История об Азовском осадном сидении Донских казаков
Шрифт:
Буслаев Ф. И.
ИСТОРИЯ ОБ АЗОВСКОМ ОСАДНОМ СИДЕНИИ ДОНСКИХ КАЗАКОВ
В 1637 г., без ведома и согласия царя Михаила Федоровича, когда он находился в мирных сношениях с Турецким султаном Мурадом, Донские казаки завоевали у этого последнего город Азов. Чтобы выгнать оттуда казаков,-"султан Мурад (в Истор, Мурат) начал приготовление к походу на Азов, но умер в 1640 г., и только в мае 1641г. наследник его Ибрагим 1-й (в Истор. Обрагим, вар. Абрагим, Брагим, Браим) двинул под Азов 240,000 войска с сотнею осадных орудий; казаков в городе было 5367 мужчин и 800 женщин, которых надобно считать, ибо и они усердно помогали мужьям своим при защите города. (По Истор. так же 5367 человекь, см. прим. 28.) По другим известиям осажденных было 14,000 мужчин и 800 женщин: предположив возможность прихода казаков в Азов с разных сторон, вспомнив известия из Польши, что Остраница и Гуня скрывались также в Азове, и конечно, не одни, мы не можем опровергнуть второго показания. Как бы то ни было осажденные с отчаянным мужеством отразили 24 приступа: ни один перебежчик не приходил в стан Турецкий, ни один пленник, под самыми страшными муками, не сказал о числе защитников Азова. Потерявши 20,000 народа, Турки 26 сентября сняли осаду, веденную дурно при недостатке искусных инженеров, при ссоре начальников, при скудости жизненных и военных запасов. Казаки прислали в Москву весть о своем торжестве, но вместе просили помощи, просили, чтоб государь принял от них Азов: "Мы наги, босы и голодны - писали они: запасов пороху и свинцу нет, от этого многие казакн хотят итти врознь, и многие переранены". Царь отвечал: "Мы вас за эту вашу службу, раденье, промысл и крепкостоятельство милостиво похваляем. Пишете, что вы теперь наги, босы и голодны, запасов нет и многие казаки хотят разойтись, а многие переранены: и мы, великий государь, послали к вам 5,000
Приводимый здесь текст имеет форму реляции, или оффициального донесения Донских казаков царю Михаилу Федоровичу, по содержанию же своему отличается поэтическим характером, и во многом напоминает былины и даже Слово о п. Игореве (см. прим. 9 и 24). Казаки сравнивают свой геройский подвиг с Троянскою войною (см. 4), и, как средневековые рыцари, замышляют новый крестовый поход (см. 9). Именуются они не только свято-рускими богатырями, но и славного Дону рыцарями знатными (см. 6). Поит и кормит их тихий Дон, который они величают Ивановичем и своим государем (см. 10 и 24), а между святыми угодниками особенно покровительствует им Иоанн Предтеча (см. 18).
Общий план всего произведения следующий. За кратким введением (1), История начинается перечнем Турецкого войска (2-3) и описанием прихода его под Азов (4); сначала идут переговоры между Турецкими толмачами и казаками (5-13), потом следует повествование о приступах к Азову и о подкопах (14-21); наконец казаки изнемогли в двухнедельной денной и ночной борьбе с многочисленным врагом (22), стали готовиться к смерти, прощаясь со светом (23-24); и тогда-то, при чудесном вспомоществовании своих святых заступников (25), прогоняют они от Азова Турецкие силы (26-27), сами удаляются из разбитого и опустошенного осадою города, и строят монастырь (28). Повествование заключается порицанием врагов и воздаянием славы царю Михаилу Федоровичу и Донскому казачеству (29).
Повествование это дошло до нас в разных редакциях. Одни имеют форму исторического изложения, другие - как в приведенном здесь тексте - форму реляции, хотя и те и другие одинаково именуются История, или Гистория. Последние также различаются по времени происхождения и по объему. Одни краткие, другие, подробные; между краткими одни составлены древнее, другие позднее. Здесь принят сводный текст по двум рукописям ХVII в., подробной редакции, с некоторыми дополнениями из редакции краткой, как это показано в примечаниях (см. 15, 16, 17, 25 и 28).
