История одной беременности

Новикова Татьяна О.

В тот раз мы засиделись до полуночи. Желудок успокоился, в позвоночнике перестало ныть. Я себя почувствовала окрыленной. Как так вообще возможно? Не понимаю…

Надо побольше про всю эту остеопатию почитать.

– Заберет тебя муж? – задал Корнев короткий вопрос, когда сеанс был закончен.

– Не-а. На такси доеду.

Он посмотрел на меня недовольно и припечатал:

– Не надо такси. Сам отвезу.

– Да ну вы что! Не нужно. Вы и так устали. Я нормального водителя найду.

– Это не предложение, –

перебил Макар Эдуардович мои жалкие попытки отказаться. – Я за свою работу беспокоюсь. Поехали.

Что мне оставалось делать?

В тот день я впервые увидела машину Корнева. Нет, не машину. Зверя. Дикого. Рычащего. Внедорожник под стать хозяину: мрачный, мощный. Гигантская махина. Влезть-то не с первой попытки получится. Я провалилась в кожаное сидение, вдохнула аромат мужской туалетной воды. Крепкий, строгий, горчащий. Идеально сочетается с Макаром Эдуардовичем.

Корнев шикарно смотрелся в водительском кресле. Он вел аккуратно, так же, как и тела моего касался – самыми кончиками пальцем, углами ладони, не сжимая руль, не дергая его.

– Сколько я вам должна? За прием и… ну… дорогу? – спросила, когда внедорожник замирает напротив моего подъезда.

М-да, представляю, как много бензина жрет этот монстр иностранного автопрома.

– Нисколько, – отмахнулся Макар Эдуардович. – Мне по пути было.

Сомневаюсь, но спорить не стала. Не решилась.

Удивительный, конечно, врач мне попался. Сам отвозит, денег за прием не берет, сеансы проводит в ночи.

Самое смешное, что я даже не задумывалась о позднем времени, пока на часы не глянула. Не корила себе, что шляюсь незнамо где, что у мужиков на кушетках лежу, а не в теплой кроватке. Впрочем, мне было не стыдно – наоборот, спокойно. Правильно поступила, что к нему приехала, а не осталась дома себя жалеть.

– Спасибо вам, – улыбнулась ему напоследок и вышла.

Машина уехала быстро, а я смотрела ей вслед и думала: а сколько лет Макару Эдуардовичу? Он выглядит старше Кирилла, но ненамного. Не старый пень, хоть и есть седые нити в темных волосах. Под сороковник? Чуть больше?

Да уж, не человек – загадка.

Не понимаю, что испытываю к нему. Благодарность? Раздражение? Трепет?

Он так резко отозвался о моих попытках забеременеть. Он не пытался казаться хорошим или дружелюбным. Это должно отталкивать, но почему-то меня наоборот тянуло к нему лишь сильнее.

Кажется, я подсела на этого Айболита как подсаживаются на обезболивающие таблетки.

Короче говоря, следующие недели мы встречаемся редко, хотя мне и хочется приезжать чаще, чтобы руки водили по телу, чтобы кожа под ними полыхала пламенем, а после становилось так легко и беззаботно, так просто, как никогда раньше.

В последующие сеансы Корнев неразговорчив. Все вопросы он уже задал и ответы получил. Жаль. Мне нравится слушать его голос и короткие, точечные объяснения.

Ну а что Кирилл? Муж никак не реагирует на мои отъезды из дома. Хотя, чего ему реагировать. Он в квартире только ночует.

– Смотри, чтоб тебя на бабки не развели, – напоминает постоянно.

Такое ощущение, будто все мысли моего супруга сконцентрировались на том, что кто-то обязательно должен меня облапошить.

Только вот Макар Эдуардович от денег отказывался принципиально.

Хотя… я нашла способ расплачиваться с ним. Странный, конечно. Необычный, как и все наши встречи.

– Пюре с котлетами, – объявляю гордо в один из визитов, вручив Корневу кастрюлю размером с тазик.

– Зачем? – изгибает бровь. – Думаешь, я от голода дохну? У меня хватает клиентов.

Ага, только ты с них денег не берешь.

– К вам несколько раз доставка готовой кулинарии приезжала, я слышала. Так вот. Готовая кулинария. Чем хуже?

Я очень боюсь, что он откажется или скажет, что это недостойно его высоких запросов, но Корнев вдруг усмехается – ему идет улыбка! – и принимает кастрюлю.

– Н-да, сотня клиентов в этом доме побывала, но на моей кухне ты будешь первой. Идем прятать твоё добро.

Буду первой…

Звучит так… м-м-м… заманчиво, что я начинаю густо краснеть.

Мы входим в кухню-столовую. Огромная, как и всё в этом доме, но такая же пустая. Как будто в операционную попала. Всё светлое, хромированное, сверкающее чистотой. Но лишенное жизни. Бестолковая трата пространства.

Здесь не едят по утрам, максимум – наскоро выпивают чашку крепкого кофе перед тем, как убежать на работу. Здесь не скворчит масло, не шинкуются овощи.

– Я могу вам готовить, – предлагаю скромно.

– Нет, спасибо. Мне не нужна домработница, – пресекает Макар Эдуардович мои порывы к благодарности.

– А если буду изредка приносить что-нибудь? Как сегодня? Домашняя еда – она совсем другая, отличается от покупной. Всё свежее, хорошее.

Только теперь до меня доходит, что я начинаю говорить словами тети Маши, у которой и картошка своя, и сало своё, и почему-то яйца тоже свои, домашние, хотя на тех выбито наименование птицефермы.

Корнев не комментирует мои заявления, и я быстренько затыкаюсь.

Интересно, кстати, у него вроде бы ни жены нет, ни девушки постоянной. Некогда, все силы работа отвлекает? Или я чего-то не знаю? Может, он в дом только клиентов пускает, а собственных баб за порогом держит?

– Чай будешь? – отчего-то интонация в его голосе становится тяжелой.

По-моему, он ожидал, что как любая приличная женщина я откажусь. А я возьми и согласись. Потому что никогда не проводила время наедине с Макаром Эдуардовичем в обстановке, отличной от кабинета или автомобиля. Но даже в пути до моего дома мы всегда молчали.