История о принцессе из Подлунного Королевства. Книга 1
Шрифт:
На шестой день началась осада.
Одеваясь с утра, я надела поверх платья кольчугу, а на пояс повесила короткую рапиру, как будто это была самая обычная вещь для принцессы. Глядя на себя в зеркало, я видела чужое осунувшееся лицо, потухшие холодные глаза, и лишь волосы по-прежнему отливали рыжиной, слабое напоминание о той девушке, которой я была всего несколько дней назад.
Ранняя церемония, замужество, переживания о том, что не погулять мне больше в лесу, – теперь это казалось ерундой, я с трудом понимала, как могла переживать из-за этого. Теперь переживаний во мне
Смотрясь в зеркало, я хотела отыскать в себе хоть какую-то искру, придавшую бы мне надежду, хоть что-то, что могло бы дать мне молчаливое обещание, будто все будет хорошо.
Вдруг я поняла, что должна сделать. Я развернулась, подошла к шкафу и достала оттуда шкатулку, в которой хранилось несколько маминых украшений и одно мое. Я осторожно подцепила торчащий из драгоценностей шнурок и вытянула наружу большой медальон с лабрадором, это было то самое сокровище из детства. До сих пор мне ни разу не приходило в голову надеть его, но теперь я почувствовала, что время пришло.
Томас уже ждал меня снаружи, он был в полном боевом облачении. Мы встретились взглядами, и ни один из нас не улыбнулся.
Мне было запрещено покидать замок, отец не выходил из комнаты, лекари не оставляли его ни на минуту. Меня внутрь не пускали, а на мои вопросы отвечали пространно.
– Вашими молитвами, принцесса Одри, он выдержит, – говорили они.
К середине дня я услышала первый залп катапульты. Снаряд пролетел выше стен и упал на площадь, раздробив мостовую. Он никого не задел, но то, с какой силой он разбил камень, ужасало. После первого раза грохот разбивающегося камня не прекращался.
Стены дворца дрожали, к вечеру несколько башен были непоправимо разрушены, а одна из стен обвалилась сверху. Защитники пали духом: они не могли ответить, враг был слишком далеко, и все, что им оставалось, это безвольно следить за летящими в стены снарядами.
– Где бы ты оказался сейчас, если бы мог? – спросила я у Томаса. Мы сидели в моей комнате и играли в шахматы, хотя оба едва ли были в состоянии следить за игрой. Ни я, ни он пока ничем не могли помочь, и все, что нам оставалось, это убивать время, подавляя в себе животное желание убежать, спрятаться, неважно куда и насколько.
Из-за окна, задернутого шторами, раздался грохот. Очередной снаряд обрушился на стены. За ним раздались крики людей.
– Я бы был здесь, с тобой, – сказал Томас, почти не задумавшись над ответом. Он сделал ход конем. – Мне нечего желать: я человек и могу защищать лучшую девушку в мире.
– Но, если бы ты не знал меня и никогда не был оленем. Где бы ты хотел быть? – спросила я. – Ну же, неужели ты разучился мечтать?
Он посмотрел на меня с грустной улыбкой.
– Хорошо. Когда-то я очень любил лошадей, у меня их было пятеро, и я сам ухаживал за всеми, пока обязанности при дворе не отняли все мое время. Если бы я мог выбирать, где очутиться, я бы хотел оказаться в лесу возле своего дома, верхом на одном из моих коней, и впереди меня ждала бы долгая прогулка. Родители
– Разве ты не знаешь? – я улыбнулась в ответ. – По-моему, это так очевидно. Для меня никогда не было лучшего места, чем поляна у лесного озера. Только там я чувствовала, что живу по-настоящему. Знаешь, я почему-то думала, что моя жизнь связана с лесом… а на самом деле все это было лишь для того, чтобы у меня остались счастливые воспоминания о детстве. Ты был прав, когда говорил, что они важны. Теперь я понимаю, насколько.
Снаружи снова раздались крики, Томас встал и подошел к окну. Аккуратно отодвинув штору, он выглянул наружу, чтобы узнать, в чем дело.
– Что там?
– Они катят к стенам вышки, – ответил он. – Мы отстреливаемся, но пока не достаем.
Я сгорбилась, желудок неприятно сжался, а плечи сковала мерзкая дрожь.
– Я схожу проверить отца.
Лекари снова не пустили меня внутрь, однако я настояла.
– Если отцу хуже, я должна знать! – протестовала я, отталкивая от себя их руки.
В конце концов меня пустили. Отец лежал на кровати, из-за одеял его было почти не видно, но серое лицо выделялось на белоснежных подушках.
– Он в глубоком сне, – объяснил один из лекарей. – Никто не должен знать об этом. Войсками командует ваш дядя, якобы передавая слова короля, однако вы должны быть готовы принять обязанности наследницы раньше, чем мы ожидали. Приказ уже подписан – на худший случай.
Я кивнула, едва осознавая их слова, и села на постель возле отца, взяла его холодную руку. Он этого даже не почувствовал, наверное, это к лучшему: он хотя бы не мучается, зная, что его дом вот-вот захватят враги.
Через час начались бои на стенах. Враги подкатили вышки к стенам и взбирались по ним, чтобы проникнут внутрь. Наши воины отбивались, но несли сильные потери. Счет шел на сотни всего за пару часов обороны…
Дворцовые стражники вошли в покои короля и потребовали, чтобы я отправилась к себе в сопровождении Томаса.
– В замке может быть очень опасно, возможно, лазутчики уже внутри и ждут удобного момента, – предупредил один из них. – Вам с королем лучше быть в разных частях замка, принцесса. Будьте осторожны.
Я в последний раз сжала руку отца и позволила им увести себя. Томас тихо переговаривался с одним из стражей у меня за спиной, но я ничего не слышала. Похоже, они готовились к худшему.
– Запри двери изнутри, снаружи вас будут охранять четверо, – велел командующий, Томас кивнул и приводил меня внутрь комнаты.
Стемнело, а свечи зажечь было некому: все слуги находились внизу, помогали сражающимся, передавая припасы. Пока Томас запирал дверь, я пыталась найти в кромешной тьме, чем зажечь свечу.
– Так темно, что… – бормотала я и вдруг наткнулась на человека. Он стоял возле стены, затаившись… Лазутчики!
Я готова была завопить, но что-то коснулось моих губ и голос покинул меня.