История одного взрыва
Шрифт:
Ну ему, конечно, было куда проще, чем самой Зое Петровне. Он ведь все-таки работал по наблюдению за полетами снарядов…
– И что же это оказалось?
– с нетерпением спросил полковник.
– Вы послушайте дальше… - продолжал генерал.
– Получилось интереснейшее положение! Два человека, совершенно не сговариваясь, работают в одну и ту же ночь над одним и тем же делом. Озеров на звукометрическом пункте регистрирует и обрабатывает все данные о снарядах, пролетающих по направлению к Политехническому, а Зоя Петровна в это же самое время записывает показания своей установки, не обращая внимания на обстрел… - Ну, а снаряды-то действительно оказались электрическими?
– опять переспросил полковник.
– В том-то и дело… Да вы уж слушайте по порядку… Все это чуть было не кончилось весьма печально. Снаряд угодил в стену помещения, в котором работала Леонтьева. Девушка чуть было не поплатилась жизнью. Полтора месяца пролежала в госпитале!… Попадание снаряда произошло как раз в тот момент, когда в Политехнический приехали люди из звукометрического пункта вместе с красноармейцем Озеровым.
– Ну вот…Сверили записи… Видят - прекрасно совпадают. Даже направление полета можно определить по показанию осциллографической установки. Привезли с собой все данные и карты. Тут им легко было сравнивать: направления по звукометрическим данным известны! Смотрят сигналы, показанные осциллографом. Намечают точки на карте. Сразу можно составить новую таблицу.
Генерал поднялся со своего места.
– Пойдемте-ка на минутку со мной, - проговорил он.
– Я вам кое-что покажу. Они спустились этажом ниже и очутились в просторной комнате. На столах, установленных вдоль стен, виднелся целый ряд непонятных приборов. Возле работали люди, по видимому, занятые их сборкой и регулировкой.
– Вот полюбуйтесь!
– заявил генерал, указывая рукой на приборы.
– Новая, недавно разработанная аппаратура для определения траектории неприятельских снарядов системы Зои Леонтьевой и Николая Озерова.
– Позвольте, товарищ генерал, забеспокоился полковник.
– Я ничего не понимаю. Снаряды-то действительно были электрические?
– Какие там электрические!… - ответил генерал.
– Никаких электрических снарядов у немцев не было, а теперь уже и не буде. Все оказалось очень просто объяснимым. Осциллографическая установка, с которой раньше работала Зоя Петровна, прекрасно определяла направление самых обыкновенных снарядов. Видите ли, в чем дело: всякий: снаряд благодаря трению о воздух всегда наэлектризовывается высоким потенциалов. Вот его и обнаруживала аппаратура, предназначенная для измерения электрических напряжений в воздухе. Теперь понимаете, в чем дело?
– Вот уже заканчивается первая серия, предназначенная для Ленинграда, продолжал генерал.
– Работают приборы необыкновенно точно. Куда лучше звукометрической аппаратуры. Там, знаете, влияет на показания ветер. Приходится делать поправки. Потом скорость обработки полученных сведений при новой: аппаратуре быстрее. Пойдемте, я вас познакомлю с авторами этого изобретения. Генерал и его спутник вошли в маленькую комнату. У стола, заваленного грудой чертежей, стояли Зоя Леонтьева и Николай Озеров.
В этот же день Зое предстояло еще раз мысленно вернуться к пережитым ею памятным осенним дням.
– Зоя Петровна, вас кто-то спрашивает! Выйдя за дверь, девушка отшатнулась от неожиданности. Перед ней стоял низенького роста ефрейтор, которому она оказала когда-то первую помощь после ранения. Здравствуйте, товарищ Леонтьева! Насилу вас разыскал. Вы уж извините меня за беспокойство, - проговорил он смущенно.
– Я пришел поблагодарить вас… Этого я не забуду никогда.
– Спасибо, товарищ ефрейтор, за внимание… - проговорила Зоя, стараясь что-то вспомнить.
– Скажите… Или мне это показалось, или вы говорили на самом деле… Вы говорили, что мне угрожает какая-то опасность… что за мной кто-то следит…
Ефрейтор широко и простодушно улыбнулся.
