История Персидской империи
Шрифт:
Филипп на самом деле очень серьезно думал о союзе европейских греков против общего врага, но он был слишком умен, чтобы проповедовать священную войну, прежде чем на родине будет достигнуто большее единство. Тем не менее он четко указал на то, что у него на уме, когда в Олимпии он построил Филиппеум в честь своих военных и спортивных побед и для его украшения позвал всех известных художников и скульпторов, которые нашли выгодную работу в Карии. Такая потеря не обрадовала бы Идриэя.
В отличие от Исократа его ученик Андротион не доверял карийцу. Будучи подданным Персии, он был подобен собаке, спущенной с цепи. Подобно тому, как она бросается на человека и кусает, так и Идриэй, освобожденный от оков, был опасен. Андротион был прав; еще до конца года Идриэй откликнулся, но не на приманку Филиппа, как предполагал Исократ, а на приказ своего хозяина. С собой он привел Оху сорок карийских трирем и восемь тысяч наемников
Новое завоевание Финикии
В начале 345 г. до н. э. Ох собрал огромную армию в Вавилоне и выступил против Сидона. Для безопасности его жители отправили за границу свои деньги, вырыли вокруг города тройной ров и возвели стены. Были собраны более ста кораблей — не только триремы, но и недавно изобретенные квинкиремы с пятью рядами весел. Но Ментор и Теннес вступили в заговор с целью предать город. По мере того как из города отправлялась одна группа знатных горожан за другой, всех их убивали поджидавшие их персы, но, когда сам Теннес бежал из города, чтобы получить свою награду, он получил лишь наказание как ненужный уже предатель.
Преданные горожане подожгли свои корабли, заперлись с семьями в своих домах и все сгорели. Оху остались лишь развалины, которые он продал спекулянтам, заплатившим ему много талантов за право искать расплавленное золото и серебро. Из Вавилонии до нас дошла табличка, которая гласит: «На 14-й год правления Оха, имя которого Артаксеркс, в октябре месяце пленники, которых царь захватил в землях Сидона, вошли в Вавилон и Сузы. В тот месяц 13-го дня (24 октября 345 до н. э.) несколько солдат, находившихся среди них, вошли в Вавилон. На шестнадцатый день многочисленные женщины, которых царь отправил в Вавилон, вошли в царский дворец». Табличка дает нам яркую картину страданий, перенесенных женщинами, подвергнутыми древней системе депортации; женщины вошли во дворец не за почестями, а как рабыни.
Затем Финикия была передана Мазею (персидский наместник в Киликии при Артаксерксе Охе. — Пер.) и объединена с Киликией. На своих первых монетах, отчеканенных в Киликии, Мазей впоследствии заменил греческого оленя, пожираемого азиатским львом или быком. Две стены с бойницами и четырьмя башнями на каждой истолковывались как Киликийские Ворота, хотя более вероятно, что они представляют собой сам Таре (древняя столица Киликии на реке Киднос. — Пер.). Надпись на монете гласит: «Маздай, правитель Абар Нахары и Хилик». Монеты с надписями на арамейском языке были отчеканены в Тарсе, Иссе и Маллосе, но на тех, что из Маллоса, есть надпись и на греческом языке. На монетах Мазея, выпущенных в Сидоне, начиная с шестнадцатого года его правления (343 до н. э.) и почти до конца его, изображали галеру прежних местных царей.
Конец последней египетской империи
Посланники от Оха появились в главных греческих государствах и запросили наемников. Афины и Спарта, полководцы которых уже находились в Египте, отказались оказать помощь, хотя Афины смягчили свой отказ, заявив, что желают сохранить мир с царем — при условии, что он не нападет на греческие города. Однако Фивы послали тысячу солдат под командованием Лакрата, а аргивяне — три тысячи под командованием Никострата, в то время как еще шесть тысяч прибыли из греческих городов в Азии, и их должен был возглавить предатель Ментор (344 до н. э.). Персами командовал Росакес, потомок одного из «Семи» и на тот момент сатрап Ионии и Лидии, и Аристазан. Главный евнух Багоас был главнокомандующим, в то время как всем огромным войском руководил лично сам Ох.
Потеряв значительную часть армии в Баратрах (согласно Диодору и Страбону, так назывались обширные болота недалеко от современного города Порт-Саида в Египте. — Пер.), царь достиг крепости Пелусий, которую защищал Филофон, стоявший во главе пятнадцати тысяч греков. Не сумев взять цитадель в первый день сражения, Ох разделил войска: одна часть под командованием Лакрата и Росакеса была оставлена для ведения осады пограничной крепости; Никострат и Аристазан были поставлены во главе второй части, в то время как основные силы продолжали оставаться под командованием Ментора и Багоаса. Чтобы противостоять им, Некхт-хар-хеби собрал под свои знамена двадцать тысяч греков, почти такое же количество ливийцев и шестьдесят тысяч египтян. У него также был большой флот кораблей на Ниле, аравийский берег которого удерживала цепочка крепостей.
