История одного гоблина: Символ веры
Шрифт:
Гарб тем временем пошептал в лапу, и на ладони появился маленький, но хорошо заметный издалека огненный шарик, струящийся синим пламенем. Шаман подержал пламя в лапе, оценивающе посмотрел его на свет, а затем дунул в сторону противника. Альмариан дернулся и лихорадочно начал колдовать. Он сотворил ледяной вихрь, понесшийся навстречу медленно набирающему скорость синему сгустку пламени. Перед самым столкновением шар разделился на три части, две из которых благополучно обошли ураган ледяных осколков справа и слева, а третий растопил весь лед.
Оставшиеся шарики с ревом устремились к остроухому,
Пунцовый академик залатал дыру магией и без промедления начал атаку. Воздух вокруг Гарба сгустился незнакомым ему заклинанием. Шаман почувствовал слабость: ноги и руки похолодели, голова закружилась, стало трудно дышать. Мысли беременными тараканами вяло закрутились вокруг своей оси в поисках способа противодействия.
– Тебе конец, выскочка! – злобно зашипел эльф.
Гарб с усилием поднес лапу к глазам. Конечность посинела и казалась страшно тяжелой. Одна из мыслей наконец узрела лазейку к логическому центру в мозгу и с боем пробила себе туда дорогу.
– Он пытается заморозить мне кровь! – мелькнула догадка и метнулась в центр принятия решений.
Альмариан уже торжествовал победу, а Мелдон приготовился экстренно останавливать бой, чтобы успеть откачать самонадеянного гоблина, как вдруг Гарб зашевелился. У шамана хлынула носом кровь – примененное заклятье справилось с заморозкой, но ловец духов не рассчитал силу, и содержимое артерий едва не закипело. Гоблин мягко осел на землю, но через минуту под аплодисменты зрителей встал, заявив о готовности продолжать. Внутренний голос при поддержке инстинкта самосохранения визжал о необходимости позорно бежать, но Гарб притворился глухим.
Оставался один раунд. В исходе поединка засомневались даже ярые поклонники Альмариана и сторонники превосходства эльфийской расы. Никто не знал, что выкинет на этот раз хитрый гоблин. Гарб не подвел, взорвав под противником маленький вулкан. Если бы на эльфе не было защитных амулетов, одним остроухим стало бы меньше в ту же секунду. А так академик от испуга не придумал ничего лучше, чем переместиться в сторону. Экранировать портал ему не хватило времени, и на выходе поток лавы все же успел ласково лизнуть свою жертву в спину.
Альмариан тяжко рухнул на землю. Даже на большом расстоянии зрители почувствовали приторный запах горелого мяса. Изнеженные эльфийки попадали в обморок, а Мелдон кубарем, что при его комплекции очень тяжело, скатился с судейской вышки и поспешил к неподвижно лежащему коллеге. Гарб добежал первым, вытащил из торбы жезл и поводил им над спиной академика. Затем достал из кармана флакон, сорвал с него крышку и выплеснул густую ядовито-зеленую массу на обугленную спину поверженного противника.
Подоспевший председатель невежливо оттеснил гоблина от коллеги и принялся водить руками, шепча заклинания. На помощь уже неслась целая армия целителей, и Гарб, осознав бессмысленность своего нахождения рядом, поплелся прочь, все еще сжимая в лапах жезл. Он намеревался применить Бир в третьем раунде, если эльф задумает использовать какое-нибудь по-настоящему сверхмощное заклинание, но вышло несколько иначе.
Неожиданно он услышал, как его окликнули по имени. Шаман обернулся, чтобы увидеть пошатывающегося эльфа. Мазь из выделений болотного слизня, вероятно, благотворно сказалась на самочувствии остроухого, хотя лазарет ему точно был необходим.
– Постой, друг, – Альмариану тяжело далось слово «друг», и выдавил он его из себя неохотно. – Я признаю твое превосходство. Спасибо за помощь.
С этими словами он упал на десяток подхвативших его рук и потерял сознание. Гарбу не позволили подойти ближе, и он просто пошел своей дорогой.
***
Далеко гоблину уйти не удалось. В подтрибунном помещении, которое надо было пересечь на пути к выходу, его остановил незнакомый эльф. На лице остроухого играла широченная улыбка.
– Позвольте выразить вам свое восхищение, мусьё! – попытался обнять шамана незнакомец.
Гарб молча отстранился и пошел к выходу, но приставучий первородный и не подумал обидеться. Он засеменил следом, что-то радостно восклицая и все время хлопая шамана по плечу. Через три шага Гарбу это надоело:
– Что вам угодно? – резко обернулся он.
– Да так, самую малость, – будто бы засмущался эльф. – Позвольте ваш скипетр!
– Чего? – не сразу понял гоблин.
Чар все еще был зажат у него в ладони. Шаман посмотрел на него, затем перевел взгляд на собеседника и неожиданно догадался, кто перед ним стоит. Осознание пришло слишком поздно: хапуг зарядил Гарбу кастетом в морду, вырвал из слабеющей лапы Быр и дал деру, мерзко хихикая.
Гоблин схватился за разбитый нос и, прислонившись к стене, застонал. Адская боль словно прошила мозг насквозь. Наверное, лежащему в отключке Альмариану было проще, а у Гарба от шока потемнело в глазах. Сознание, правда, никак не желало покидать шамана, но навалившаяся слабость не позволила даже позвать на помощь. Через пару минут в помещение ураганом ворвался минотавр. За ним вбежали Антонио и Михель. Вся троица бросилась к пострадавшему. Тауросу попытался сходу взять малыша на руки, чтобы понести в госпиталь, но Михель отпихнул Каввеля, и остановил кровотечение молитвой.
– Спасибо, – сказал приободренный гоблин. – Надо его догнать!
– Кого его? – спросил Каввель.
– Хапуга! Он украл жезл.
Друзья выскочили на улицу, но негодяя и след простыл. Искать в толпе эльфов замаскированного шпиона бессмысленно. Отличить его от остальных всем, кроме Гарба, было бы сложновато, потому троица вернулась к «отдыхающему» у стены гоблину для составления плана действий. Ловец духов успел оклематься и принялся энергично раздавать поручения. После магического поединка его авторитет вырос настолько, что Каввель скромно уступил лидерство в группе. Гарб этого даже не заметил, сосредоточившись на поимке беглеца. Михеля он послал с весточкой к Мелдону, а Бурбалку к Маусу. Сам же вместе с минотавром поспешил к городским воротам.