История о принцессе из Подлунного Королевства. Книга 1
Шрифт:
– Мне жаль, что ненависть Эдвина ко мне привела к тому, что страдаешь и ты, и твоя семья, – признался он. – Но он не тот человек, которого стоит бояться кому-то, кроме меня. Жестокость ему не свойственна.
– Что ты хочешь сказать? – изумилась я. – Что выдавать себя за другого и обманом захватывать королевство – это не жестокость? Он уничтожил твою семью!
– Все не так просто, как может показаться, Одри, – сказал он, качнув головой. – Выслушай меня. Твой отец спросил меня о его слабостях, и я ответил, что их нет, но это была неправда. Магия вытягивает из него жизненные силы, и я чувствую, что снятое с меня проклятье очень сильно его истощило.
– И ты знаешь, где он находится?
Томас медленно кивнул.
– Я не мог сказать твоему отцу, потому что тогда его бы убили, а я этого не хочу. Эдвин достаточно вынес, я верю, что он сможет пережить свои обиды и начать жизнь, достойную своего таланта. Я должен поговорить с ним и убедить расторгнуть ваш договор.
– Ты считаешь, что его можно убедить передумать? – спросила я.
– Да, – Томас кивнул. – Я не должен был позволять тебе соглашаться на сделку, ты не должна отвечать за то, что было между им и мной. Я хочу, чтобы ты отправилась со мной в его убежище, тогда я смогу уговорить его оставить тебя и твою династию в покое, снять с тебя данную клятву.
Я обдумывала его слова.
Может ли быть правдой то, что Эдвину нет дела до королевства, которое лежит у его ног? Что для него важно лишь то, как сильно будет страдать его брат?… Я не готова была поверить в это, но голова шла кругом, столько всего произошло, что я не понимала, что может быть правдой, а что нет. Я решила поступить так, как велят в таких случаях книги: обратилась к своему сердцу.
Я взглянула на Томаса. Его печальное, но решительное лицо, ореховые глаза, устремленные в пространство. Должно быть, он представлял встречу с братом, думал о нем, пока ждал моего решения. Он сразу почувствовал мой взгляд и обернулся, его лицо просветлело, на нем появилась ласковая улыбка. В этом выражении я узнала старого друга, который встречал меня у озера и слушал мою болтовню, пока я отдыхала.
Может быть, Томас кажется мне незнакомцем в этом обличье, но мы знаем друг друга много лет, я выросла на его глазах.
– Я доверяю тебе, – сказала я, прислушавшись к своим чувствам. – Давай попробуем поговорить с ним.
Томас кивнул и выпрямился.
– Тогда идем, нельзя терять времени.
– Но как выбраться из замка? Стражи у ворот теперь намного больше, мне не выскользнуть!
– Если ты сумеешь надеть тот наряд, в котором была у озера, я проведу тебя через ход, из которого пришел сам, – пообещал Томас.
Если я выйду из комнаты, мне никогда не дадут добраться до своего тайника, но я нашла другой выход. Я взяла вещи Нэны и переоделась в них. Хотя они были мне великоваты, ее любимый головной убор с родины, – кажется, чалма, – изменял меня до неузнаваемости. Во дворце никто даже внимания на меня не обратил.
Когда все было готово, мы отправились в лес. Как и обещал, Томас без труда провел меня наружу через едва заметную в зарослях калитку.
Несмотря на то, что свобода королевства и моей семьи была в опасности, за стенами мне стало спокойнее. Мы с Томасом шли по цветущему лесу, как будто это была обычная прогулка, мелькающие в траве и ветвях знакомые животные ободряли меня своими приветливыми мордочками, и я почувствовала себя так, словно вернулась домой.
– Скажи, откуда ты столько знаешь о жизни брата? – спросила я, решив занять дорогу разговором. – О его судьбе и намерениях?
– Не ты одна любила приходить к озеру и поговорить с
– Ты как будто совсем не злишься на него, – заметила я, наблюдая за Томасом.
– Злюсь, наверное, – он пожал плечами, затем подался вперед, отгибая для меня ветку куста. Мы свернули с тропинки в чащу, туда, где я до сих пор никогда не бывала. Задержав дыхание, я шагнула за ним сквозь кусты. – Но я знаю, что не его вина в том, какой он. Если бы не колдун, которому родители так слепо доверяли, все было бы иначе. Эдвин рос бы со мной в замке, мне не было бы так одиноко в детстве, а он знал бы хоть что-то кроме издевательств и тяжелой работы. Я не сильный знаток магии, но видел ее цену. Эдвину я могу только посочувствовать.
Томас оправдывал человека, который убил его родителей и разрушил его жизнь… в его словах я отчетливо слышала жалость и, что еще более невероятно, братскую любовь.
– Я восхищаюсь твоей стойкостью, – сказала я. – Не уверена, что смогла бы проявить такую же душевную силу, если бы меня лишили всего, что мне дорого.
Благородство Томаса, его великодушие поразили меня. Я никогда не задумывалась о том, каким должен быть настоящий принц, но в тот момент поняла, что именно такими качествами он и должен обладать. Смогу ли я отыскать их в себе и когда-нибудь сравниться с ним?
В голову пришло, что, если бы нашему плану не помешали, мы бы уже были помолвлены, и совсем скоро поженились бы.
– Его тоже лишили всего, – заметил Томас, продолжая разговор о брате. – Но я хотя бы узнал, что такое счастье, семья, дружба, – он взглянул на меня и улыбнулся, – любовь. А для него это всего лишь слова. Знаешь, когда много лет ты слоняешься по лесу без возможности хоть чем-то занять себя, забываются мелочи дворцовой жизни, дела, охотничьи сезоны, успехи и неудачи. Важным становится только то, что когда-то ты был счастлив – только это поддерживает в тебе жизнь. Надежда. У Эдвина ее нет, ему нечего вспоминать в дождливые дни, и я сочувствую ему.
– У него есть куда больше, чем он заслуживает, – заметила я, взглянув на Томаса.
Мы шли все глубже в чащу, в ветвях деревьев стали мелькать черные перья: здесь повсюду сновали вороны, сотни, тысячи пернатых следили за нами, изредка разражаясь хриплым карканьем. Их становилось больше, чем листьев на деревьях.
– Не бойся, это его стражи, – объяснил Томас, обернувшись ко мне. – Он знает, что мы здесь, и пропускает нас.
В самом деле, вороны лишь кричали и перелетали с дерева на дерево, но к нам не приближались. Вскоре мы вышли к каменному дому с высокой темной башней, обвитой плющом. Зловещим силуэтом она тянулась к краснеющему небу. Приближался вечер, и в единственном окне на ее вершине горел слабый зеленый свет.
Томас с силой потянул на себя крепкую дверцу дома, и она со скрипом отворилась. Мы вошли внутрь и оказались в обыкновенном человеческом жилище, всюду царил беспорядок, мебели почти не было, но жить тут, наверное, было уютнее, чем под открытым небом.
Эдвина в доме не было, и мы стали подниматься в башню.
Лестница наверх казалась бесконечной, несколько раз Томас останавливался, давая мне передохнуть, а я, хотя и задыхалась, старалась не задерживаться дольше положенного. К утру во дворце могли начать волноваться, и я должна была появиться раньше.