Оборона была крепкой и, как это было в прошлом, должна была сдержать агрессоров. Но все оказалось бесполезным, потому что командующие наемниками афинянин Диофант и спартанец Ламий не смогли заставить царя согласиться с предложенной ими тактикой. В пику их совету немедленно атаковать противника Некхт-хар-хеби решил подождать близкого паводка на Ниле, уверенный в том, что поднявшийся уровень воды снова вынудит врага отступить из разлившейся дельты реки.
На причину этой его уверенности — обещание бога войны Онуриса спасти Египет от надвигающейся угрозы — есть намек в народной сказке, которая дошла до нас только в греческом переводе на папирусе более позднего периода. В ней говорится, что в ночь с 21-го на 22-е число месяца Фармутхи, в полнолуние, на шестнадцатый год правления Нектанебо царь, проживавший в Мемфисе, совершил жертвоприношение и попросил богов открыть ему будущее. Современные астрономические таблицы доказывают, что в этот год правления Некхт-хар-хеби полную луну в месяц Фармутхи можно было наблюдать 5 июля 343 г. до н. э. Таким образом мы получили не только дату этих конкретных событий, но, фактически, ключ ко всей хронологии независимого Египта на протяжении IV в. н. э.
В ответном сне, ниспосланном ему, как говорится в сказке, Нектанебо увидел плывущий папирусный плот — по-египетски он называется «ромпс» (как поясняет переводчик), — который встал на якоре в Мемфисе. На нем стоял большой трон, на котором восседала Исида, богиня плодов и возлюбленная богов; все боги стояли вокруг нее по правую и левую руку. Один из них, ростом 20 локтей (1 локоть = 45 см. — Пер.), вышел на середину; его имя на египетском языке дано как Онурис, а на греческом — Марс (это еще одно пояснение). Упав лицом вниз, он заговорил так: «Приди ко мне, богиня богов, ты, обладающая величайшей властью, правящая всеми во Вселенной и дающая жизнь всем богам. Смилуйся надо мной, Исида, и услышь меня! По твоему приказу я безустанно наблюдал за этой страной и делал все, что нужно, для Нектанебо, царя Самауса, которого ты сделала правителем. Но он обходит вниманием мой храм и не слушает моих предписаний. Нет у меня храма, а работы в святая святых под названием Ферсо [Першу — «дом Шу»] закончены наполовину из-за нечестности вождя». Богиня ничего не ответила.
Нектанебо проснулся и поспешно призвал к себе верховного жреца и пророка Онуриса из Себеннита в глубине страны, который все еще оставался под властью Египта 6 июля 343 г. до н. э. Они сообщили, что ситуация не такая безнадежная, как намекает этот сон; все было завершено, за исключением священных букв, которые должны были быть вырезаны на каменных стенах, — иероглифов.
Пока это было, очевидно, воспоминание о реальном сне или пророчестве, посредством которого Онурис пообещал свою помощь Египту, хотя в этой версии надвигающаяся катастрофа уже предвосхищена. Теперь же мы входим в царство чисто народной сказки. Царь поспешно повелел созвать людей, искусных в резьбе священных слов. Когда они прибыли ко двору, их спросили, кто из них может быстрее всех закончить работу. Встал Петесий, сын Эргака из Афродитополя, и скромно сказал, что он может закончить работу за несколько дней. И его товарищи единогласно согласились с тем, что он говорит правду, так как ни один человек в этой стране не мог равняться с ним в мастерстве. И Нектанебо дал Петесию много денег, и тот отправился в Себеннит.
Будучи по натуре пьяницей, Петесий решил, что ему следует немного повеселиться, прежде чем приступать к работе. И случилось так, что, когда он прохаживался по храму, он встретил дочь изготовителя благовоний, самую прекрасную девушку, которую он когда-либо видел, — и здесь ученик писца, получивший задание, устал и вместо того, чтобы удовлетворить наше проснувшееся любопытство развитием любовного романа резчика, удовольствовался тем, что нарисовал карикатуру на нашего героя.
Приписала ли народная сказка недовольство местного бога войны и его последующий отказ защитить Египет исключительно несвоевременному любовному роману резчика и его неспособности закончить иероглифы вовремя? Этого мы сказать не можем, но не может быть сомнений в том, что ожидание Некхт-хар-хеби разлива Нила было роковым. Прежде чем его спасительные потоки достигли дельты, Никострат с восьмьюдесятью триремами нашел дорогу в тыл Египта. Клейниас напал на эту атакующую с фланга армию, но был убит, а с ним и пять тысяч греков. Оставив дельту, Некхт-хар-хеби отступил в Мемфис. Ментор пообещал брошенному гарнизону Пелусия почетную капитуляцию, если они откажутся сражаться, и угрожал судьбой Сидона, если они продолжат сопротивление. Египтяне не сошлись с греками во мнении по вопросу о капитуляции, но наемники не признали никаких обязательств перед отступающим работодателем и вскоре приняли щедрые условия.