– Говорил… действительно… Ну, а как же?
Зоя смотрела на него, ничего не понимая.
– Как же!
– продолжал ефрейтор.
– Я же за вами и следил. Мне тогда лейтенант Ковалев поручил. "Я, - говорит, - у дверей в лабораторию часового поставлю, чтобы, значит, туда какие-нибудь диверсанты не забрались, а ты, будь так добр, ежели она куда пойдет, так значит, чтобы не одна". Лейтенант мне объяснил, что у вас вроде какого-то военного изобретения получилось, ну и надо быть внимательным на случай, ежели враги что-либо будут предпринимать. Одним словом, поручил мне вас охранять незаметно. "Ты - временно, - говорит.
– Пока все наладится. А то, вот видишь, тетрадку с важными формулами уже украли". Девушке все стала ясно. Она еще раз крепко пожала руку ефрейтору.
– Лейтенант Ковалев-то уехал сразу после вашего ранения, - продолжал он.
– А мне без него больших трудов стоило вас разыскать. Да каждому объясняй - что и зачем… Когда ефрейтор ушел, Зоя вернулась в свою комнату и принялась за работу. На душе стало радостно и тепло. Ласковый солнечный свет, рассеянный матовой пеленой замороженных стекол, наполнял маленькую комнату. Но тогда это еще не был полный свет солнца. Над городом-героем висела черная тень голодной блокады. В комнате было холодно. Девушка и ее старый школьный товарищ были одеты по-зимнему. Они работали окоченевшими руками.
НОВОЕ ЗРЕНИЕ
Студент пятого курса Электроакустического института Миша Савин был доволен сложившимися обстоятельствами. Еще бы! Ведь он едет к берегам южного моря. Впереди интересная практика в научно-исследовательском институте морской электроакустической техники.
Приподнявшись и высунув голову из окна автобуса больше, чем это полагается для всякого приличного пассажира, он с нетерпением ждал, когда вдали покажется искрящаяся на солнце голубая полоска. Им овладело ребяческое желание, во что бы то ни стало первым увидеть море! Было приятно подставлять голову теплому ветру, чувствовать, как он шевелит волосы, прислушиваться к шелесту шин, трущихся об асфальт, и к звонкому, почти металлическому стрекоту цикад.
– Не вертитесь, товарищ! Вы мешаете мне сидеть!
– раздался рядом строгий голос девушки.
Пришлось оставить окно и сесть.
– Море скоро будет видно, - словно извиняясь, невнятно пробормотал Миша. Ну и что ж, что море?
– сухо ответила девушка, не глядя на Мишу. Затем, повернув голову, добавила: - Море от вас никуда не уйдет. Скоро к нему подъедем.
"Сухое существо, лишенное элементарных романтических чувств", - с пренебрежением и неприязнью подумал Миша, присматрИваясь к соседке - маленькой и действительно "сухой", с черными глазами и еще более черными, гладко причесанными волосами.
– Вам, конечно, этого не понять, но для меня море - это не только энное количество соленой воды… - язвительно заметил Миша.
– А почему вы думаете, что для меня море это только "энное количество воды?" - вдруг обидчиво сказала "сухое существо".
– Обладаю некоторым жизненным опытом и определяю характер людей по внешности, заявил Миша, показывая улыбкой и всем своим видом, что он шутит.
Однако девушка не обратила никакого внимания на его улыбку и повернулась к нему спиной, давая этим понять, что разговор окончен.
"Обидчивая и в людях абсолютно не разбирается… - решил Миша.
– разве трудно было бы догадаться, что я шучу и не собираюсь с ней ссориться!"
– Нехорошо, молодые люди, - укоризненно проговорила старушка, сидевшая позади.
– Вы бы, молодой человек, не донимали девушку, а уступили ей место у окна. Это было бы по-мужски.
Между тем автобус, лавируя по извилинам горной дороги, уже спускался вниз, к видневшемуся вдалеке маленькому приморскому селению. Мимо потянулись опрятные белые домики с красными черепичными крышами и стройные шеренги кипарисов.