История папства
Шрифт:
По существу, это была внутренняя борьба между феодалами, и если монастыри одно время поддерживали императорскую власть, то эта поддержка являлась ответом на многочисленные льготы, предоставленные монастырям центральной властью, и носила условный характер: служба давалась за дружбу с потерей последней исчезала и первая.
Монахи и представители духовенства уже в начале XI в. стали жаловаться — на первых порах лишь на «скаредность» императорского трона, а затем и на «предательство», на враждебное отношение к церкви. Объединиться с феодальной знатью для совместной борьбы против «изменнической императорской власти» монашество не могло, так как материальные интересы этих двух фракций господствовавшего класса были противоположны. Монашество вкупе с частью духовенства, после неудачной попытки соединиться с светским крупным землевладением, обратило свои взоры на папство.
Стремясь стать общепризнанным главой всей западной церкви, папы видели в императоре
Однако монашество, оказывая папе помощь, подчеркивало, что оно отныне требует для себя полной независимости и совершенного изъятия монастырей из-под власти не только светского владыки, но и духовного в лице епископа, митрополита или архиепископа. Монашество соглашалось признавать над собой лишь власть Рима и подчиняться только ему одному. Папство с тем большим удовлетворением шло навстречу этому требованию, что оно усиливало его власть во всей Западной Европе и облегчало его борьбу за то, чтобы стать во главе церкви всей Западной Европы.
Упорно и последовательно вел эту борьбу Николай II, потерпевший, однако, поражение в этом деле. Но этим поражением папы вопрос вовсе не был решен. Были задеты материальные интересы не только папской бюрократии, монашества, но и значительной части остального духовенства. Папство стояло как бы на страже «независимой церкви», т. е. такой, которая, эксплуатируя других, не давала бы эксплуатировать себя. Борьба началась с новой силой при преемнике Николая II, клюнийском монахе Гильдебранде, принявшем при избрании на папский престол имя Григория VII (1073–1085).
В 1059 г. Гильдебранд, как выше уже было отмечено, будучи фактическим правителем папского престола при Николае II, осуществил важную реформу, в силу которой право избрания пап закреплялось за коллегией кардиналов ближайших советников папы, епископов ряда главных церквей Рима. Собрание кардиналов, на котором производились такие выборы, стало называться конклавом (лат. con clave — с ключом, т. е. запертый зал).
Григорий VII был убежден, что папство может быть сильно лишь в том случае, если оно еще больше укрепит свою экономическую базу. Еще будучи субдиаконом, т. е. папским казначеем, он заботился об ее расширении. С этой целью он всячески увеличивал доходы курии, вводил новые налоги, отстаивал каждую пядь Церковной области, следил, чтобы все государства платили церкви десятину, чтобы духовенство не растрачивало понапрасну церковного богатства, требовал тяжелых повинностей от крестьян, сидевших на церковной земле. Не без основания Григория VII считают родоначальником той финансовой политики, которая характеризует папство более позднего периода. В отличие от многих своих преемников, он не копил денег ради денег, но видел в них могучее средство осуществить цели, к которым так настойчиво стремился.
Он тратил большие деньги на содержание значительного наемного войска и говорил, что папское государство должно вооруженным путем освободиться от «дьявольских тиранов», которыми кишит Италия. Военные расходы Григория были настолько велики, что миланский летописец Ландульф объясняет ими истощение папской казны в последние годы правления Григория. Немало тратил папа на подкуп римского населения, «столь жадного к деньгам, чья поддержка, однако, необходима каждому новому папе». Так, в 1083 г. Григорий роздал 30 тыс. солидов, с тем чтобы заручиться поддержкой среди римского населения и иметь возможность опереться на него в случае нужды. Даже его поклонник Герхо из Рейхсберга [25] упрекает его в потворстве безнравственности римлян и приписывает ему вину за развращение римских воинов, впоследствии отказывавшихся приносить новым папам присягу до получения ими определенной суммы (в дни Герхо сумма эта доходила до нескольких тысяч талантов) [26] .
25
Герхо из Рейхсберга (ум. 1169) являлся горячим сторонником реформы церкви и выступал против ставленников светской власти.
26
«Избирательные подарки» стали с тех пор обычным явлением, и когда Луций III отказался «купить» верность Рима, то вынужден был покинуть город.
