по этому вопросу. Например, Л.Н. Гумилев под этносом (или народом) имел в виду «коллектив людей, который противопоставляет себя всем другим таким же коллективам, исходя не из сознательного расчета, а из чувства комплиментарности – подсознательного ощущения взаимной симпатии и общности людей, определяющего противопоставление «мы – они» и деление на «своих» и «чужих» [85] . Адаптируясь к окружающей природе, к условиям ландшафта, в пределах которого ему приходится жить, каждый такой коллектив изменяет свое поведение, усваивая какие-то специфические правила поведения (стереотипы), формируя свои особые традиции, которые, по мнению Гумилева, составляют основное отличие одного этноса от другого. Как видно, критерии, предложенные Гумилевым, весьма расплывчаты. В частности, они позволяют отнести к одному этносу людей разных национальностей, но проживающих в одной природно-климатической зоне и объединенных, например, борьбой с общим врагом.
85
Гумилев Л.Н. От Руси до России: очерки этнической истории. М., 1988. С. 9.
Тот же Гумилев в ряде статей, посвященных теоретическим аспектам этнической проблематики, характеризовал этнос «как биологическую единицу, таксономически стоящую ниже вида, как populatio», замечая при этом, что таким образом «путем применения естественных наук отыскана дефиниция» этноса. Соответственно, по его мнению, «социальные и этнические процессы различны по своей природе» [86] .
В целом же, в науке преобладает мнение, что этносы представляют собой одну из разновидностей социальных общностей, хотя среди ученых обнаруживаются некоторые различия как в определении основных свойств (признаков) этносов, значимости тех или иных из этих свойств, так и в типологизации самих этнических общностей. К основным признакам этнической общности, как правило, ученые относят этническое самосознание и самоназвание, язык, территорию, особенности психического склада, культуры и быта, определенную форму социально-территориальной организации или стремление к созданию такой организации. Отмечается также значение для этносов культурной специфики, общности происхождения их членов, эндогамии и некоторых других признаков [87] .
86
Гумилев Л.Н. О термине «этнос» // Доклады отделений и комиссий Географического о-ва СССР. Вып. 3. Л., 1967. С. 21.
87
Бромлей Ю.В. Теория этноса // Этнография и смежные дисциплины. Этнографические субдисциплины. Школы и направления. Методы / Отв. ред.: М.В. Крюков, И. Зельнов. М., 1988. С. 47.
Разработке принципов выделения критериев этнических признаков много внимания уделил Ю.В. Бромлей, который относит к таковым прежде всего устойчивые, дифференцирующие (то есть отличающие один этнос от другого) свойства. По его мнению, антропологические, расовые признаки могут играть роль определителя лишь при сопоставлении отдаленных этнических единиц, принадлежащих к разным расам. Для этнического размежевания более значимыми являются групповые особенности культуры в самом широком смысле этого слова, то есть «не только определенные результаты человеческой деятельности, но и сам ее способ, выраженный в действиях и поступках» [88] . Именно в сфере трактуемой таким образом культуры обычно и сосредоточены, по мнению Бромлея, все основные отличительные особенности этнических единиц. При разграничении этносов-народов между собой особое значение имеют такие устойчивые и отчетливо выраженные компоненты культуры, как язык, религия, народное изобразительное искусство, устное творчество, обычаи, обряды, нормы поведения и т. п. Однако ни один из компонентов культуры не выступает непременным и универсальным этнодифференцирующим признаком. «Этнос, – писал Бромлей, – представляет собой не отдельный компонент культуры, а определенную культурную целостность, многие составляющие которой, как правило, в той или иной степени обнаруживают устойчивые отличительные черты» [89] .
88
Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М., 1973. С. 30.
89
Там же. С. 31.
Отмечая особенности культуры в качестве основных, стабильных этнических свойств, необходимо, прежде всего, отметить коммуникативные функции культуры, обеспечивающие передачу этнокультурной информации через произведения материальной и духовной культуры и, главным образом, через речь (словесная информация).
Большинство ученых придерживаются мнения о том, что из всех компонентов культуры в широком смысле этого слова язык обладает наиболее отчетливо выраженными этническими функциями. Небезынтересно отметить, что во многих памятниках древнерусской письменности, включая и «Повесть временных лет», понятие «народ» обозначается словом «язык»: «А се суть инии языци, иже дань дають Руси» [90] ; «Югра же людье есть языкъ нмъ, и сдть с Самоядью на полунощных странах» [91] ; «В то же время умножися языка Литовьскаго и начаша пакостити волости Олександров» [92] . Известный специалист в области истории русского языка П.Я. Черных считает, что старшим значением слова «язык» на славянской почве было именно «речь», «то, что связывает людей, соединяет их в народ, в племя» и просто «народ», «племя» [93] . Такое словоупотребление, очевидно, отражает то этнографическое представление, по которому язык считается главным признаком народа.