[1] Лето 7150-го октября в 24 день приехали к Москве к государю царю и великому князю Михаилу Феодоровичу, всея России самодержцу, с Дону из Азова-города Донские казаки атаман Наум Васильев да ясаул Федор Иванов, а с ними казаков приехало 24 человека, которые сидели в Азове-городе от Турок в осаде, и своему осадному сидению привезли роспись, и тое роспись подали на Москве в Посольском Приказе печатнику и думному дьяку Федору Федоровичу Лихачеву, а в росписи их пишет.
[2]В прошлом-де в 149 году июля в 24 день прислал Турский Обрагим салтан-царь под нас казаков, своих 4 паши да 2 своих полковников, им же имена - Капитона да Мастафу, да Усеина, да Имбреима, да ближния своей тайныя думы верного слугу... смотрити бою над ними, пашами, вместо себя, царя Турского, как станут паши и полковники над Азовом-городом промышляти и над нашими казачьими головами. А с ними, пашами, прислал Турский царь под нас многую свою собраную силу и бусурманскую рать, совокупя на нас всех подручников своих, нечестивых царей, и королей и князей, и владетелей 12-ти земель, воинских людей переписаной своей рати из-за моря, по спискам, его боевого люду бранного 20,000, окроме поморских Кафинских черных мужиков, которые у них на сей стороне моря собраны, и которые со всех орд их, и Крымския, и Ногайския, с лопаты и с заступы, на загрбение наше, чтоб нас, казаков, многолюдством своим в Азов-городе живых загрести, и засыпати бы им горою великою, как они загребают своими силами людей в городех Персидского шаха; а себе бы им тем царю своему Турскому нашею смертью слава залезть вечная во всю вселенную, а нам бы, християном, учинити укоризну вечную. Тех-то людей собрано на нас, горных мужиков, многие тысячи без числа и письма им нет: тако их множество. [3] Да с ними же, пашами, пришел из Крыма Крымский царь да брат его Нарадым и Крым-гирей царевич, со всею своею Крымскою и Ногайскою ордою, да Крымских и Ногайских князей и мурз и Татар, ведомых письменых людей 8000, опрочь тех неведомых людей. Да с тем же царем пришло Горских и черкасских князей 30,000. А с пашами было наемных немецких людей: 2 полковника, а с ними 6000 солдатов; да с теми же пашами было для приступных промыслов многие немецкие люди, городоемцы, приступные и подкопные, мудрые вымышленники, славные, многих государств измышленики панов великих, из Виницеи великия, из Стекольныя и из Фрянцыи. То были они пинарщики, которые делали всякие приступные мудрости и ядра чиненые, огненные, и иные которые мудрости умеют. А снаряду было с пашами под Азовом: пушек больших ломовых 120 пушек, и ядра у них были велики, в пуд и в полтора, и в два пуда ядро, да мелкого наряду было с ними всяких пушек и тюфяков 674 пушки, окроме верховых пушек огненных; а верховых с ними было 32 пушки. А весь наряд был прикован на чепях, бояся того, чтоб мы на вылазках вышед у них того снаряду не отбили, и в город бы их не взяли. А было с пашами под нами всяких воинских собранных людей всяких розных земель и вер царя Турского, его земли и розных земель: 1) Турки, 2) Крымцы, 3) Греки, 4) Серби, 5) Арапы, 6) Можары, 7) Буданы, 8) Ольшани, 9) Арнауты, 10) Волохи, 11) Мутьяня, 12) Черкасы Горские, 13) Немцы. И всего с пашами и с Крымским царем людей было по книгам их бранного боевого люду, окроме вымышлеников-Немец и черных мужиков, и охотников, 256,000. А сбирался Турецкий царь на нас, казаков, за морем ровно 4 года, а на пятый год он пашей своих и Крымского царя под Азов прислал.
