История одного изобретения. Русский парашют
Шрифт:
Сухомлинова не было, и посетителей принимал его заместитель, генерал Поливанов. Я вошел в приемную, записался и стал последним в очереди посетителей.
Вышел генерал Поливанов. Опросив всех посетителей, он подошел ко мне.
— Вам что угодно?
Мне хотелось бы сообщить вам о своем изобретении.
— Пожалуйста, я слушаю.
Я извинился и сказал, что не могу рассказывать при посторонних, потому что мое изобретение еще не заявлено где следует.
— Тогда пройдемте ко мне в кабинет, — сказал генерал и, пропустив меня вперед, вошел за мной в кабинет и запер дверь
Я показал свои чертежи, показал модель, объяснил устройство ранца-парашюта и спросил генерала, не желает ли он посмотреть, как действует мой парашют.
— Прошу вас, — сказал он.
Тогда я закрепил за палец конец шнурка от замка ранца и бросил куклу под самый потолок высокого кабинета. Парашют хорошо вылетел из ранца и опустил куклу на пол.
Поливанов что-то написал и затем подошел ко мне, подавая карточку.
— Поезжайте в Инженерный замок и покажите свою вещь начальнику инженеров, генералу Роопу.
Я вышел из кабинета.
На визитной карточке Поливанова я прочитал:
«Главного инженера генерала Роопа прошу подателя сего немедленно принять и выслушать».
Перед тем как итти в Инженерный замок, я зашел в Комитет по изобретениям и подал свою заявку на патент.
Это было 27 октября старого стиля 1911 года.
Теперь уже можно было показывать свое изобретение кому угодно, не боясь, что кто-нибудь использует мою идею.
Получив квитанцию на заявку, я отправился в Инженерный замок, где в то время помещалось Главное Военно-Инженерное управление.
В приемной меня встретил скучающего вида дежурный офицер.
— Вы к кому? — сонно спросил он меня, окинув презрительным взглядом мой штатский черный сюртук.
— Могу я видеть главного инженера?
— Его превосходительство?
— Именно.
— Его превосходительство не принимает. Сегодня приема нет.
— Но меня, быть может, он примет, — сказал я и протянул офицеру визитную карточку Поливанова.
Прочитав, офицер вскочил и убежал, звеня шпорами, вверх по лестнице.
Через минуту он уже слетел вниз и весьма предупредительно сообщил, что «его превосходительство просят меня пожаловать».
И я — пожаловал.
Генерал Рооп, узнав от меня, в чем дело, назначил на следующий день заседание под председательством генерала Кованько, который тогда был начальником воздухоплавательной школы.
К 11 часам следующего дня я был уже в Инженерном замке. Я вошел в комнату, куда меня пригласили. За столом я увидел воздушных специалистов того времени. Во главе их был Кованько. Меня поразили его длинные седые баки.
Мне предложили рассказать об изобретении, и я, показывая чертежи и модель, стал объяснять устройство своего ранца-парашюта.
— Таким образом, — говорил я, — очутившись в воздухе, купол парашюта, сшитый из легкого, плотного и упругого шелка, всегда безотказно раскроется. Трос, пропущенный в его нижней кромке, стремясь выпрямиться, поможет куполу быстро раскрыться. Все это я проверил на опыте с моделью много раз.
— Все это прекрасно, — вдруг прервал меня генерал Кованько, — но вот что, однако… Что будет с вашим спасающимся, выпрыгнувшим из самолета, когда парашют раскроется?
— То есть как? — спросил я, не понимая вопроса.
— А так: что произойдет с человеком во время раскрытия парашюта?
— Думаю, что он благополучно опустится на землю.
— Благополучно ли?
— А почему же нет? — удивился я.
— А не приходило ли вам в голову, что ему тогда уже незачем будет спасаться, так как от удара при раскрытии парашюта у него оторвутся ноги?
Я был поражен. Такого возражения я никак уже не ожидал. Мне пришлось объяснить, что этот удар воздуха в купол парашюта будет сильным только тогда, когда парашют за что-либо зацепится. Парашют раскрывается постепенно, а поэтому удар смягчается. Но, конечно, прибором надо уметь пользоваться и, прыгнув с аэроплана, не следует сразу раскрывать парашют. Надо подождать, пока из движения вслед за аэропланом человек не перейдет в вертикальное падение вниз.
Доклад мой окончился благополучно, и мой ранец-парашют был даже одобрен, но… все-таки его отклонили за ненадобностью.
ГЛАВА VIII
Постройка первого парашюта «РК-1». Испытание его прочности. Испытание 6 июня 1912 г.
Все мои товарищи по сцене и администрация знали о моем изобретении и разделяли вместе со мной радости и печали. Помню, как много у нас было разговоров по поводу провала моего детища в Инженерном замке, все возмущались удивительной косностью людей, стоявших во главе воздухоплавания и авиации. Но сочувствие друзей не могло ободрить меня.
Первое время я старался даже не вспоминать о парашюте. Однако это не удавалось — я постоянно думал о том, как бы мне соорудить ранец-парашют и добиться его испытания.
«Ведь если, — думал я, — увидят своими глазами этот парашют, как он раскрывается в воздухе и опускает человека, наверное, все сразу изменят свое мнение. Они должны будут понять, что парашют так же необходим на аэроплане, как на пароходе спасательный круг».
Да и только ли как спасательный круг? Я представлял себе будущее моего парашюта. Война. Воздушный налет в тыл неприятеля, неожиданно на парашютах спускается десант. Или наводнение, обвал, сообщение прервано, население бедствует, нет подвоза продовольствия. Опять парашют приходит на помощь: сбрасывают грузы на парашютах, опускаются люди, чтобы помочь пострадавшим. Разве это не возможно? Да мало ли, на что еще может пригодиться парашют? А тут люди не желают подумать — губят хорошее, нужное дело!
Как быть? Я понимал одно — надо во что бы то ни стало построить парашют. Но для этого нужны деньги, а у меня их не было: я с семьей жил только на жалованье. А для постройки одного опытного экземпляра парашюта потребуется, конечно, не одна сотня рублей!
Один из моих товарищей по сцене посоветовал мне обратиться к некоторым знакомым его коммерсантам, дельцам — капиталистам. Я попробовал, но из этого ровно ничего не вышло.
Денежные тузы не шли на поддержку дела, которое, по их словам, «не известно еще, какой даст доход!» Эти толстосумы Сенного рынка и Гостиного двора не желали рисковать даже такой для них ничтожной суммой, как несколько сот рублей.