История Одной Оптимистки
Шрифт:
Холодная вода смыла следы слабости, немного успокоила чувства. Джули смотрела на свое отражение в зеркале. Она совершенно изменилась, почти до неузнаваемости, с момента расставания с Ромой. Ее разбитую на кусочки душу собрали заново маленькие ручки детишек из Центра. Правда, склеили на свой манер. Их общее творение оказалось более прочным, устойчивым к проблемам, даже ярким (если рассматривать цвет волос - подарок от юного парикмахера Джоша). Сейчас ей очень не хватало маленьких мастеров.
Задержавшись в ванной, Джули не ожидала по возвращению увидеть Блайда, перелистывающего ее блокнот.
– Ты что делаешь?
– вскрикнула она, бросилась к парню и попыталась отобрать тетрадку. Эрик с легкостью блокировал ее попытку, ухватил за руку, бросил на диван и придавил собственным весом, чтобы не дергалась. Увидев ее почерк в блокноте, стройные рядки слов, буквы с завитушками - Эрик понял одну вещь:
– Это ведь ты подбросила мне ту песню! Почему ты не призналась, когда я спрашивал?
Она шипела и брыкалась под ним. Блайд тоже злился.
– Потому что!
– сквозь зубы процедила девушка, осознав, что сопротивляться бесполезно.
– Почему помогла именно мне? Песня же хорошая получилась, и многие заплатили бы за нее серьезные деньги!
– совершенно не понимал он.
– Потому что так было надо...
– отвернулась она.
– Тебе, мне. Не спрашивай больше!
Эрик отпустил ее, сел прямо, снова заглядывая в блокнот. Джулия осталась лежать. Она не шевелилась. Парень поднялся, взял гитару и, отыскав кое-что очень интересное, уселся прямо на полу, положив тетрадку перед собой на столе. Найденный текст заставил музыканта наигрывать пришедшую в голову мелодию. Она была легкой, воздушной, красивой и трогательной. Джули перевернулась на бок, заметила, что привлек парня стих под названием "Рухнувший мир" - лирическая, славная вещь, несмотря на пропитываюшую ее грусть заканчивалась оптимистично, даря новую надежду. Эрик играл и играл, понимая, что не сможет остановиться, пока не допишет мелодию. Гитара смолкла только на несколько секунд, чтобы музыкант смог взять карандаш и быстро записать аккорды над словами. Блайд обернулся. Девушка по-прежнему лежала на диване, загадочно улыбалась.
– У тебя хорошо получается! Спой, как слышишь ее!
– попросила она, и парень попробовал изобразить голосом, звучащую в мыслях песню. Глаза Джулии искрились задорным светом. Эрик и сам заулыбался ей, чувствуя себя слишком раскрепощенным рядом с рыжей девчонкой.
– Красиво! Очень!..
– похвалила она.
– Ты сомневалась?
– подмигнул ей парень.
Она переместилась ближе, к нему на пол. Протянула ему блинчик, накормив из рук. Он благодарно кивнул, и снова увлекся творчеством. Джули наслаждалась его работой, подпевая и не забывая подкармливать.
– Вот поэтому я отдала ту песню именно тебе!
– все же ответила на ранний вопрос девушка.
Блайд написал музыку еще к двум стихам поэтессы. Вдохновение настолько охватило его, что парень чувствовал, как потихоньку зарождается его личная песня. Оставалось только не утратить волну настроя и записать. Увлеченный работой, он не сразу заметил, что рядом с ним мирно спят. Эрик уложил девушку на диване, накрыл пледом и снова вернулся к сочинительству. Почему-то написанный ею текст легко ложился на его музыку, сливаясь с ней в одно целое.
Сон на какое-то мгновение отступил. Джули открыла глаза, увидев Эрика не изменившим позы. Ей даже стало интересно, сколько стихов он уже озвучил и, бросив взгляд убедилась, что парень дошел до середины тетрадки. Но самая первая песня была выписана на чистый лист и исчеркана нотами, пометками с подписями: "пианино", "соло для гитары" - даже для флейты нашлось место. Девушка посмотрела на часы: было около трех ночи.
– Боже мой!
– вскочила на ноги она.
– Мне же пора!
– Ты никуда не поедешь!
– не поворачивая головы, заявил невозмутимый парень, продолжая изучать собственноручно написанную партитуру.
– И я тебя отвозить не собираюсь! Так что будешь спать здесь! Гостевая, все еще, в твоем распоряжении!
Джули внимательно смотрела на профиль сосредоточенного, поглощенного работой парня, размышляя, принять ли странное предложение. Посчитала это лучшим выходом из положения (не особо ей хотелось тратить несколько часов на попытку добраться до пустой квартиры).
– Мне когда-то сказали, - шепотом над его ухом зазвучал теплый голос девушки.
– Что человек, способный писать такую красивую музыку (совсем как ты!), слышит движения небесных тел! Кажется, это правда. Если она тебе понравилась - она твоя!
Изумленный Блайд хотел что-то сказать, обернулся, но промолчал.
Глава 19. Прощание
Она спала, уткнувшись лицом в подушку. Ее волосы растрепались. Но что-то было во всем этом особо привлекательное, близкое и в тоже время недоступное. Эрик еще раз постучал в дверь, объявив о своем присутствии в комнате девушки. Джули подняла голову с подушки. Запоздало вспомнив, что кроме нижнего белья на ней ничего нет, поспешила усесться, прикрываясь одеялом. Эрик усмехнулся. Он поставил перед ней поднос с завтраком и какао (как он уже выяснил, ее любимым напитком!). Она скосила глаза на представленное и несколько минут молчала.
– В стакане яд?
– тут же съязвила девчонка. Эрик нахмурился.
– Знаешь, можно было и просто сказать "Доброе утро!"
– Это в честь твоего дня рождения, вчерашнего! Хоть я еще и зол на тебя за то, что ты мне ничего не сказала!
– нахмурился он.
– Я уже объясняла. Во-первых, я давно его не отмечаю, во-вторых, сама о нем забыла, в-третьих, мне казалось, что тебе это не интересно!
– Джули внимательно посмотрела на тосты и кружку, потом на присевшего на край постели парня. Снова обратила взор к подносу, пальчиком тыкая в тосты - пересчитала.
– Ты что, не ел?
– с упреком обратилась она, но тут ей протянули маленькую коробочку, перевязанную нежно-розовой лентой. Джули уставилась на подарок, словно на шипящую змею. Заметив постепенное проявление недовольства на лице парня, побоялась его обидеть и все-таки взяла подарок. Раскрыла, обнаружила тонкую серебряную цепочку с миленьким медальоном в виде трубящего ангела.
– Красивая!
– как-то уж слишком печально вздохнула она.
– Рад, что тебе понравилось! Помочь надеть?
– предложил свои услуги Эрик, но последовавший отказ его немало удивил.