История России в лицах. Книга первая

Бестужева-Лада Светлана Игоревна

Вторая – многофигурная красочная композиция, вышитая на бархате, предназначенном покрывать «жертвенник»: сидящий на троне Христос, рядом с ним расположились Богоматерь и Иоанн Предтеча, у ног их склонились Сергий и Никон Радонежские. Выполненная умелым комбинированием 15 различных узоров и швов, картина отличается особой выразительностью лиц, объемностью фигур, изяществом и тонким вкусом в подборе цветов драгоценных камней,

в сочетании жемчужного и золотого шитья.

Обе вышивки сотворены руками Ксении Годуновой – несчастной царевны, которую судьба предназначала для трона, но только посмеялась. Страшная судьба дочери царя Бориса, сполна заплатившей за его неуемное желание властвовать. Да что там сполна – втройне!

После смерти Ивана Грозного трон унаследовал его младший сын, Федор, – человек, о котором сам его отец отзывался так:

«Постник и молчальник, быть бы ему монахом, а не царем».

И действительно, за четырнадцать лет, проведенных на троне, и даже в последние дни своей жизни царь Федор Иоаннович ни на минуту не задумался о том, что происходило в России и кто будет самодержцем после его смерти. За него думала любимая жена Ирина, урожденная Годунова. А помогал ей родной брат Борис, который фактически и правил Россией того времени.

И правил – нужно отдать ему должное – неплохо: в стране было относительно спокойно, народишко не бедствовал, враги не тревожили. Более того, после кончины Федора Иоанновича, точнее, после того как его вдова Ирина, ставшая на две недели русской царицей-самодержицей, постриглась в монастырь, Бориса как бы «выбрал» царем сам народ – случай беспрецедентный в истории страны.

О том, как народ избирал на царствие Бориса, лучше и правдивее всего написал Александр Сергеевич Пушкин. Он, правда, не знал, что задолго до этого какие-то звездочеты предсказали Годунову, что он станет царем, но царствовать будет только семь лет.

– Хотя бы семь дней, – воскликнул в ответ он, – лишь бы царствовать!

Так что все отговорки при избрании на царство были лишь ломанием и кокетством: Борис стремился надеть шапку Мономаха, как юная девица – подвенечную вуаль: любой ценой, а там видно будет. Более того, он мечтал быть основателем новой династии – Годуновых, а в этих мечтах его поддерживала супруга – родная дочь главного опричника Ивана Грозного Малюты Скуратова.

Неслыханное восхождение сироты, начавшего свою службу в качестве стряпчего при дворе Ивана Грозного, до поста правителя государства

при царе Федоре Ивановиче и, наконец, властителя огромной Российской державы, обещало всему роду Годуновых блистательное будущее. Даже недруги отдавали должное Годунову, что он мог заслужить славу одного из лучших правителей мира и совершить много великих дел, если бы не помешали ему грандиозные стихийные бедствия и трагические события.

В лучших словесных портретах непредвзятых современников говорится о красоте лица, величественных манерах, неизменной приветливости и мягкости в обращении, звучном голосе и красноречии Бориса Годунова, который «цвел благолепием» и «образом своим множество людей превзошел». Среди добродетелей царя русские летописцы и бытописатели особенно отмечали постоянство в семейной жизни и привязанность к детям. Очевидно, красоту, тонкую душевную организацию и талант Ксения унаследовала от отца, так как о жене Бориса Годунова, честолюбивой дочери опричника Марии Григорьевне, таких лестных отзывов не встречается.

Напротив, именно ей чаще всего приписывали неблаготворное влияние на мужа, в том числе, так и оставшееся неразгаданным убийство малолетнего царевича Дмитрия – младшего сына Ивана Грозного – в Угличе. Да и сам Борис, вступая на престол, окружил себя таким избытком предосторожностей, что лишь укрепил окружающих в уверенности: убийца. Хотя никто и никогда этого доказать не мог, да и появление Лжедмитрия стало косвенным оправданием царя Бориса.

Но в день его коронации, 1 сентября 1598 года, никто не предполагал, насколько трагичны для России будут последствия драмы в Угличе. А меньше всего об этом думала шестнадцатилетняя Ксения Годунова – с этого момента ставшая царевной. Ей собственное будущее рисовалось в самых радужных красках, и поводов для такого оптимизма было предостаточно.

Прежде всего Ксения Борисовна представляла собой классический образец русской красавицы тех времен. Трогательно-нежный и поэтический образ царевны запечатлен в народных песнях и произведениях литературы ХVII века. Современники же в один голос превозносили прелести этой стройной, яркой брюнетки с «союзными», то есть сросшимися на переносице бровями, пышными косами, огненными глазами и «телом, словно сделанным из сливок». Последнее наблюдение, впрочем, придется оставить на совести летописцев: кто из посторонних мог видеть русскую боярышню – тем более царевну! – тех времен без непременных пышных одеяний от шеи до пят?

Конец ознакомительного фрагмента.