История отношений между русскими князьями Рюрикова дома
Шрифт:
Димитрий, присоединив к Переяславлю в. княжение Владимирское, показал, что идет по примеру своих предшественников. Он выпросил у новгородцев позволение поставить крепость Копорье на их земле{489}, новгородцы согласились, думая, что эта крепость будет оплотом для них от врагов внешних; но скоро увидели, что ошиблись в своем ожидании. Димитрий построил крепость для себя и ввел в нее свою дружину. Новгородцы воспротивились этому поступку, в. князь пришел на них с полками и заставил согласиться на свою волю: дружина его осталась в Копорье.
Вероятно, этот поступок Димитрия, вполне обличавший его стремление к усилению себя на счет других, послужил Андрею знаком к восстанию на брата; впрочем летописцы указывают на бояр его, и преимущественно на одного из них, Симеона Тонилиевича, как главного виновника этого восстания. Как бы то ни было, Андрей отправился в Орду, «имея споспешника
Это известие также чрезвычайно важно: оно показывает нам, как бояре, члены старшей дружины князя, теперь двора, усевшись вместе с князем в одном владении, приобрели от этой оседлости более важности, значения; но вместе с усилением своего значения бояре получили от оседлости постоянные интересы; их судьба теперь тесно соединена с судьбою известного княжества. Прежние бояре если интриговали, то с целию не быть вытесненными от пришлой дружины; теперь бояре хотят усиления своего князя, своего княжества на счет других, ибо ясно видят, что при уничтожении равенства между князьями должно уничтожиться и равенство между боярами их, что если князья из равных родичей станут подручниками в. князя, то ясно, что и бояре их должны занять второстепенное место пред боярами сильнейшего князя. Все сказанное теперь нами объяснится впоследствии из деятельности бояр московских.
Андрей с своими помощниками, задарив хана, получил ярлык на Владимир и войско против Димитрия, потому что последний не думал повиноваться слову ханскому и нужно было принудить его к тому силою, след., здесь отношения татарские вполне совпадают с прежними отношениями половецкими: князь, желая воевать против другого, идет в Орду, как прежде на снем к половцам, и нанимает у татар войско. Любопытно, что все князья, ближние и дальние родственники, соединились с Андреем против Димитрия{491}.
Мы не станем натягивать событий, не скажем, что Димитрий обнаружил своевластие, дурно обходился с ними; пусть Димитрий был добрый, кроткий князь (что, впрочем, мы будем иметь случай после отвергнуть): для нас важна здесь недоверчивость князей к в. князю владимирскому, эта постоянная оппозиция их против каждого князя, присоединившего к своему уделу область Владимирскую.
Димитрий, видя союз князей и татарские полки против себя, бежал к Новгороду; новгородцы злобились на него более других за Копорье, они не позволили ему остаться в своей области. Несчастный князь принужден был бежать за море{492}, Андрей получил Владимир. Но скоро Димитрий возвратился из-за моря (с наемными войсками){493}, засел в своем Переяславле, начал там укрепляться и собирать войска. Андрей услышал об этом, будучи в Новгороде; окруженный войсками преданных новгородцев, он пробрался в свою отчину Городец и оттуда в Орду, опять вместе с Семеном Тонилиевичем, жаловаться хану на брата и просить помощи; а между тем в его отсутствие князья Святослав Ярославич Тверской, Даниил Александрович Московский и новгородцы с своими посадниками двинулись на Димитрия (на этот союз также нельзя не обратить внимания): враждебные ополчения сошлись у Дмитрова, стояли пять дней, ссылаясь о мире, и наконец заключили его, неизвестно, на каких условиях{494}. Здесь мы заметим также один раз навсегда, как редко на севере князья вступают в битвы друг с другом: обыкновенно, сошедшись, они заключают мир и расходятся без битвы.
Между тем Андрей пришел из Орды с полками татарскими; Димитрий бежал вторично, но на этот раз уже не за Балтийское море, а к берегам Черного: там в степях раскинулась другая орда, независимая и враждебная Золотой, или Волжской, Орда ногайская. Повелитель ее, знаменитый Ногай, из соперничества с ханом Золотой Орды принял с честию Димитрия и дал ему свои полки; на этот раз Андрей должен был уступить и возвратил брату великое княжение Владимирское.
