История Одного Андрогина
Шрифт:
– Синди усыновила меня, когда мне было 6 лет. Я сразу воспринял ее как свою родную мать. И любил только ее. Больше никого так не любил. И люблю поныне. Она идеальна. Я не видел человека, о котором я скажу нечто подобное. А еще, когда мне было 10 лет, она мне подарила вот этого ангела, в честь которого меня назвали в сиротинце. Я никогда не снимаю его со своей шеи. Это лучший подарок в моей жизни. Синди любила меня. И пусть кто-то говорит обратное, я никогда ему не поверю. Я знаю, как оно было и есть на самом деле.
Натаниэль снова прослезился.
– И тебе никогда не было интересно, кто твои настоящие родители?
– Нет. Зачем мне знать людей, бросивших меня на произвол судьбы?
– Логично.
– Синди была не такая.
Между ними всплыла пауза. У Астрид зудела одна фраза в голове, которая не давала ей покоя, и которая заставила ее пожалеть о сказанном:
– Знаешь, я не особый знаток моды. Возможно, я видела твою мать по телевизору не более двух раз. И там говорили нечто такое, я не знаю, знаешь ли ты об этом…
– О чем?
– Там говорили, что твоя мать скончалась от передозировки наркотиками.
– Ложь! – резко вскрикнул Натаниэль, - Никто не знает правды! Я там был! Я знаю правду! – он стал выглядеть словно обезумевший, - Никто не знает правды! Никто не знает правды! Никто…
– Тихо, тихо! Успокойся! – схватила его в свои объятия Астрид, - Я же не настаиваю! Тебе виднее, друг мой!
– Ты не знаешь, как это – зайти в комнату матери и обнаружить ее мертвой! – начиная рыдать в плечо Астрид, говорил Натаниэль.
Астрид нечего было сказать. Она боялась сказать лишнего. Натаниэль был вовсе расклеен. Перед его глазами всплыла былая картина, и он пытался забыть об этом, хоть как-то удалиться, придумать что-то новое в своей голове.
– Она умерла не от наркотиков! Ее не могли убить наркотики! – более тихим тоном, стал слагать Натаниэль.
Он знал, что врет себе. Но это нравилось ему больше. Он перечил сам себе, пытаясь казаться честным. И он не знал, как понимать все это. Он вовсе потерял контроль над своими мыслями. Кто сейчас управляет ими? Ангел во плоти Натаниэль, или амбициозная Ева? Что происходит с ним? Где границы всех эмоций? Он не понимал себя. И сдавшись своему сознанию, он стал слагать абсолютно не задумываясь:
– Почему она так редко со мною находилась? Разве сложно было быть рядом со мной? Или быть может, она не хотела? Чем я ей не угодил? Почему она была такой холодной? Я всегда старался угодить ей, и до сих пор… Я так хочу стать таким же, как она!..
У Натаниэля снова покатились слезы. Астрид никогда не видела его таким. Но она пыталась быть хорошим психологом и лучшим другом для него. Она сказала, гладя его плечи:
– Все будет хорошо! Вот увидишь!
Натаниэль, втягивая в себя сопли, вдруг резко успокоился. Его взгляд стал задуманным, но не отпуская Астрид, он сказал:
– Когда Синди была жива, то все говорили о ней: «Синди Уолкотт не плачет». Это было что-то вроде ее девиза.
После этого он отпустил Астрид. Он встал с кровати и подошел к окну, рассматривая что-то в нем, будто задумываясь. Астрид
– Больше никогда не называй меня Натаниэлем!
Астрид улыбнулась ему в ответ и сказала:
– Как пожелаешь, Ева!
XX Глава
Натаниэль жил у Астрид уже несколько дней, и было ясно, что он здесь надолго. После недавних откровений Натаниэлю стало намного лучше, он стал чувствовать себя словно на небесах. Его сердце наполнялось ощущением внутренней свободы, от Вишесов, от обязательств, от всего. По сути, он теперь был тем, кем и был все время – бездомным, который, к тому же, жил за счет личности Евы Адамс. И это вдохновляло его. Он чувствовал себя фениксом, подобным Синди. И его стремление сейчас перло из него так, как никогда. Он мечтал, как романтик. Он ходил с мечтами в голове, как с должными планами, которые он обязательно осуществит и оставит все позади. Ему хотелось задирства. Ему хотелось идеализации себя. И он улыбался, когда чувствовал все это в себе. Он шел легкой походкой, и ничто не могло обескуражить его.
Ева Адамс искрила в коридорах университета. Все парни стали засматриваться на нее, пленяясь ее фигурой и лицом. Все девушки косили на нее с завистью. Все смотрели на нее: молодую, стройную блондинку с длинными ногами, в кожаной куртке с «нереальными блестками», в черной мини-юбке и «о, Боже!» - в кедах. Все, кто не знал, что за оригинальная леди порхает по коридорам, спрашивали: «Кто это такая?». Все, кто знал, выпячивали глаза. Еву не узнавали. Это был новый человек. С новым лицом, с новой речью.
Когда Рокси увидела Еву в коридоре, она подошла к ней и сказала:
– Вау! Подруга, ничего себе! Ты сегодня такая сногсшибательная! Что-то свершилось в твоей жизни? А? – потом глянула на обувь Евы и добавила, - Вот только кеды портят весь твой вид.
– Заткнись, дура! – нетерпеливо сказала Ева.
– Эй, ты чего?
– Ничего. Просто мне не нужна очередная гламурная пропаганда. Можешь засунуть себе все это в задницу! Я больше не поддаюсь стереотипам!
– Это как? – недопонимала Рокси.
– Я больше не гламурная леди! Усекла? – кривляясь, говорила Ева, - Я больше не тусуюсь в твоей модной компании. Меня воротит от таких людей. Вы все стадо! А я не такая, как все! Мой стиль оригинален, он сделает меня знаменитой. А вы так и будете копирками друг друга!
Рокси со страхом и непониманием смотрела на Еву и пыталась связать хоть какую-либо речь.
– Кхм… Ева, с тобой все в порядке? Тебя будто подменили!
– Фу, Рокси! Не беси меня своей тупостью! Просто я слишком идеальна для вас всех! Вот и все! – сказала Ева.