История одной судьбы
Шрифт:
Тетка толстыми ломтями кромсала сало.
— Кубанское сальцо, угощайтесь!
В Суроже жили небогато, люди еще еле-еле оправлялись после войны, сало, да еще вдосталь, было в диковину.
Евдокия Тихоновна, натерпевшаяся и голода и холода за войну, выбрала ломтик потоньше, осторожно положила на хлеб.
— Благодарствуйте, приберегу сыну.
— Да мы и сыну отвалим, — великодушно ответила тетка. — Вот привезла внучку…
Она опять критически оглядела комнату.
— Где
— В тесноте, да не в обиде, — недовольно возразила Евдокия Тихоновна. — Нам в Суроже не до жиру.
— Не скажите, — возразила тетка, наевшись сала. — Ребенок требовает ухода.
Женечка сидела рядом с матерью и лениво жевала сало.
— А теперь по чашечке, — сказала тетка.
Она опять слазила в чемодан, достала кулек с урюком, щедрым жестом высыпала угощенье на стол.
— Угощайтесь, угощайтесь, с чаем очень пользительно. — Наложила сушеных плодов в стакан, подала стакан Анне. — Плесни-ка кипяточку. Распарятся, самый смак будет. — Подвинула стакан Женечке. — Угощайся, внучка.
Напившись чаю, тетка принялась выкладывать из чемодана подарки.
— Я вхожу в положение. Вот сальце. Поболе килограмма. Чернослив. Не уступит сочинскому. Килограмма два. Урюк…
Она выкладывала кулек за кульком, горделиво поглядывая на хозяйку квартиры — мол, вот я какая!
— Прибери, — приказала она племяннице. — Тебе с твоей простотой без поддержки не обойтись, я ж понимаю.
Выложив подарки, тетка снова села к столу. Распаренная, сытая, уверенная в себе, она ласково смотрела на собеседниц.
— А как тут у вас с сухофруктами? — вдруг спросила она, не обращаясь ни к кому порознь. — Как тут у вас с сухофруктами, спрашиваю?
— С какими сухофруктами?
Анна удивилась, а Евдокия Тихоновна вовсе не поняла вопроса.
— Ну, компот, компот, — нетерпеливо пояснила тетка. — Есть на базаре сухофрукты? В ваших местах сухофрукты должны быть в цене!
Носком туфли она притронулась к чемодану.
— Полтора чемодана привезла, расходы оправдать.
Евдокия Тихоновна задумчиво посмотрела на гостью.
— Нет у нас сухофруктов, — скучным голосом сказала она. — Детский продукт…
— А ты, Нюра, не примечала? — обратилась тетка к племяннице.
Анна отрицательно покачала головой.
— Не хожу я на базар.
Тетка решительно встала, оделась.
— Пойду сама погляжу.
Анна убирала со стола. Почему-то стало неудобно перед хозяйкой. Анна насыпала на тарелку урюк, положила сала.
— Возьмите, тетя Дуся.
Хозяйка кивнула на выходную дверь, испытующе взглянула на квартирантку.
— Не заругается?
— Берите, берите.
Тетка вернулась под вечер, довольная и веселая.
— Все лавки обошла, хоть шаром покати, — похвасталась она. — Не поступает сухофрукта в продажу, по детским домам да по больницам расходится. Соскучился народ по фрукте, выноси на базар — с руками оторвут. Не знаю только, почем продавать. Урюк, конечно, подешевле, а вот курагу…
Она вслух прикидывала, по какой цене продавать свою сухофрукту, подсчитывала прибыль, говорила о черносливе с такой теплотой, будто чернослив этот был предметом ее самой пылкой любви.
— Я тебе, Нюра, посылки буду сюда посылать с фруктою. Я тебе найду здесь людей, самой, конечно, как агроному, неудобно на базаре стоять, а вечером посчитаешься честь честью, себе процент возьмешь и мне переведешь. А то, еще лучше, что из промтоваров пришлешь, я тебе напишу что…
Легли спать, а она все говорила и говорила, и даже тогда, когда ее речь сменилась монотонным посвистыванием, Анна долго не могла заснуть.
Тетка проснулась спозаранок, но Анна была уже на ногах.
— Чуть не проспала… — Тетка зевнула, потянулась. — Пойду…
— Нет, Клава, — жестко сказала Анна. — Никуда вы не пойдете.
— Как не пойду? — удивилась тетка, садясь на кровати. — Меня люди ждут!
— Не пойдете, — повторила Анна. — Незачем.
— Ты мне не указчица! — вспылила тетка. — Сама знаю, что делать.
— Нет, Клава, — сказала Анна. — Я здесь агроном, мне людей совестно, думаете — не станет известно, кем вы мне приходитесь?
— А ты уж и засовестилась? — язвительно спросила тетка.
Анна посмотрела на тетку.
— А что ж вы думаете?
Тетка не ответила, молча встала — она была словоохотлива, ей трудно было молчать, — сходила умыться, оделась, взяла чемодан и молча пошла к двери.
— Вы куда? — спросила Анна, в ее голосе прозвучала угроза, — спросила так, что тетка вынуждена была остановиться.
— На рынок, — ответила тетка, стараясь говорить как можно независимее.
— Не пущу…
Анна не сказала больше ничего, но тетка поняла, что пойти ей на рынок не удастся, в тоне Анны звучало что-то такое, с чем тетка не могла совладать.
— Да у меня и денег на дорогу не хватит, — несмело проговорила она, робея почему-то перед племянницей.
— Добавлю, — сказала Анна. — Доедете.
Тетка нерешительно потопталась на месте, посмотрела на спящую Женечку и неожиданно всхлипнула.
— Когда дочь оставляла — не принципиальничала!
Для тетки это было трудное, малодоступное слово, но она нашла его где-то в глубинах своей памяти и правильно употребила, вложив в него достаточную долю иронии.
Анна тоже задумчиво посмотрела на дочь.