История одного гоблина: Символ веры
Шрифт:
– Беры бык! – заревел он так, что его товар от неожиданности плюхнулся на землю. – Беры, нидорага дам!
Языки орков и гоблиноидов относятся к разным языковым семьям, поэтому между собой они обычно общаются на всеобщем языке, по легенде некогда дарованном смертным богами. Гарб, в совершенстве владеющий несколькими наречиями и диалектами, поморщился от такого сильного акцента зеленокожего продавца. «Чудище необразованное», – с легкой брезгливой усмешкой подумал гоблин. Вслух он, разумеется, презрения выказывать не стал.
– Недорого, говоришь? – прищурил глаз шаман. –
– Пять золотых давай! – гаркнул орк.
– Сколько-сколько? – присвистнул Гарб. – Да за эти деньги я могу купить быка в два раза больше и не такого истощенного.
– Беры за четыры! – уже не так уверенно сказал продавец. – Кароший скидка даю.
– Нет, ну сам посуди! – воскликнул Гарб, воздев лапы к небу. – Зачем мне такой недокормленный бык? Косточки пообгладывать? Мои гости любят полакомиться мясом.
Верзила помрачнел и насупился. Постепенно на его клыкастую физиономию наползала растерянность, смешанная с отчаянием.
– Слушай, радной, сколько дашь за бык? Вазьми бык, кароший! – заскулил он.
– Готов дать один золотой, – сказал Гарб и сделал вид, что готов уйти, если продавец окажется настолько глупым, что не согласится на его щедрое предложение.
Орк с самого утра стоял на рынке и очень хотел есть и пить, а быка оставлять без присмотра было нельзя. Однако жадность не позволяла продавцу отдать товар за такую небольшую сумму – не зря же он отстоял целый день на солнцепеке!
– Не атдам! – орк яростно завращал глазами и, перехватив топор поудобнее, сделал несколько выпадов для демонстрации решимости.
Один из взмахов оказался столь неудачным, что топор с жутким свистом отсек бычку ухо. Обезушенное животное страшно заорало и бросилось наутек, потащив за собой растерянного орка, который не догадался или не захотел выпустить веревку из рук.
Гарб грустно посмотрел на быстро удаляющееся облако пыли, вздохнул и побрел дальше. У него с собой имелось ровно три золотых, а быков, как назло, предлагали не дешевле пяти. Сторговаться удавалось до четырех, а потом все продавцы упирались и больше не уступали ни медяка. Гарб шел и думал, что толку от почти бесконечной магической энергии никакого, раз в кошель от этого не становится тяжелее.
Когда шаман вконец отчаялся, его кто-то похлопал сзади по плечу. Обернувшись, он увидел знакомую некогда зеленую морду орка – теперь серую от пыли с пятнами запекшейся крови. Самым важным было лишь то, что ручищи недотепы надежно сжимали веревку с быком. Животное затравленно смотрело в землю и головы не поднимало. Орк довольно ухмылялся и явно горел желанием продолжить торг.
– Беры бык, для тебя ловил!
– Сколько? – буднично, не показывая радости, спросил Гарб.
– За три дам!
– За два возьму!
– За два беры, но без башка. Тупой башка с собой понесу.
Гарб струхнул, что орк и правда преждевременно снесет голову быку, которому еще надо своим ходом дойти до жертвенника.
– Ладно, договорились! Моя окончательная цена два золотых и одна серебряная.
– Эх, я хотеть башка, ну ладно. Башка стоит серебро. Беры! – согласился зеленокожий.
Курс серебра к золоту на Лумее не постоянная величина. Жадные дворфы, добывающие металл и занимающиеся чеканкой, часто пересматривают соотношение, но в среднем за один золотой дают от пяти до двенадцати серебряных монет. Сделка начала становиться выгодной.
Гарб радостно отсчитал орку два золотых, после чего возникла заминка с поиском разменной монеты, потому что сдачи у продавца не нашлось. Как назло, курс у менял оказался на редкость невыгодным. Даже недалекий орк согласился, что разменивать один золотой на четыре серебряных монеты глупо.
После часа безуспешных поисков зеленорожий верзила стал настойчиво предлагать купить у него еще что-нибудь – топор или волшебную торбу. За топор, конечно, можно было бы выложить несколько серебряных монеток, но боевая секира весила столько, что у Гарба вряд ли хватило бы силенок поднять ее даже обеими лапами. К тому же ржавчина местами насквозь проела металл, что оставляло сомнение в его боевой пригодности.
С торбой дело обстояло иначе: шаман решительно не понимал, как обычная котомка может стоить столько денег. Гарб исследовал мешок на предмет наличия в нем хотя бы следов зачарованности, но ничего не обнаружил. Однако орк настаивал на своей цене, а сделка грозила сорваться.
– Хорошо, Шамбалын тебя забери! Продай мне быка и мешок за три золотых.
Продавец криво усмехнулся при упоминании орочьего рая. В Шамбалын попадают лишь павшие в бою орки. На этом сходство с дворфийским царством бесконечных самоцветов заканчивается, потому что ни веселых попоек, ни пышногрудых валькирий зеленокожим их бог никогда и не обещал. Впрочем, незавидная участь тех, кого не взяли даже в царство Одноглазого, заставляла орков во что бы то ни стало умирать с оружием в руках.
Скрепя сердце, Гарб отдал орку всю сумму, забрал веревку, торбу и потащил быка за собой. Продавец же, довольно рыча какую-то боевую песнь, направился к ближайшему заведению, в котором можно наполнить желудок всякой гадостью за свои же монеты.
Глава 5
Новые миры были очень разными. Со временем каждый из старших богов изменился под влиянием того места, в которое его поместил Создатель. Оставшиеся дети Део мудро покорились воле отца и не особо горевали по поводу утраты родного мира, ведь теперь каждый из них был сам себе властелином. И принялись они плодиться и размножаться. Так появились средние боги.
Покупка покорно плелась за новым хозяином и не выказывала беспокойства по поводу места назначения. Можно было даже подумать, будто бык обрадовался, что его забрали и уводят подальше от живодера с топором. Прогулка жертвенного животного через всю деревню по пыльной тропинке, гордо именуемой центральной улицей, вызвала нездоровый интерес односельчан.
В последнее время провианта в деревне водилось немного. В одиночку шаман столько съесть никак не мог, поэтому соседи не на шутку взволновались.