90
Летопись по Лаврентьевскому списку. Повесть временных лет // Полн. собр. рус летописей. Т. 1. М., 1962. С. 11.
91
Там же. С. 235.
92
Повесть о жизни и храбрости благоверного и великого князя Александра // «Изборник» (Сборник произведений литературы древней Руси). М., 1969. С. 336.
93
Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2-х тт. Т. 2. М., 1994. С. 468.
Это же значение языка имел в виду и один из выдающихся лингвистов А.А. Шахматов, когда писал, что «каждый представитель русского племени, будь то великорус, или белорус, или малорус (украинец), может назвать свой родной язык русским: он русский по его происхождению и в силу этого своего происхождения останется русским, каким бы изменениям не подвергался с течением времени» [94] .
Под русским языком наука понимает совокупность тех наречий и говоров, которыми как в настоящее время, так и в предшествующие эпохи пользовались в качестве родного, материнского языка русские племена. Существует множество различных индивидуальных русских языков, которые сближаются по ряду сходных признаков, образуя говоры, или диалекты. В свою очередь, сходные между собою говоры образуют наречия, которые представляют собой обширные языковые группы, деления того великого целого, чем и является русский язык, заключающий в себе всю совокупность индивидуальных языков, связанных между собою сходством, зависящим, прежде всего, от единства происхождения. В настоящее время русский, белорусский и украинский языки рассматриваются уже как самостоятельные, входящие в более обширную группу языков. Но еще в начале ХХ века Шахматов считал их наречиями, отмечая, что все индивидуальные русские языки, исторически образующие единое целое, один русский язык, распадаются на три главных наречия: великорусское, белорусское и малорусское, каждое из которых, в свою очередь, распадается на ряд поднаречий и говоров. Так, поднаречиями малорусского наречия он называл «северное» (в Волынской, части Гродненской, Холмской и некоторых других губерниях), «южное» (на Украине и в Галиции), «угорское, или угро-русское» (в северовосточной Венгрии) и т. д. Понятно, что в гораздо более давние, древнейшие времена не только эти восточнославянские, но и все вообще индивидуальные славянские языки представляли собой наречия, поднаречия и говоры единого целого – языка, общего для всех славян. Называть его можно по-разному (праславянским, протославянским и т. д.), но это был язык древнейших росов. История образования отдельных русских наречий, поднаречий и говоров напрямую связана с историей русского народа, его территориальным делением и колонизационным движением. А связь языковых делений с делениями территориальными неизбежно приводит нас к заключению о связи языковых делений с делениями племенными.
94
Шахматов А.А. Введение в курс истории русского языка. Ч. 1: Исторический процесс образования русских племен и наречий. Пг., 1916. С. 7.
Однако следует иметь в виду, что этническая роль языка возрастает с переходом к эпохе классовых обществ, чему в немалой степени способствует появление письменности. В более раннюю же, первобытнообщинную эпоху язык, являясь важным фактором этнического сплочения племен, пока еще не играл роли важнейшего этнического разграничителя.
В этнологии принято мнение, согласно которому наибольшую, основную этническую нагрузку несет та часть культуры (в узком смысле слова), которую называют традиционно-бытовой культурой – в противоположность профессиональной культуре и неустойчивым, «нетрадиционным» компонентам бытовой культуры. В первобытном обществе, где производство и потребление неразрывно слиты, она охватывает все сферы жизни, но по мере технического и социального прогресса ее удельный вес уменьшается.
Этнические свойства культуры в узком значении этого слова, к сожалению, как правило, не столь четко выделяются обыденным сознанием, как этнические свойства языка. Культура этносов предполагает наличие локальных особенностей, которые более всего характерны для материальной культуры. Этим объясняются трудности, возникающие у археологов при определении этнической принадлежности той или иной археологической культуры. Шахматов совершенно справедливо указывал на то, что расселение русского народа и последующее обособление его отдельных частей, его «территориальное распадение» повело за собою самостоятельное развитие этих частей во всех областях и сферах, в том числе и в области материальной [95] . Но, разумеется, вопрос о соответствии этноса и археологической культуры не снимается указанием на возможность локальных вариантов в материальной культуре, так как археологические памятники несут в себе информацию не только о материальной, но и о духовной культуре племен и народов, их оставивших.
95
Там же. С. 9.