[4] Июля в 24 день, в первом часу дня, пришли к нам паши его под город. И Крымский царь наступил на нас со всеми великими Турецкими силами. Все наши поля чистые орды Ногайскими изнасеяны: где у нас была степь чистая, тут стало у нас одним часом, людьми их многими, что великие леса темные. От силы их многия и от рыскания их конского земля у нас под Азовом потряслася и погнулася; из реки у нас, из Дону, вода на береги выступила от таких великих тягостей, и из мест своих вода на луги пошла. И почали они Турки по полям у нас шатры свои Турецкие ставити, и палатки многие и наметы великие, и дворы большие, полотняные: что горы страшные забелелися. И почали у них в полках их быти трубли великие в трубы большие и игры многие, и писки от них в полках пошли великие, и несказанными голосами страшными, их бусурманскими. И после того в полках их почала быти стрельба пушечная и мушкетная великая: как есть стала гроза великая над нами, страшная, будто гром велик и молния страшная от облака бывает с небеси. От стрельбы их стал огнь и дым до неба; и все наши градные крепости потряслися от стрельбы их той; и солнце померкло в дне том и в кровь превратилось: как есть - наступила тьма темная. И страшно добре нам стало от стрельбы их в те поры; трепетно и дивно их несказанный, и страшный, и дивный приход бусурманский нам было видети... Близостию самою они почали ставитися за полверсты малые от Азова-города. Их яныченские головы строем идут к нам под город, великими полки. Головы их и сотники, отделяся от них, пред ними идут пеши же. Знамена у них у всех яныченей великие, черные: яко тучи страшные, покрывают людей. Набаты у них гремят многие, и в трубы трубят, и в барабаны бьют, в велики и несказанны. Ужасно слышати сердцу всякому их бусурманская трубля: яко звери воют страшны над главами нашими, розными голосами. Ни в каких странах ратных таких людей не видали мы, и не слыхано про такую рать от веку; подобно тому, как царь Греческий приходил под Троянское государство многими государствы и тысячи. 12 их голов яныченских пришли к нам самою близостию к городу, и осадили нас они пришедши, и... стали круг Азова-города в восмь рядов, от реки Дону до моря, захватя рука за руку, и патожки они свои потыкали, и мушкеты свои на нас прицелили...
[5] Того же дня .на вечер, как пришли Турки к нам под город, и прислали к нам паши их Турецкие толмачей своих бусурманских, и Персидских, и Еллинских, а с ними толмачами прислали говорити голову яныченского от строю своего пехотного. Почал нам говорити голова их яныченский слово царя своего Турского, и от 4 пашей его, речию гладкою:
[6] "О люди Божии, Царя Небесного! Никим вы в пустынях водимы или посылаемы, яко орлы паряще, без страха по воздуху летаете; аки львы свирепые, в пустынях рыкаете. Казачество Донское, вольное, свирепое! Соседи наши ближние, непостоянные нравы, лукавые пустынные жители! Убийцы и разбойницы непощадные! Не сыти ваши очи, не полны ваши чрева. Как от века не наполните своего чрева гладного? Кому приносите такие обиды великие и страшные грубости? Наступили есте вы на такую великую десницу, высокую, на государя царя Турского! Не впрямь вы еще на Руси богатыри Свято-русские нарицаетеся. Где, воры, теперво можети утечи от руки его страшныя? Птицею ли вам из Азова летети? Осажены вы теперво накрепко. Прогневали вы Мурата салтана-царя Турского, величество его: первое, вы у него убили на Дону честна мужа греческого закона, Турского посла Фома Кантакузина, приняв его с честию в городки свои, а с ним побили вы всех Армен и Гречан, для их сребра и злата. А тот посол Фома послан был от Царяграда ко царю вашему для великих царственных дел. Да вы же у царя взяли любимую цареву вотчину, Азов-город, и рыбный двор. Напали вы на него, аки волки гладные, не пощадили вы в нем никакого мужеска возраста, ни стара, ни мала, дондеже и владетелей посекли всех до единого. Положили вы на себя зло лютое, имя звериное; и теперво сидите в нем. Разделили вы государя Турского тем Азовом-городом со всею его ордою Крымскою и Ногайскою, воровством своим. Та у него орда Крымская - оборона его великая на все стороны, страшная. Второе, разлучили его с корабельным пристанищем; затворили вы все море синее, не дадите проходу по морю ни кораблям, ни каторгам