История о сене и собаке

Болгова Ольга Васильевна

— Неплохо учился в школе… книжки читал, — бросил Лудовин, начиная заполнять лист своими размашистыми буквами.

Почему же ты таскаешь бетон на стройке, если хорошо учился в школе? Кто ты такой? Неудачник, выброшенный на дно благодаря неумению бороться с невзгодами? Лентяй, не желающий лишний раз шевельнуть пальцем, чтобы чего-то добиться в жизни? Алкоголик, не способный справиться с губительным пристрастием? Явно неглупый мужик, но, видимо, без царя в голове, лишенный самолюбия и амбиций. В общем, тряпка. Но неплохо выглядит, если его приодеть, то будет очень даже ничего. Яркий пример, когда вполне мужественная внешность скрывает под собой отсутствие характера и набор скрытых пороков. Я вынесла

приговор и почти успокоилась, хотя мне очень хотелось спросить, зачем в своей записке он решил сообщить о встрече в метро. Я просматривала следующий документ, параллельно размышляя, как задать этот вопрос таким образом, чтобы он прозвучал как бы между прочим, безразлично. Мне совсем не хотелось демонстрировать свой, пусть и слабый, интерес к его нахальной, неуместной выходке. Момент, когда я могла это сделать как руководитель, требующий от подчиненного ответа за неправомочные действия, был безнадежно упущен. Может быть, он сам догадается и соизволит объяснить свои странные действия. Мститель второго разряда! Применил бы лучше зачатки своих талантов в деле!

Телефонный звонок прервал мои размышления и наблюдения. Когда я закончила разговор и положила трубку, Лудовин приподнялся со стула и подал мне исписанный лист бумаги.

— Не знаю, вроде описал все подробно…

По привычке вооружившись простым карандашом, я пробежала глазами объяснительную-дубль.

— Вот видите, Роман… э-э-э… Петрович, вы затмили всех, очень неплохо все изложили и… без отступлений не по делу.

— Но я уже сказал, что погорячился. Если вас все устраивает, я могу идти?

— Да, меня все устраивает, можете идти, — сказала я, наблюдая, как он поднялся, кивнул в знак прощания и, прихрамывая, направился к дверям кабинета.

Если не спрошу сейчас, уже не спрошу никогда. И с чего это я так оробела перед каким-то чернорабочим, пусть и грамотным?

— Роман Петрович!

Он остановился и обернулся.

— Что-то не так?

— Роман Петрович, вы вот тут написали, что одна доска мостков расшаталась, и вы считаете, что именно поэтому и произошел несчастный случай?

Я что, с ним советуюсь? Сама себя не узнаю! Застрелиться и не жить! Начиная со вчерашнего дня, я опускаюсь все ниже и ниже!

— Да, именно так и было…

— А почему же вы раньше не обратили на это внимание?

— Вообще-то, мое дело маленькое, принес, выгрузил, унес…

Мне показалось, или в его тоне прозвучали издевательские нотки?

— Конечно, ваше дело маленькое! Безответственность, лень и пофигизм, и, как следствие, увечья, падение, разрушение, если не сказать хуже!

Ну и зачем я выдала эту пафосную реплику? Что я хочу ему доказать?

— А вот этого не надо… я вам кто здесь, школьник, чтобы выслушивать нотации? Вызвали, я приехал, написал, что требовалось! Что еще от меня нужно? Целый день мотаюсь через весь город! Какого … — он проглотил последнее слово и замолчал.

— Между прочим, мотаетесь вы по своей собственной вине! — взорвалась я. — Кто вас просил писать эту чушь в объяснительной? Хотели показать себя, выпендриться, соригинальничать? Надо же, какой отважный, сообщает директору предприятия, что именно он спас ее от неминуемой гибели на платформе метро! Да, огромное спасибо, очень благодарна! Могу выписать вам за это премию! Если вы хотели воспользоваться случаем и таким образом как-то устроиться, то, знайте, вы просчитались! Полагаю, что мужчина мог бы найти себе лучшее применение, чем неуместно выпячивать себя, являясь на самом деле невесть кем!