Как же Димитрий воспользовался своею победою? В 1283 году двое переяславских бояр, Антоний и Феофан, явились в Кострому, схватили тайно Семена Тонилиевича и начали допытываться у него о прежних и настоящих намерениях его князя. Городецкий боярин отвечал: «Напрасно допрашиваете меня; мое дело служить верою и правдою своему князю; если же были между ним и братом его какие раздоры, то они сами лучше знают причины их». — «Ты поднимал ордынского царя, ты приводил татар на нашего князя», — говорили переяславские бояре. «Ничего не знаю, — отвечал Семен, — если хотите узнать подробности об этом, спросите у господина моего, князя Андрея Александровича, тот ответит вам на все ваши вопросы». — «Если ты не расскажешь нам о всех намерениях твоего князя, — продолжали Димитриевы бояре, — то мы должны убить тебя». —
Весть об этом гнусном убийстве поразила Андрея; сильно горевал он о благородном и верном боярине{496} и начал ссылаться с новгородцами. В Торжке Андрей и вольные люди обменялись клятвами стоять друг за друга против Димитрия. Но последний был силен, Андрей уступил и на этот раз — и даже нашелся принужденным вместе с Димитрием и его татарами опустошать волости новгородские{497}. После этого Андрей обратился опять к татарам и привел на Димитрия какого-то царевича из Орды: но когда варвары рассеялись для грабежа, Димитрий собрал большую рать и ударил на них (вот как уважали татар!): царевич убежал в Орду, бояре Андрея попались в плен, и городецкий князь должен был опять уступить{498}.
Прогнав татар, смирив городецкого князя, Димитрий хотел смирить самого храброго и самого предприимчивого из князей — Михаила Ярославича Тверского, который получил княжение по смерти брата своего Святослава. Но Михаил не думал уступать: он выставил свои полки навстречу полкам Димитрия; последний не захотел вступить в бой, и дело кончилось, по северному обычаю, мирными переговорами{499}. Но в следующий 1288 год Димитрий вместе с братьями Андреем и Даниилом и с князем ростовским вступил в области тверские, опустошая их огнем и мечом, но, когда двинулся к Твери, опять увидел перед собою сильные полки Михайловы, и опять дело, по обычаю, не дошло до битвы, а кончилось миром{500}.
Всех этих явлений нельзя оставить без внимания: летописец говорит глухо, причин вражды не объявляет; но нельзя не усмотреть, что идет сильная борьба, в которой каждый князь и каждое княжество беспокойно стерегут движения других князей и порознь или вместе с другими стараются предупредить движение противника, ибо дело идет о том, быть государем всей Русской земли или слугою этого государя; при таком вопросе нельзя было разбирать прав и средств: каждый пользовался первым удобным случаем, первым попавшимся средством, чтоб выиграть шаг вперед при достижении одной общей цели. В такой борьбе каждый из князей имел право на своей стороне — право самосохранения, и, кто бы из них ни осилил — московский или переяславский, городецкий или тверской, следствие было одно и то же — соединение и могущество Руси. За что же мы будем проклинать Андрея Городецкого исключительно пред Димитрием Переяславским или Михаилом Тверским? За что же мы будем проклинать кого бы то ни было из них? Благословим лучше всех участников в этой великой борьбе, всех — победителей и побежденных в благодарность за то, что пользуемся плодами их борьбы, плодами их трудов и бедствий.
Что Димитрий Переяславский не был чужд современных стремлений, что, след., брат его Андрей имел право противиться этим стремлениям, доказательством служит постоянный союз князей против Димитрия: не один Андрей восставал против Него!
В 1293 году 6 князей отправились к хану Ногаю жаловаться на Димитрия Переяславского, а именно: Андрей Городецкий, Димитрий Борисович Ростовский с братом Константином Углицким, двоюродный брат их Михаил Глебович Белозерский, тесть последнего Федор Ростиславич Ярославский, Иван Дмитриевич Ростовский вместе с епископом того же города Тарасием{501}. Ногай выслушал жалобы и отправил с ними брата своего Дюденя с многочисленным войском; Андрей Городецкий и Федор Ярославский с татарами выгнали Димитрия из Переяславля во Псков и поделили добычу: Андрей взял великокняжескую область Владимирскую и Новгород, Федор получил Переяславль{502}, откуда сын Димитрия Иван должен был удалиться в Кострому{503}.
Димитрий думал было пробраться из Пскова в Тверь (вероятно, Михаил Тверской не хотел усиления князей Городецкого и ярославского и вступился за Димитрия), но на дороге обоз его был захвачен Андреем, сам Димитрий достиг Твери и оттуда послал с поклоном к брату. Городецкий князь послушался увещаний тверского епископа Андрея и помирился с братом; как видно, последнему был отдан Переяславль, ибо сказано, что Федор Ярославский пожег этот город{504}, вероятно, с досады, что должен был отступиться от своего приобретения, и после видим в Переяславле сына Димитриева. Но сам Димитрий не достиг своей отчины: он умер на дороге в Волок в 1294 году, погребен же, по обычаю, в своем Переяславле.