царевым ни в которые поморские городы. Сгрубя вы такую грубость, чего вы конца в нем дожидаетесь? Крепкие, жестокие казачьи сердца ваши! Очистите вотчину царя Турского, Азов-город, в ночь сию не мешкая. Что есть у вас в нем сребра и злата, понесите без страха из Азова вон с собою в городки свои казачьи к своим товарищам. Не тронем вас ничем. А естьли из Азова сея нощи вон не выдете, не можете завтра живы быти. Кто вас, злодеев, может укрыти, или вас заступити от руки его сильныя и от великих, таких страшных, непобедимых его сил, царя восточного, Турского? Кто постоит ему? несть ему никого равна или подобна ему величеством и силами его на свете. Едино лише повинен Богу небесному. Един лише он верен и страж Гроба Божия, по воле же Божии. Избра его Бог на свете едина от всех царей. Промышляйте себе в нощь сию животом своим; не умрите от руки царя Турского смертию лютою, своею волею. Он, великий государь, восточной Турский царь, не убийца николи вашему брату, вору казаку-разбойнику. Ему бы то царю честь достойная, что победити где царя великого и равна своей чести; а ваша ему не дорога кровь разбойничья. А естьли вы уже будет пересидите в Азове нощь сию, через царскую милость, и речь, и заповедь, - прием завтра град Азов и вас в нем, воров-разбойников, яко птицу взяв в руки свои, и отдадим вас, воров, на муки лютые и грозные, раздробим всю плоть вашу разбойничью на дробные крошки, хотя бы вас, воров, в Азове-городе сидело 40,000; ино силы с пашами под вас прислано больше волосов на главах ваших. Видите вы и сами, глупые воры, очима своима силу его великую неизсчетну, как они покрыли всю стену вашу казачью великую. Не могут, чаю, и с высоты, с города очи ваши видети другого краю сил наших. Не перелетит через силу Турецкую никакова птица паряща, устрашится людей, от многа множества сил наших, все валится с высоты на землю.... От царства вашего Московского никакой вам помощи не будет ни от царя, ни от человек Русских, ни выручки. На что вы таковы надежны, глупые воры? Запасу вам хлебного не пришлют. А естьли вы, люди Божии, и служити хочете, казачество свирепое, вольное, государю нашему царю Обрагиму салтану и его величеству, принесите ему, царю, вольные свои головы разбойничьи в повиновение, на службу вечную. Отпустит государь наш Турецкий царь и паши его все ваши казачьи грубости прежние, и нынешнее взятие Азовское; пожалует вас, казаков, он, государь наш Турский царь, честью великою, обогатив вас, казаков, он, государь Турецкий царь, многим и несчетным богатством, учинит вам, казаком, у себя в Цареграде покой великий во веки, положит на вас на всех казаков, платье свое златоглавое, печати подаст вам богатырские, золоты с царевым клеймом своим. Всяка душа Турецкая и возраст всяк вам, казаком, в государстве его в Цареграде будет кланяться, и вас всех, казаков, называти: "Дону славного рыцари знатные, казаки избранные"...
[7] Ответ наш казачий из Азова-города Турецким и розных языков и вер толмачем и голове яныченскому:
[8] О, прегордые и лютые варвары! Видим мы всех вас и до сех мест про вас ведаем, силы и пыхи царя Турского все знаем мы, и ведаемся с вами, Турками, почасту на море и за морем, и на сухом пути. Знакомы уж вы нам. Ждали мы вас, гостей, к себе под Азов-город дни многие. Где полно ваш Обрагим Турский царь ум свой дел? Позор его конечный будет. Или у него, царя, не стало злата и сребра, что он прислал под нас, казаков, для кровавых казачьих зипунов наших 4 паши свои? А с ними, сказываете, что под нас прислано рати Турецкой одной его по описи 300,000: то мы и сами впрямь видим и ведаем, что есть столько силы его под нами, с 300,000 люду боевого, окроме мужика черного и охотника. Тех впрямь людей много, что травы в поле или песку на море... И то вам, Турком, самим давно ведомо, что с нас по сю пору никто, наших зипунов даром не имывал с плеч наших. Хотя он у нас, Турецкий царь, Азов и взятьем возьмет такими своими великими Турецкими силами и наемными людьми Немецкими, а не своим царевым промыслом и дородством, и разумом; не большая ему то честь и похвала будет его, царя Турского, имени, что возьмет нас, казаков, в Азове-городе: не избудет он тем на веки и не изведет казачья имени и прозвища, и не запустеет Дон головами нашими. На взыскание смерти