Я задохнулась, замолчала, понимая, что наговорила лишнего, и сломала карандаш, оказавшийся на удивление хрупким.

— Хотите изобличить мою ничтожность? — спросил Лудовин. — Не напрягайтесь, Дарья Васильевна… ничего

мне от вас не нужно! И тем более, премии! Конечно, я круто прокололся, сам не знаю, какого… я это написал. Удивился совпадению… Короче, полный аут. Низость оскорбила высоту! До свидания, госпожа директор… Здоровья вам побольше и успехов в вашем нелегком труде!

— И вам того же, Роман Петрович, и будьте осторожнее, когда переносите тяжелые грузы! Не забывайте о правилах техники безопасности и о своем месте!

— Огромное спасибо! — наглец приложил руку к груди и изобразил явно издевательский поклон. — Постараюсь не забыть ни о том, ни о другом!

С этими словами он вышел, аккуратно прикрыв дверь, хотя я отчего-то ждала, что он хлопнет ею. Я вскочила, сделала круг гнева по кабинету, постояла у окна, выбросила обломки карандаша в мусорную корзину, сгребла листы объяснительных со стола, затолкала их в папку, подумав, достала снова, аккуратно сложила и отодвинула папку на край стола. Акт подпишу завтра. А сейчас нужно просмотреть последние подготовленные экономистом договоры. Я открыла нужный файл и долго сидела, тупо уставившись на червячки букв и цифр, заполнивших экран монитора, пока очередной телефонный звонок не вывел меня из транса.

Глава 2

Отложив книгу, я щелкнула выключателем настольной лампы и, забравшись под одеяло, закрыла глаза, пытаясь уснуть. Сон даже и не попытался приблизиться хоть к одному глазу, и, поворочавшись с боку на бок, я решила, что борьба под лозунгом «Уснуть во что бы то ни стало» бесперспективна и бесполезна, и выбралась из кровати. Я долго стояла у окна, наблюдая, как в сквере напротив покачивается на ветру береза, её мокрые листья поблескивали в свете уличного фонаря.

Сегодня дождь шел с утра, я долго спала, а потом, проснувшись, валялась в постели, не имея ни сил, ни желания выбираться и приступать к обязательным утренним ритуалам, пока не явилась Дора и не объявила, что уходит, потому что ее уже ждет компания, с которой она собирается поехать за город. Дора — моя дальняя племянница из маленького провинциального города, дочь моей не то тро-, не то четырехюродной сестры. Когда-то в юности я бывала у них в гостях, а этим летом многоюродная племянница приехала поступать в вуз, и я предложила ей устроиться в моей просторной квартире. Я подумала, что вполне уживусь с жизнерадостной Дорой, которая на деле оказалась, домашней разрушительницей, но зато рьяно занималась уборкой.

Проводив Дору, я побродила по квартире, пощелкала каналами телевизора, сварила себе кофе, разогрела в микроволновке бутерброд с сыром и в таких приятных делах провела все утро. К полудню в окна вдруг нежданно-негаданно потянулись солнечные лучи, дождь прошел, и серая неулыбчивая утренняя облачность чудесным образом растаяла, уступив место вселяющей оптимизм небесной голубизне. Я решила преодолеть охватившую меня лень, добраться до ближайшего парка и побродить там в одиночестве, благо, что Федор еще вчера укатил с приятелями на рыбалку, и я в его планы не вписалась, из-за чего, признаться, не слишком расстроилась. Я не стала заниматься макияжем, решив, что имею право расслабиться и появиться в общественном месте в естественном своем виде, поверив зеркалу, что он вполне приемлем. Я оделась, завершив туалет широкополой шляпой, которую неизвестно почему приобрела летом, случайно зайдя в Пассаж. Настроившись на спокойную одинокую прогулку, постаравшись забыть о делах и заботах, я вывела на дорогу свой «Пежо» и рванула вперед, благо воскресный проспект радовал пустотой и отсутствием даже намеков на пробки. Ноги, то есть, колеса сами повели меня в сторону любимого парка, где можно было найти место, чтобы поставить машину, и прогуляться под развесистыми кленами.