Разумеется, стремление укрепить материальную базу церкви требовало введения новых налогов и повышения старых. Папству необходимо было реформировать всю старую церковную систему, при которой огромной частью церковного имущества владели светские лица. Григорий VII исходил из того, что ни отдельная церковь, ни десятинные сборы и вообще никакое церковное имущество не может принадлежать светскому лицу, не исключая и императора, и должно считаться собственностью бога, т. е. церкви. Всякие притязания феодалов на власть над отдельными церквами и их представителями и на извлечение доходов из этой власти должны быть самым решительным образом отвергнуты. Независимая от светской власти церковь — таков был идеал Григория VII, хорошо понимавшего, какую огромную мощь приобретет папство, если из «окровавленных светских рук» будет вырвано неимоверное богатство, приобретенное «беззаконнейшим путем».
Особенно много от этой «независимости» предстояло выиграть папству в Германии, где императоры в течение столетия одаряли церковь в борьбе с феодалами огромными земельными фондами и разнообразными привилегиями. Так, Генрих I еще в 927 г. предоставил взимание городских поступлений епископу Туля, а Оттон I сделал это в отношении архиепископов Магдебурга, Майнца и Кельна; фрейзингенскому же епископу он отдал доходы даже целого графства Кадоре. Кадорский дар положил начало дарениям церкви целых графств, иногда нескольких одному епископу. На первых порах дарственные записи говорили лишь о доходах; но постепенно епископ вытеснял графа, и епископская «доходная» территория превращалась в судебный округ, в иммунитетную землю. Оттон III применил к ней уже новый термин — regimen, т. е. государственное управление. Вскоре этот термин был заменен термином «княжество». Так возникли духовные княжества — не только епископские, но и аббатские (монастырские). В глазах императора епископы и аббаты были князьями, т. е. вельможами, обязанными служить лично и своим имуществом императорской власти. Гамбургский епископ Адальдаг не мог посещать свою епископию в течение пяти лет, так как император нуждался в нем на поле брани или во дворце. Майнцский и кельнский архиепископы должны были посылать на войну по 100 рыцарей. Аббаты Вердена, Льежа, Фульды и Лорха обязывались выставлять на войну по 60 тяжеловооруженных рыцарей.
Епископу, императорскому вассалу, при вступлении в должность император вручал посох как символ власти в духовном княжестве. Эта церемония называлась инвеститурой. Она не являлась частью церковного церемониала. Наоборот, она ему противопоставлялась. Поскольку император подчеркивал значение княжеской власти епископа, вручение посоха приобретало характер ленного пожалования. Кроме посоха император вручал епископу также кольцо и принимал от него присягу феодальной верности. Для лучшего обеспечения епископской службы светская власть стала игнорировать канонические, так называемые свободные выборы и назначала епископов, не считаясь с волей духовенства. Неудивительно поэтому, что в центре внимания Григория VII оказалась прежде всего Германия. Здесь среди крупных феодалов было много противников могущественной императорской власти, на которых можно было рассчитывать в борьбе против императора Генриха IV. Это казалось тем более вероятным, что королевские союзники, т. е. значительное число епископов, архиепископов, привыкших в течение долгих лет получать от императора все новые привилегии, готовы были теперь изменить императору, поскольку возможности императорской власти иссякли и у них не было надежды ожидать в будущем новых благодеяний с ее стороны. Естественно, что эти епископы видели теперь в ослаблении верховной власти лучшую гарантию упрочения завоеванного ими положения. Усиление папского могущества не могло беспокоить высших представителей духовенства: папа жил за Альпами, и предполагалось, что его вмешательство в германские церковные дела не может быть особенно активным. «Дальний покровитель» им казался менее опасным, чем близкий. Все это ослабляло позицию Генриха IV в Германии и подталкивало папу Григория VII на решительные действия.
Григорий VII, дальновидный политик, основательно подготовил почву для сокрушительного удара: он знал, что внутри Германии император не имеет твердой опоры, и сосредоточил внимание на Италии, где надеялся создать оплот против империи. С этой целью он, во-первых, заключил договор с норманнами, которым уступил часть земель; во-вторых, он поддержал патарское движение в городах Северной Италии, направленное против светских и духовных магнатов и пугавшее зажиточные слои городского населения; в-третьих, расколол крупную земельную аристократию и связанную с ней верхушку североитальянского духовенства.
Эти меры, несомненно, укрепили позиции Григория VII. После нескольких лет борьбы с Генрихом IV, по-прежнему назначавшим своей властью епископов и архиепископов, папа объявил его отлученным от церкви, низложенным с трона, а его подданных — свободными от присяги и повиновения ему. Григорий VII призывал к борьбе с обмирщением церкви — с симонией, светской инвеститурой епископов, назначением священников с нарушением канонических правил; он требовал строгого соблюдения целибата — запрещения духовенству вступать в брак, что, как он заявлял, ведет к созданию «духовных династий» и к расхищению церковного имущества.