нашей с Дону удалые молодцы к вам тотчас будут под Азовом. Не утечи будет пашам вашим от них и за морем. А естьли только нас избавит Бог от руки вашей сильныя, отсидимся от вас в осаде в Азове-городе, от великих таких сил его; от 300,000 человек, людьми своими малыми, - всего нас, казаков, в Азове сидит 5000: - срамно то будет царю вашему, Турскому, и вечный стыд и позор от его братьи, от всех царей и королей Немецких. Назвал он высока себя, будто он выше всех земских царей: а мы люди Божии; надежа у нас вся на Бога и Матерь Божию Богородицу и на иных угодников, и на всю братию и товарищей своих, которые у нас по Дону в городках живут. А холопи мы природные государя царя християнского царства Московского, а прозвище наше вечно - казачество вольное и Донское безстрашное. Станем мы с ним царем Турским биться, что с худым свиным наймитом. Мы собе казачество вольное исповедаем и живота своего не разсужаем, ни страшимся того, что ваши силы великие. Где бывают рати великие, тут ложатся и трупы многие... Наши казачьи руки малые - срамота, и стыд, и укоризна ему вечная будет, царю вашему Турскому, и пашам, [9] и всему войску. Где его рать топерво великая в полях у нас, ревут и славятся, а завтра в том месте у вас будут вместо игор ваших горести лютые и плачи многие: лягут от рук наших трупы многие. И давно у нас в полях наших летаючи клекчут орлы сизые, и грают вороны черные подле Дону тихого; всегда воют звери дивии, волцы серые, по горам у нас брешут лисицы бурые, а все-то скликаючи, вашего бусурманского трупа ожидаючи. Прежде сего накормили мы их головами вашими, как Азов взяли; а топерво вам от нас опять хочется того же, чтоб плоти вашей мы тех зверей накормили: и то вам будет по прежнему. А Азов-город взяли мы у царя вашего Турского не разбойничеством и не татиным промыслом, взяли мы Азов-город впрямь дородством своим и разумом, для опыту, каковы его люди Турские в городех сидят. А мы сели в Азове людьми малыми, розделяся с товарищи нароком надвое, для опыту же: посмотрим мы Турецких умов и промыслов. А все-то мы применяемся к Ерусалиму и Царюграду. Хочется нам також взяти Царьград: то государство было крепостное християнское".
[10] "Да вы же нас пужаете, бусурмане поганые, что с Руси не будет к нам ни запасу хлебного, ни выручки, а сказываете нам, будто к вам из государства Московского про нас о том писано. И мы про то сами и без вас, собак, ведаем, какие мы на Руси в государстве Московском люди дорогие, и чему мы тамо надобны. Очередь мы свою собою сами ведаем. А государство Московское многолюдно, велико и пространно; сияет светло посреди, паче всех иных государств и орд бусурманских, Персидских и Еллинских, аки в небе солнце. А нас на Руси не почитают и за пса смердящего. А бегаем мы из того государства Московского, из работы вечной, из холопства, невольного, от бояр и от дворян государевых; да зде прибегли и вселились в пустыне непроходней: взираем на Христа Бога небесного. Кому об нас там потужити? Ради там все концу нашему. А запасы к нам хлебные и выручки с Руси николи не бывали. Кормит нас, молодцов, и поит тихий Дон Иванович на поле водою свежею, и рыбами живыми, и зверьми дивиими. Питаемся мы, аки птицы небесные: ни сеем, ни орем, ни в житницы сбираем. Так питаемся подле море Черное. А злато и сребро емлем у вас за морем: то вам, самим ведомо. А жены себе красные и любимые водим и выбираем от вас же, из Царяграда"...
[11] "А се мы взяли Азов-город своею волею, а не государским повелением, для казачьих зипунов своих и для лютых и высоких пых ваших, поганых и скаредных. И за то на нас, холопей своих, государь наш зело кручиноват: от него великого государя казни ждем смертной за взятье Азовское. А государь наш великий и праведный и пресветлый царь и великий князь Михайло Федорович, всея России самодержец, и многих государств и орд государь и обладатель: много у него великого государя на вечном холопстве таких бусурманских царей служат ему великому государю, как и ваш Обрагим, Турской царь. Полно он государь наш великий, пресветлый и праведный царь чинит по преданию святых отцев; не желает пролития кровей ваших бусурманских. Довольно он великий государь богат данными своими царскими оброками, и без вашего бусурманского скаредного богатства собачья"...