История России в лицах. Книга первая

Бестужева-Лада Светлана Игоревна

Только тут Анастасия поняла, что болезнь мужа была притворной, что решил он так испытать верность своих бояр. Сердце прихватило так, что царица побелела, охнула и сползла по стеночке на ковер царской опочивальни. Хорошо, что рядом немецкий лекарь Линзей рядом оказался, помог царице в себя прийти и приказал с великим бережением отнести ее в светлицу. Следом за ней стремительными шагами бросился чудесно выздоровевший царь.

А бояре смирнехонько разъехались по своим домам да вотчинам, чувствуя неминуемую беду: не выдержали они испытания, устроенного им хитроумным царем.

Анастасия отдышалась и заснула уже глубоким и спокойным сном. Эту ночь

Иван Васильевич, как и всегда, провел в опочивальне супруги, только не ложился, сидел в высоком кресле и берег сон своей голубки. Что бы там ни болтали злые языки по Москве, царь по-настоящему любил свою царицу и других женщин не замечал. Ну, разве девка какая теремная глянется, так то дело обычное, на то в теремах пригожих девок и держат.

Чуть оправилась царица от припадка, Иван Васильевич повелел всем отправляться вместе с ним, его супругой и малолетним царевичем в паломничество в Кириллов монастырь, что на Белом озере. Такой обет дал он еще под стенами Казани, когда молился о победе над врагами. Царский поезд растянулся на несколько верст: родня царевича Дмитрия со стороны матери, бояре Романовы сопровождали Грозного и в дни путешествия бдительно следили за неукоснительным соблюдением церемониала, подчеркивавшего их высокое положение при дворе.

Где бы ни появлялась нянька с царевичем на руках, ее неизменно поддерживали под руки двое бояр Романовых. Царская семья продолжила путешествие по реке на стругах. Боярам случилось однажды вступить вместе с кормилицей на шаткие сходни, те не выдержали – все оказались в воде. Для взрослых купание в реке не причинило вреда. Младенец же Дмитрий захлебнулся и откачать его так и не удалось. Тут и настиг царицу новый сердечный припадок, едва до монастыря довезли, уж и не чаяли, что выживет.

Анастасия так никогда и не оправилась от гибели сына. Ни родившийся через год после этого Иван, ни появившийся еще год спустя Федор не могли заполнить образовавшейся в ее сердце страшной пустоты. И не смогли излечить надорванное сердце царицы ни народные средства, ни иноземные врачи. Только ненавидевшие ее бояре все никак не могли дождаться, когда же государыня изволит преставиться.

Почему – ненавидевшие? Да потому, что слишком уж крепкой была любовь к ней царя, а потому слишком сильной – та власть, которую она над ним имела. И вот однажды – дождались. Пополз по Москве слух, что царица Анастасия, ангел во плоти, заступница всех сирых и убогих занемогла сильно. Что ни пить, ни есть уже не может и с ложа не поднимается. Что иноземного лекаря Линзея, который признался в своем бессилии, государь Иван Васильевич собственноручно острым посохом пригвоздил к стене. Что привозили царице целебную воду откуда-то из – под Вологды, но и та вода не помогла. Что жить государыне осталось – всего ничего.

Последняя надежда оставалась на недавно появившегося в Москве немецкого лекаря Элоизиуса Бомелиуса, который, по слухам, чуть ли не с того света людей вытаскивал. Иван Васильевич повелел сего лекаря немедля во дворец доставить и принял его почти приветливо. Но только и «доктор Елисей», как прозвали немца русские, оказался бессилен. Сказал только государю, что жить царице осталось – считанные дни. И что болезнь ее – от злых людей, а не от Бога.

– Порчу навели? – побелел и сжал губы Иван Васильевич.

– Отравили, – просто ответил врач.

Он достаточно много странствовал по Европе, чтобы с первого взгляда обнаружить странные зеленоватые тени на щеках и шее царицы. Такие же он видел на жертвах интриг

французской королевы Екатерины Медичи. Яд, от которого не было спасения. И который мог дать царице лишь очень близкий к ней человек.

Впрочем, зачем – дать? Можно было подарить пропитанный отравой платок, вымоченные в нем украшения, банку с ароматическими притираниями. Яд убивал медленно, но верно, и распознать его можно было только по этим зеленоватым теням.

Царица тихо скончалась в Коломенском дворце – Москва опять горела. Перед тем, как закрыли крышку гроба, царь вдруг бросился вперед с криком:

– Куда ты от меня? Как обойму отныне?

Его унесли почти беспамятного… А когда Иван Васильевич очнулся – это был уже другой человек. Он сам часто говорил, что Анастасия была его ангелом-хранителем. Она сдерживала его звериную натуру и пыталась сгладить внутренние противоречия. Она была ему и матерью, и женой, и любовницей, и другом, и советником. Смерть Анастасии ожесточила его. Первая и последняя любовь царя стала первой жертвой жестокой войны между ним и мятежными боярами. Только враги царицы просчитались.

Сразу после ее смерти был распущена Избранная Рада, долгие годы служившая верой и правдой царю. За годы ее деятельности были приняты реформы, направленные на укрепление самодержавия. Иван, теперь уже Грозный, решил, что теперь он способен справиться со всем в одиночку.

Отстояв заупокойную на девятый день, он следующим же утром явил миру совсем иной лик – жестокого и подозрительного насильника, чуждого какой-либо привязанности. Анастасия умерла в августе 1560 года, после тринадцати лет счастливого, в общем-то, брака, а две недели спустя «безутешный вдовец»… объявил, что женится снова. На сестре польского короля Сигизмунда II Августа принцессе Екатерине Ягеллонке, дабы не просто вторую супругу взять, но и политические выгоды получить.

Сигизмунд отказал ему: добра от союза с Московией он не чаял, а отдавать сестру за «полоумного еретика» – боялся. Вместо родственных отношений возникла взаимная ненависть, да такая, что несколько десятилетий спустя привела к войне с поляками и страшной смуте на Руси. Но это случилось уже после смерти Ивана Грозного.

Тем временем в Москве объявился черкасский князь Темрюк с дочерью «неписанной красоты». Князь сам искал дружбы с русским царем, а в залог предлагал руку своей единственной дочери. Увидев ее, Иван Грозный на время забыл все на свете. Княжна и впрямь была необыкновенно хороша собой, хотя была полной противоположностью русоволосой и светлоглазой Анастасии: тонкая, смуглая, с копной густых, черных, как смоль, волос и с огромными черными глазами. Иван Васильевич впервые увидел такую женщину – и ровно год спустя после смерти своей первой жены женился на прекрасной черкешенке, получившей при крещении имя Мария.

Этот брак продлился восемь лет. Царица родила сына, но мальчик прожил всего пять недель. После смерти младенца проявился во всей красе бешеный нрав молодой царицы, охочей не только до чисто мужских развлечений (верховой езды, пиров, соколиной охоты), но и до кровавых зрелищ.

Мария с удовольствием присутствовала на медвежьих травлях и наблюдала с кремлевских стен за публичными казнями, хотя в те времена женщины на казни не допускались. Заикнувшийся о том, что неприлично царице смотреть на жестокие расправы, боярин Адашев был сослан, а вся его родня – брат и 12-летний племянник, тесть, три брата жены, племянник с двумя детьми и племянница с пятью – были казнены на Красной площади.